Из дневника фотолюбителя. Сборник рассказов - Эмма Павлова

куст калины не опустел. Грустно было теперь смотреть на любимый куст калины — растрёпанные ягоды, пожухлая листва, сломанные веточки и ярко-красное покрывало под кустом на снегу — это всё осталось от обильной роскоши осенних сладковатых, чуть с горчинкой ягод калины. Радовало, что кормились здесь ягодой алые снегири, да и другие пернатые прилетали, а не почернели ягоды от зимнего одиночества.

Пришло время уезжать и мне. Недалеко, за деревней, которую я обычно проезжала по дороге, была удивительная полянка, где я тоже видела зимних алых красавцев. Тогда немного свернув с дороги, я останавливала машину и пешком шла к ней, чтобы не спугнуть птиц. Между трёх неказистых сосен на пригорке была полянка, слишком неприветливо выглядела она. Здесь в любое время года дули порывистые ветра — сухие знойные летом, обжигающие холодные зимой. Но жители деревни не оставляли полянку без присмотра. Чем-то она была интересна людям, а может, жители были рачительными к земле и берегли каждый клочок. Зимой они выставляли здесь специальные деревянные ограждения для задержки снега. Высаживали поблизости саженцы деревьев почти каждую весну, но они не приживались. По весне они засевали поляну рожью, пшеницей или кормовыми травами. Тогда меня радовала полянка то своим зелёным ковром, то спелыми колосками с голубыми васильками среди редких зрелых колосьев. И круглый год на пригорок к полянке слетались на подкормку самые разные пернатые. Зимой холодный резкий ветер сметал снег с поляны и собирал вдали от неё большие снежные сугробы, оставляя лишь тонкий слой снежного покрова. Одиноко качались ветки прошлогодних трав, остатки колосьев, полные семян. Но в студёные зимние дни полянка и подкармливала прилетающих к ней птиц, но особенно здесь любили кормиться алые снегири.

Мне приходилось частенько наблюдала, как какая-нибудь стайка красногрудых рассеивалась по тонким сухим веткам пшеницы, дикой травы. Они раскачивались под порывами ветра, и издали были похожи на ярко-красные цветы маков. Прилетало сюда одновременно и несколько стаек снегирей сразу, но каждая держалась отдельно, не удаляясь от своих. Тогда поляна украшалась живыми красными клубочками, словно яркими маками среди зимы — алыми снегирями, и знакомая полянка на пригорке уже не казалась мне совсем неприветливой.

Дикий голубь

Мне 13 лет, майское солнечное утро. Встав пораньше, я успела уже сбегать в лес за маслятами, побродив в молодом сосновом лесу, который в это время особенно густо и прекрасно дышал зелёной влажной хвоей. Мне было весело и легко в лесу, воздух, напоённый запахами елей и сосен, слегка бодрил.

Наш дом стоит недалеко от леса, но мама не решалась отпускать меня одну в лес — с подругами только можно. Да я очень упрашивала, за молодыми грибками у меня сами ноги просились, в лес хотелось — там в разгаре весна, многое интересного. В школу во вторую смену обязательно успею, волноваться за это не надо — это точно, — кивала я головой в ответ маме. После короткого молчания мама сказала, чтобы я не задерживалась и отпустила меня, только на один часик, как она любила всегда говорить.

Солнце поднималось уже к зениту, когда я заспешила обратно домой. Бежала где вприпрыжку, где быстрым шагом по узенькой лесной тропинке. Вскоре выскочила на опушку леса, дальше мчалась наперегонки с попутным ветром вдоль поля босая по белоснежному тёплому песку. Тропинка свернула к железнодорожному полотну, и теперь я мчалась вдоль железной дороги точно быстрее ветра. Грибов у меня оказалось немного, дождик не прошёл, но я была рада и этим. Как ни спешила я, а пришлось всё-таки сбавить ход — бежала мимо огромного муравейника и в него угодила почти носом. Стряхнуть всех на ходу не удалось — кое-где впились мураши мне здорово. Напевая что-то невесёлое и морщась от укусов, пришлось остановиться, оглядеться.

Вдруг впереди, в стороне от тропинки, моё внимание привлёк странный белый предмет. Странный, потому что он двигался, но не удалялся далеко, хотя порывы ветра были сильными. Густые кусты вокруг не давали рассмотреть издали его, а любопытство моё было сильнее мысли про мамин нагоняй. Решив, что прохожий потерял тряпку или платок, да что бы там ни было не опаздывать же в школу пустякам. Но тут мне послышалось, что кто-то всхлипывал в кустах тоненьким голоском. Подумала, что девочка маленькая как-то оказалась здесь, в колючках, а это же ужас. И я, крадучись, чтобы не напугать, поползла к кустам. Чем ближе я подползала, тем больше белое пятно привлекало моё внимание. Наконец, не выдержав, вскочила и побежала к нему. За пару метров остановилась от промелькнувшей в сознании мысли, что не могу разобрать до сих пор, что это. Но было точно видно, что меня заметили.

Светлое пятнышко заметалось, замахало, как оказалось, крыльями, пытаясь взлететь или хотя бы удалиться подальше, и не желая подпускать к себе. На цыпочках подошла я к кустам — там сидел голубь, беспомощно метавшийся на колючках высокого куста. В белоснежном оперении, испуганный, он всеми силами пытался отлететь подальше, спасаясь от меня, и вырваться их колючего плена.

С осторожностью я накрыла платком дрожащую птичку и прижала к себе. Обрадовавшись своей находке, я решилась его рассмотреть, но голубь бился в испуге. Оказалось, голубь был серьёзно ранен, одно крыло у него беспомощно висело, и другое было тоже сильно повреждено. Я сразу решила, что заберу его с собой, вылечу, а потом отпущу на волю. Аккуратно сложила голубю крылья, укутала в платок и припустилась бежать домой ещё быстрее. Не хотелось, чтобы мама волновалась из-за моего отсутствия.

Вот и калитка, дома про грибы я забыла, а поспешила заняться голубем. Он был белый-белый, ни одного тёмного пятнышка не видно среди его перьев. Пёрышки красивой белизны отливали на солнце.

Мы с мамой осмотрели его, оказалось, одно крыло перебито в двух местах, на другом была только ранка. Мама сказала, что голубь дикий, не домашний и в общем здоровый. Озорники попали, видно, ему из рогатки два раза в одно крылышко, перебили. Голубь вырывался из моих рук, больное крыло у него неподвижно повисло. У мамы он присмирел, успокоился. Мы подвязали больное крыло на тонкую дощечку, перевязали его, ранки на втором крылышке обработали, и голубь даже свободно встал на лапки, пытаясь взлететь. Красные лапки у дикого голубя были покрыты густыми мелкими пёрышками, издали казалось, что он в белых сапожках. Из еды он ничего не брал, клюнув меня в палец, он рванулся взлететь, испугавшись, возможно, нашего кота, ударился об оконное стекло и затих.