Уроки любви - Барбара Картленд

— Теперь поздно говорить об этом,— беспечно заявила леди Беррингтон.— Вот тебе письмо, Мерайза, И да поможет нам Бог, если ты подведешь меня.

— Я не подведу вас, обещаю,— заверила ее девушка.— Почему-то мне кажется, что из меня выйдет отличная гувернантка. Возможно, мне удастся вложить хоть какие-то знания в голову несчастного ребенка, которого все, по-видимому, считают обузой.

— Я этого не утверждала! — с горячностью возразила леди Беррингтон.— Я только сказала, что герцог ни разу не заговаривал о ней в моем присутствии. Вполне возможно, что он души не чает в дочери. Он все свое время проводит в обществе принца, а тот очень любит детей. Как тебе известно, Эмили — крестница его королевского высочества.— Графиня взяла стоявшую на пианино фотографию и протянула ее племяннице.— Вот, взгляни на нее. Она обещает стать красавицей.

Мерайза принялась рассматривать фотографию одетой в очаровательное платьице девочки, испуганно таращившейся в камеру. "Интересно,— спросила она себя,— на самом ли деле малышка похожа на наследника престола — те же продолговатые глаза и пухлые губы — или это только кажется?"

Мерайза вспомнила, как пять лет назад отец с презрением и сарказмом рассказывал о том, что принц Уэльский внезапно воспылал страстью к своей очаровательной свояченице. Девушку всегда удивляло, как отцу, который вел спокойный и уединенный образ жизни в Беррингтон-парке, удавалось быть в курсе событий, происходивших в тесном мирке, окружавшем принца и его привлекательную жену-датчанку.

Но, как известно, для слухов нет преград, и даже до отдаленных уголков страны доходили сведения о том, что принц обратил свой взор на ту или иную красавицу, что королева, постоянно проживавшая в Виндзоре, была шокирована и возмущена поведением тех, кого называли " Повесы из Мальборо Хауса".

Леди Беррингтон запечатала конверт и протянула его Мерайзе.

— Отправь его сама,— сказала она.— Это послужит тебе доказательством, что я сдержала свое слово.

Девушка взглянула на большой белый конверт, адресованный мисс Уитчэм для передачи его светлости герцогу Милверли, замок Вокс, графство Кент.

— Вы дадите мне знать, когда получите ответ?— спросила она.

— Ты возвращаешься в Беррингтон? — поинтересовалась графиня.

— У меня нет желания оставаться в Лондоне,— ответила Мерайза.— Я дождусь, когда придет ответ, и заеду к вам, чтобы собрать платья, которые вы так великодушно предложили мне.

Леди Беррингтон в задумчивости смотрела на племянницу.

— Знаешь, Мерайза,— наконец произнесла она,— если ты бы больше внимания уделяла своей внешности, то имела бы огромный успех. Я отказываюсь выводить тебя в свет вовсе не потому, что плохо отношусь к тебе. Просто внутренний голос подсказывает мне, что этого не следует делать из соображений самосохранения. Ты слишком привлекательна! Уверена, нам не составит труда подыскать тебе богатого и, возможно, титулованного мужа, несмотря на то что у тебя нет приданого.— Помолчав, она добавила:— Выбрось из головы эту дурацкую идею о книге, и я попрошу кого-нибудь из своих знакомых, у которых дочери твоего возраста, за небольшое вознаграждение вывести тебя в свет.

На лице девушки появилась задорная улыбка.

— Вы очень добры, тетя Китти,— сказала она.— Я ценю ваши усилия, но мой ответ — "нет". Я твердо знаю, чего хочу в жизни. Кроме того, на свете нет другого дома, куда мне бы так хотелось попасть.

— Почему? — удивилась леди Беррингтон.

— Я отвечу вам на этот вопрос,— лукаво взглянула на нее Мерайза,— но только после того, как меня примут туда в качестве гувернантки.

Пять дней спустя Мерайза, работавшая в кабинете своего отца в Беррингтон-парке, получила телеграмму.

"Немедленно выезжай Вокс. Будешь проездом Лондоне, забери багаж.

Китти Беррингтон".

Девушка дважды перечитала телеграмму и радостно захлопала в ладоши. Она победила!

С самого начала она не верила в успех своей затеи. Однако ей удалось уговорить, вернее, угрозами заставить свою тетку сделать то, чего она добивалась, и теперь она может ехать в замок Вокс.

Мерайза подошла к окну и взглянула на неухоженную лужайку. Сколько девушка себя помнила, за садом ухаживали из рук вон плохо, потому что в поместье не было хорошего садовника. Ее отец, интересовавшийся только книгами и своими записями, живший ненавистью к правящему классу, оказался совершенно беспомощным в управлении поместьем. Когда подходил срок сбора ренты с арендаторов, он никогда не мог решить, сделать это самому или поручить управляющему.

Все фермы поместья находились в удручающем состоянии, дом обветшал, а управляющий и другие наемные работники без зазрения совести обкрадывали хозяина.

Мерайза прекрасно понимала, что для нового графа, младшего брата отца, будет непосильной и чрезвычайно дорогостоящей задачей вернуть родовому поместью прежний вид.

Именно в этом и заключалась одна из причин, почему девушка не захотела стать для него дополнительной обузой. Другая причина заключалась в том, что она была преисполнена решимости продолжать борьбу, которой ее отец посвятил многие годы своей жизни.

Горячая убежденность отца воспламенила ее, его презрение к безвольному, расточительному и бесполезному классу, называвшему себя аристократией, воодушевляло ее.

Радикальные взгляды отца и его революционные идеи реформировать общество казались Мерайзе вполне разумными и практичными, но не только это заставляло ее следовать выбранной им дорогой. Девушкой двигало стремление отплатить обществу за нанесенное ей оскорбление.

Хоть и с опозданием, но в графе Беррингтоне все же проснулась совесть, и он, вспомнив, что несет ответственность за семнадцатилетнюю дочь, отправил ее в Лондон. Он договорился с одной из родственниц, с которой не виделся много лет, о том, что она выведет Мерайзу в свет.

И тот сезон превратился для неопытной, не имеющей ни малейшего представления о том, как следует вести себя в высшем обществе, одетой в бесформенные платья девушки в настоящую пытку. По незнанию она совершала одну ошибку за другой. Она сжималась под презрительными взглядами окружающих и страдала от унизительного смеха тех, кто воспринимал появление этой дурнушки с плохими манерами как новое развлечение.

Мерайза обнаружила, что ей совершенно не о чем беседовать с молодыми людьми, которые по настоянию родственницы отца приглашали ее танцевать или оказывались ее соседями за обеденным столом.

Девушка не понимала, что же не так. Единственное, что ей было известно,— это то, что она несчастна, что ей до боли хочется вернуться в Беррингтон-парк, к своим лошадям и собакам, к интересным и оживленным спорам с отцом.