Они должны умереть. Такова любовь. Нерешительный - Эван Хантер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И вдруг, однажды, он решил, что пойдет служить на флот. Когда родители его и Коррин и всё друзья начали расспрашивать, почему он решил так поступить, он ответил, что, когда его призовут, он выберет флот, потому что там служат настоящие парни — они не бродяжничают и не валяются в грязи.
Так он ответил им. Но действительную причину не сказал никому. Это решение было вызвано тем, что он решил уехать из Флетчера. Этот город постоянно душил его, а горы приближались с каждым днем все ближе и ближе; ему стало казаться, что однажды он уже не сможет вздохнуть в своем городе и будет раздавлен им. И, уехав, дал зарок, что никогда не вернется обратно.
Вот почему, думая о Флетчере, ему всегда становилось грустно. *
Зипу, напротив, грустно не было. Он пил кофе и изучал свое отражение в зеркале. Зип чувствовал себя чертовски хорошо. Наконец-то дела пошли в гору. В том жалком районе, откуда он приехал, все шло из рук вон плохо. Там ему всегда доставалось от старших. Жирный Осел Чарли — так они любили дразнить его. Жирный Осел Чарли — и бам, удар в самое больное место. Прозвище так и осталось за ним даже тогда, когда в юности он сильно похудел. А затем они переехали.
И вдруг, о чудо, в один момент он уже не был ни жирным ослом, ни даже Чарли. Он стал называть себя Зипом, словно угадав, что в новом районе все будет по- другому и что он будет тем, кем всегда хотел быть, а не тем, кем хотели бы его видеть. Он повстречал Куха, который показал ему все ходы и выходы, и предложил вступить в самый большой в районе клуб, который назывался «Королевские гвардейцы».
Но у Зипа были свои собственные идеи на этот счет. Зачем быть мальчиками на побегушках у старших, если можно создать свой клуб? Он предложил и название — «Латинские кардиналы». Согласно плану, клуб можно было начать с шести-семи человек — но сейчас их было только четверо. Кузина Куха сшила специально для них рубашки фиолетового цвета, и Зип носил свою шелковую рубашку с гордостью, ведь она значила для него многое: он был на правильном пути.
Если бы его спросили, какова его цель, он, наверное, затруднился бы ответить.
Но в чем он не сомневался, так это в том, что выбрал верный путь, где он имел возможность выразить себя как личность. '
Итак, под одной крышей собрались трое разных людей, занятых своими собственными мыслями, которые были удивительно схожи и, когда наконец первым заговорил моряк, Луис и Зип уже догадались, что он хочет сказать.
— Вы можете опуститься в таком городе, как Флетчер, и окончательно потерять себя. — Он покачал головой. — Вот почему я убежал оттуда. Мне хотелось знать, кто я такой.
— Ну и как, узнал? — спросил Луис.
— Не торопи его, — произнес Зип. — Ты думаешь, это так просто?
— Я найду ответ на этот вопрос, Лиз, — пообещал моряк. .
:— Каким образом? С помощью девочек из Ла Галлина?
— Что? .
— Моряк, послушай моего совета, — начал Луис. — Возвращайся на свой корабль. Здесь не рай.
— Оставь его, — произнес Зип. — Ему нужна девочка. Я помогу ему в этом вопросе. — Он усмехнулся, подмигнув моряку.
— Не позволяй, чтобы тебя дурачили в это воскресное утро, — посоветовал Луис. — Вчера ты выпил и от души повеселился, а сегодня утром все еще спят. Но иногда… Послушай, моряк, моего совета: возвращайся на свой корабль.
— Я, пожалуй, еще немного поброжу.
— Тогда будь осторожен, слышишь? Ты здесь чужой. Ни во что не ввязывайся. — Он многозначительно посмотрел на Зипа. — Постарайся отличить хорошее от; плохого, entiende[3]? Понимаешь? Будь осторожен.
Повернувшись на стуле, моряк облокотился на стойку и хмельным взглядом посмотрел на залитую солнцем уличу- *
— Мне кажется, здесь все так спокойно, — пробормотал он.
— Ты что, видишь сквозь стены, моряк? — спросил Луис. — Откуда ты можешь знать, что творится за каменным панцирем этих домов?
ГЛАВА III
Внешний вид здания, в котором расположились полицейские и детективы 87-го участка, нельзя было назвать привлекательным. Эта постройка не видела ремонта уже более полувека. На фоне парка, расположенного через улицу, здание выглядело блеклым и унылым, а его серые камни не гармонировали с ярким солнечным светом — они были грубые и неровные, покрытые вековым слоем грязи, копоти, сажи. И только зеленые стеклянные абажуры с белыми номерами, указывающими, что здесь находится 87-й полицейский участок, вносили некоторое разнообразие в унылую картину этого дома.
Низкие пологие ступеньки крыльца вели к двум стеклянным входным дверям. Сейчас они были открыты так, чтобы легкий ветерок, дующий со стороны Гровер-парка, мог проникнуть в душное помещение. К сожалению, ветер доходил только до входной двери. И, конечно, он не проникал в приемную, где за высоким столом сидел сержант Дейв Марчисон и, растягивая резинку трусов, на чем свет стоит проклинал жару. Слева от стола, на коммутаторе, стоял электрический вентилятор. Слава богу, потерпевших сейчас не было, и коммутатор молчал. Марчисон вытер со лба пот и растянул резинку. Интересно, наверху такое же пекло?
Длинная деревянная дощечка, выкрашенная белой краской, на которой большими буквами было написано: «ОТДЕЛ РОЗЫСКА», указывала на узкую железную лестницу, ведущую наверх, к камере предварительного заключения. В пролете лестницы было не так жарко, ведь сюда тепло проникало только через маленькое окошко, а то место, где ступеньки круто поворачивали на третий этаж, являлось самым прохладным во всем здании. Чтобы попасть в комнату, где располагалась бригада детективов, нужно было пройти по длинному коридору. В этой комнате тоже были установлены вентиляторы, и хотя они работали на полную мощность, пользы от них в такую жару было мало. В дальнем конце комнаты через решетчатые окна проникал яркий солнечный свет. Его золотистые лучи разливались по деревянному полу, словно пламя пожара. Детективы сидели в рубашках с короткими рукавами за столами, залитыми солнечным светом.
В работе детективов была одна привлекательная вещь, которая выгодно отличала их
