Юлий Ким - Юлий Черсанович Ким

мертвой зыби!

Капитан, скоро ли земля?

На далеком на просторе

Сто домов стоит на море.

Кажется,

Вот пройдем еще немножко,

И под ними наша «кошка»

Вдруг окажется.

Наш бычок домой вернется,

И помощник улыбнется

В рубке у руля:

— Только бессердечной рыбе

Хорошо на мертвой зыби!

Капитан, скоро ли земля?

Вон бараки, вон палатка,

Там Анапка, там Анапка,

Там она.

Тарахтит мотор в горячке,

Но теперь уж в этой качке

На собственный мотив

Не страшна волна.

Палуба качается.

Над нею разливается

Лишь песенка моя:

— Только бессердечной рыбе

Хорошо на мертвой зыби!

Капитан, скоро ли земля?

Капитан, вот она — земля!

1960

15-29

Пятнадцать двадцать девять, —

Отчаянный жучок[1],

И что б мы стали делать,

Кабы ты нам, милый, не помог?

Олег машину врубит, —

Машина тук да тук, —

Марсель на вахту вступит,

И жук, наш друг, уж тут как тут,

И только разбегается волна…

Начхать тебе на повод,

Куда тащить кого, —

Плашкоут так плашкоут.

Да хотя б Долгова самого.

С похмелья Саня встанет, —

Машина тук да тук, —

Петрович в карту глянет,

И жук, наш друг, уж тут как тут,

И только разбегается волна,

И только брызги по ветру летят…

Гляжу и удивляюсь.

Понять не могу, ей-ей,

Как, шторма не пугаясь.

Так и скачет этот воробей.

Одна волна подкинет,

Аж сердце — тук да тук,

Другая в жопу двинет,

И жук, наш друг, уж тут как тут.

На собственный мотив

И только разбегается волна,

И только брызги по ветру летят,

И только плачет девушка одна…

Пятнадцать-двадцать девять —

Счастливого пути!

Пусть камень не заденет

Твоё днище, Господи прости!

Пройдёт сентябрь-октябрь, —

Машина тук да тук, —

Потом ноябрь-декабрь, —

И жук, наш друг, уж тут как тут,

И только разбегается волна,

И только брызги по ветру летят,

И только плачет девушка одна,

И даже не одна, а все подряд!

И только разбегается волна!..

1966

КАМЧАТОЧКА МОЯ

Камчаточка моя, Анапочка моя!

Кривые берега твои мне снятся и мерещатся.

Далекие края.

Студеные моря —

Как вспомнятся, так сердце затрепещется.

Трепещется, трепещется…

Приехал я в Москву,

Шикарно здесь живу:

Автобусы, троллейбусы.

Кафе, кино, такси, метро,

И теплые моря, и близкие края.

А все-таки, по-моему, совсем не то.

Совсем не то. совсем не то…

А там сейчас, поди,

И слякоть, и дожди,

И люди там от ветра ходят прячутся и ежатся.

Далёко-далеко,

Ужасно нелегко,

Так что же мне. чего же мне тревожиться?..

Камчаточка моя,

Анапочка моя!..

1965

Эстрадные

СЕНСАЦИЯ

Я сел однажды в медный таз

Без весел и руля,

И переплыть Па-де-Кале

На нем решился я.

Ведь на подобном корабле

Через пролив Па-де-Кале

Никто не плавал до меня.

Я вмиг озяб, я вмиг промок.

Пропал весь мой порыв…

Прости мне. Господи, мой заскок.

Но пусть я останусь жив!

То таз на мне, то я на нем.

Уж я не помню, кто на ком.

Но переплыли мы пролив.

И вот — сенсация! На стенку лезет пресса:

— Впервые в мире! Герой прогресса!

Без весел и руля!

Представьте себе — он плыл в тазу,

При этом — ни в одном глазу!

Сенсация! И в центре — я!

Я тут же продал медный таз

За тысячу монет

И перепродал свой рассказ

В тысячу газет.

Есть дом в кредит и в банке счет.

Кругом почет — чего еще?

На всех консервах мой портрет!

Мой медный таз попал и в ТАСС,

На самый последний лист.

Под рубрикою «Их мораль»

И подпись: «Журналист».

Но, несмотря на злобный треп,

В Москве я пожил, как набоб,

Под рубрикою «Интурист»!

Мужчины просят только одно — виски «Медный таз».

Все дамы носят только одно — клипсы «Медный таз».

Весь мир танцует только одно — танго «Медный таз»

Под самый модный медный джаз!

Но время шло, и шум иссяк,

И в банке счет — увы!

Семья бранится так и сяк,

И нет уж той любви.

Друзья пьют виски с содовой

И требуют: «Ещё давай!

Ещё на чём-нибудь плыви!»

Уж я не знаю, как мне быть.

У всех одно в башке:

— В тазу теперь не модно