Джинго - Макс Брэнд

— Если вы наносите женщине удар дважды в одно и то же место, это может ее сломать, — подтвердил Парсон. — Следует быть осторожным.

— Вот почему я и подумал о матушке, — пояснил Джейк. — Но все равно мне очень жаль, что я разочаровал тебя, Джинго. Могу только сказать, что с твоей стороны было очень здорово прийти повидаться со мной.

— Ничего, пожалуйста, — пробормотал Джинго. — Мы еще встретимся. Как себя чувствует Уолли?

— Он никогда больше не сможет пользоваться левой рукой.

— Это плохо, — заметил Джинго. — Потому что левая у него действовала в два раза быстрее, чем правая.

— Ты все примечаешь! — кивнул Рэнкин. — Это верно, левой у него получалось гораздо лучше. Что ж, за тебя, малыш! И за тебя, Парсон! Надеюсь, вскоре мне предоставится шанс начинить тебя свинцом.

— Идет! — отозвался Парсон. — Будем надеяться, что встретимся на узкой дорожке. И, Боже, помоги тому, кто шагнет через край.

— За тебя, Джинго! — повторил Джейк. — Не припомню, когда юноша доставлял мне столько радости, сколько ты доставил сегодня. Это было здорово, когда ты шел по коридору спиной ко мне! Поверь, я получу настоящее наслаждение, когда убью тебя, Джинго.

— Благодарю, — склонил голову молодой человек. — За тебя, Джейк! В следующий раз ты получишь от меня кое-что потяжелее, чем добрые пожелания.

Все трое поднесли бокалы к губам. Джинго, предварительно попробовав языком великолепное виски, медленно, смакуя, проглотил содержимое. Затем, поставив бокал на стол, с удовольствием выдохнул:

— Вот это да!

— Выпей еще, Джинго, — предложил Рэнкин.

— Я бы с удовольствием, — с сожалением произнес тот, — но на сегодня уже принял достаточно. Две порции в день — не моя норма. К тому же в этом городе мне не дают спокойно отдохнуть.

Джейк Рэнкин улыбнулся. Он проводил гостей до выхода и встал, облокотившись на коновязь.

— Рад был повидаться с вами, ребята!

— Еще увидимся, — отозвался Парсон.

— Но по очереди, — добавил Джинго.

Джейк в знак протеста поднял руку.

— Джентльмена я узнаю сразу, — серьезным тоном предупредил он. — Это будет настоящее наслаждение. Просто предвкушаю нашу встречу! Что-нибудь передать от тебя Уолли, Джинго?

— Передай мой самый искренний привет, — ответил парень. — Я постараюсь прислать ему то, что он любит. Как Уолли относится к мясу оленя?

— Это его любимый фрукт.

— Добуду к вечеру оленя, даже если придется самому за ним отправиться, — пообещал юноша. — Пока, Джейк!

— Пока, Джинго!

На всем обратном пути Джинго и Парсон не сказали друг другу ни единого слова. Слова им были просто не нужны.

Глава 4

ЛИЗЗИ

Спускаясь вниз по улице, Джинго размышлял вслух:

— Парсон, когда я впервые тебя увидел, мне показалось, что ты страдаешь отсутствием аппетита. Или твоя физиономия всегда выглядит так, словно ты не ел по меньшей мере неделю?

— Джинго, — сказал Парсон, слегка замедляя шаг, — кажется, в ближайшее время мне придется с тобой поработать. И, по-моему, этот час наступил.

— Ты меня не так понял, — запротестовал парень. — С моей стороны это просто дружеский жест.

— Правда? — с сомнением посмотрел на него верзила. — Потому что если это не так…

— Правда, — заверил Джинго. — И мне ни капельки не хочется, чтобы ты надо мною работал.

От этих слов Парсон смягчился.

— Ты просто двуногий трепач, — пробормотал он, — но мне нравится слушать, как ты мягко стелешь. Поэтому не возражаю против того, чтобы ответить на твой вопрос. Да, я был немного раздражен, впрочем, и сейчас расстроен. И могу назвать тебе причину — дело в том, что я потерял Лиззи!

— Ты ее потерял? — переспросил Джинго, искоса поглядывая на вытянутую и ужасно безобразную физиономию своего нового друга.

— Я потерял Лиззи, — повторил Парсон, печально качая головой.

— Каким образом?

— Напился; — объяснил верзила. — Был пьян в стельку. Вот и потерял Лиззи.

— Да, иногда они взбрыкивают, когда парни перебирают по части выпивки, — согласился юноша. — Как сильно ты напился?

— До чертиков. С треском проигрался в фараона 3.

— Обчистили?

— По первому классу.

— Расскажи мне, пожалуйста, о Лиззи, — попросил Джинго.

— Мне не хочется о ней говорить. Меня вроде как огорчает, когда я думаю о том, что потерял Лиззи.

— Ну хотя бы какая она?

— Таких, как она, большее нет. Она — единственная.

— Хорошенькая?

— Для меня красавица, — признался Парсон. — Некоторые думают по-другому. Находятся и такие, что утверждают, будто у нее огромная голова и слишком худая шея. Говорят, и ноги не такие, какие должны быть. И спина вроде бы как горбатая. Но для меня — красавица. Лиззи настоящей породы, — продолжил он, глядя в голубое небо. — Она никогда не бросит, никогда не предаст и никогда не скажет «нет».

— Из тех, на кого можно положиться, так? — сочувственно спросил Джинго.

— Точно. Днем и ночью Лиззи согласна развлекаться. И всегда готова отправиться в путь.

— Готова на все только ради тебя или ради других парней тоже?

— Других парней? — воскликнул Парсон. — Стал бы я ее оплакивать, если бы она хоть кого-нибудь к себе подпустила! Я единственный в мире, кто может с ней справиться. И единственный, кто может оценить ее по достоинству. У нее разорвется сердце, когда она узнает, что я ушел навсегда. Она, наверное, никогда не простит меня за то, что я ее продал.

— Погоди, — перебил Джинго. — Ты ее продал?

— Да, продал ее и простился с ней. Я был пьян, — печально подтвердил Парсон.

— Это плохо, — заключил юноша, хмуро уставясь в землю и отодвигаясь от своего приятеля.

— По ночам она была просто неподражаема, — вздохнул Парсон. — Ее трудно было разглядеть в темноте, но ей не было равных. У нее открывалось второе дыхание, Лиззи готова была скакать всю ночь напролет. Я такого никогда не видел! Мы с ней много попутешествовали.

— Она путешествовала с тобой? — удивился Джинго, и на его лице проступила гримаса отвращения.

— Вот именно! — Верзила презрительно рассмеялся. — Никто не отмахивал с мужчиной такие расстояния как Лиззи со мной. Мы шли в пустыне от колодца к колодцу, а это сто двадцать миль. Как тебе такой переход?

— Вот именно! — Верзила презрительно рассмеялся. — Никто не отмахивал с мужчиной такие расстояния как Лиззи со мной. Мы шли в пустыне от колодца к колодцу, а это сто двадцать миль. Как тебе такой переход?

— Другие тоже не верят. Но я-то знаю. Я переводил часы пути в мили. Но мы добрались до воды. — Помолчав немного, должно быть вспоминая, Парсон добавил: — А теперь ее нет! И может, больше я никогда ее не увижу. Тут ошивается один одноглазый мексиканец-полукровка, которому она приглянулась. Наверняка ему достанется.