Пылающий туман - Ви КавИ

вынуждать. Он ни за что не сдвинется с места, даже если ему будут угрожать.

Воцарившееся молчание было необычайно приятным, и нарушать его совсем не хотелось. Но Сокола пробирало любопытство. Как Орёл научился петь? Было ли это врождённым? Почему он раньше об этом не говорил? Неужели он стеснялся?

Хрустнув несколькими пальцами и пару раз взглянув на командира, Сокол наконец набрался смелости и открыл было рот, но его остановил Орёл.

— Ты волнуешься так, будто собираешься расспросить меня о чём-то извращённом, птенец. Расслабься.

Сокол смущённо потёр шею, выдавил из себя улыбку. До этого он ещё не доходил, но надо будет обязательно как-нибудь рискнуть, потому что у такого статного мужчины просто не могло не быть в прошлом каких-либо любовных похождений.

О Сущий!

От странных мыслей Сокол смутился сильнее, но в ночи его красное лицо было не заметно. Он медленно выдохнул и поспешил приступить к сути, чтобы как можно быстрее сгладить неловкость.

— Эй, Орёл… У тебя очень здоровское пение. Ты чего раньше этим не хвастался? Уверен, другие бы поддержали меня.

— Ох, птенец, — командир прекратил своё увлечённое перебирание угольков и целиком развернулся к Соколу. — До этого момента никогда не тянуло, если честно. А сегодня… просто очень хорошее время. Мелодичное, я бы сказал. Душа так и требует что-то спеть.

— А ты этому учился?

— Нет. Это не моё. Да и слуха у меня как такового нет, — он посмотрел на небо. — В моей жизни… был однажды прекрасный голос, но его… больше нет.

То, с какой интонацией Орёл произнёс последние слова, заставило Сокола невольно дрогнуть. Командир перед ним был подавленным, будто… по кому-то скорбел. Он разительно отличался от своего обыденного неунывающего образа, и это неприятно удивило.

— О чём ты?

Командир мотнул головой, чтобы избавиться от наваждения. Он равнодушно оглядел Сокола и отвернулся от него.

— Иди спать, Сокол. Можешь позаимствовать мою палатку. Всё равно я не буду ложиться.

Неужели обидел? Перешёл границу? Сокол собирался было как-то возразить, но фигура сгорбившегося Орла, крутящего кольцо на пальце, заставила его прикусить язык.

От разговора на душе остался неприятный осадок. Соколу было неловко от того, что он ничего не делал и не пытался вытянуть из Орла правду. Но, с другой стороны, разве его не просили молча уйти и не бередить старые раны?

Посидев ещё немного, он, не дождавшись от командира ничего вразумительного, воспользовался его добротой и отправился к нему в палатку.

Уснуть в этот раз получилось намного быстрее. Возможно, сказывалось возникшее напряжение, а, возможно, Сокол просто надеялся, что всё произошедшее — это неудачный сон, который утром благополучно забудется.

* * *

Снова какие-то противные звуки, только в этот раз они доносились откуда-то снаружи. У них там что, началось очередное незапланированное собрание?

Сокол раздражённо закрыл уши, но кто-то вошёл в палатку, впустил солнечный свет и жизнерадостно прокричал, прежде чем уйти:

— Вставай, соня! Из-за тебя мы тут торчим больше положенного!

Кому принадлежал этот звонкий голос? Ворону? Нет, тот будет как-то поспокойнее. Да и пинать начнёт, а не кричать. Сове? Определённо нет. Кто же это тогда?

Сокол открыл сначала один глаз, а потом другой. Он принципиально долго нежился на месте и переворачивался то на один, то на другой бок. В конце концов, он оклемался, пригладил торчавшие волосы и неохотно выбрался из палатки. Его сразу встретила довольная физиономия Скворца.

Точно. Именно он посмел так нагло разбудить Сокола и испортить ему самый лучший сон, где он безмятежно парил над землёй и не знал печалей. Его Сокол тоже захотел сбросить со скалы. Вслед за Вороном, чтобы ему внизу было не так одиноко.

— М-м-м! Привет-привет! Как спалось? Что снилось?

Скворец кружил возле него, как назойливое насекомое, и бессовестно нарушал личное пространство. Сокол, сдерживаясь из последних сил, искал Орла, но его нигде не было, как и большей части команды. Только Сова, Ворон и эта ошибка природы. Отлично, просто замечательно.

— Где остальные? — сонно пролепетал Сокол, потирая глаза.

— Они недавненько ушли! Злой человек их заставил, ур-р! А вот нас из-за тебя оставили здесь! Но если мы поспешим, то догоним их!

— Кру-у-уто. Как я рад, что нас бросили.

— Вовсе нет! Командир никогда бы так не сделал, если бы на него не надавили!

— Да знаю я, гений. Это был сарказм.

— А-а… вот оно что! Ха-ха, очень смешно!

— Обхохочешься.

Ворон, не теряя ни минуты, убрал палатку. Сова тоже не стояла и не слушала бесполезную болтовню — уже шла впереди них и изредка оглядывалась назад.

Ворон, дружески толкнув Сокола в плечо, подмигнул ему. Наверное, он испытывал такую же боль от присутствия неугомонного Скворца.

— Пошли уже.

Ворон поднажал, а следом за ним поскакал Скворец. Он размахивал руками и улыбался во все тридцать два, словно утро было поистине редким, солнечным и удивительным.

Нет, солнечным оно действительно было, но для Сокола абсолютно каждый радостный момент казался мрачным и гнилым. Он презирал если не весь мир, то свою скверную судьбу уж точно. Так пакостно на него влияли резкое пробуждение и недосып — всё же его ночь прошла гадко.

— Как думаете, на солнце тоже живут, м-м-м… какие-то жёлтые драконы, которые умеют дышать солнечной энергией?

Скворец держался рядом с Вороном, но у Сокола было ощущение, что донимали только его. Звонкий голос Скворца был проклятием, от которого невозможно было сбежать — везде найдёт.

Да, Скворец был приставучим человеком, однако, когда хорошее настроение, его легче не замечать. Сейчас же Сокол не мог похвастаться нормальным расположением духа. Ему хотелось куда-нибудь уйти и застрять там до скончания веков, лишь бы не слышать невыносимого Скворца.

— Или может проживают какие-то солнечные нивры? Или люди? Или оуви?

— Или сейчас там чисто случайно окажешься ты, — Ворон дал оплеуху Скворцу, отчего тот застонал от боли.

Сокол, к своему стыду, со злорадством улыбнулся. Уже давно надо было врезать этому паршивцу.

— Ну и ладно, —