Капитан Крузенштерн - Николай Корнеевич Чуковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В конце концов ему удалось настоять на своем. Команды обоих кораблей он набрал из русских моряков. Только троих иностранцев пригласил Крузенштерн с собой в путешествие. И все трое были ученые: замечательный швейцарский астроном Горнер и два немецких естествоиспытателя — Тилезиус и Лангсдорф. Крузенштерн написал им письма, и они с радостью согласились принять участие в экспедиции.
Тем временем правительство дало экспедиции еще одно поручение: отвезти в Японию русского посла.
Япония, расположенная так близко от русских владений на Дальнем Востоке, была в то время русским почти неизвестна. Японцы не пускали к себе европейцев.
Для одной только Голландии делали они исключение — голландские корабли имели право заходить в японский порт Нагасаки.
Россия тоже хотела добиться этого права для своих кораблей. Торговля с таинственной Японией сулила большие выгоды. Да и нужно было собрать сведения о таком близком и, по слухам, могущественном соседе. И русское правительство решило отправить на одном из кораблей Крузенштерна посла к японскому императору для переговоров об условиях будущей торговли.
Послом Александр I назначил камергера Николая Петровича Резанова.
Николай Петрович Резанов был тот самый вельможа, который женился на дочери купца Григория Шелехова, основателя Российско-Американской компании. После смерти Шелехова он, его наследник, оказался одним из крупнейших пайщиков компании и был чрезвычайно заинтересован в предстоящей экспедиции. Он очень обрадовался возможности поехать с Крузенштерном — ему хотелось самому присмотреть за торговыми операциями. Человек он был неглупый и понимал, что с пустыми руками ехать в Японию нельзя. По его настоянию Александр приказал приготовить подарки для японского императора.
Тут, кстати, вспомнили о том, что в России есть несколько японцев. К Алеутским островам, где жили русские звероловы, в 1793 году было принесено бурей заблудившееся японское рыбачье суденышко. Оно разбилось о береговые скалы, но рыбаков русские спасли. С Алеутских островов этих японских рыбаков перевезли в Иркутск и там поселили.
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀
И вот теперь о них вспомнили.
— Нужно бы взять этих японцев с собой и отправить на родину, — говорил Резанов. — Этим мы докажем свое желание жить с Японией в дружбе, и японское правительство лучше нас встретит.
И в Иркутск помчались курьеры — за японцами.
Наконец оба корабля, предназначенные для экспедиции, прибыли на Кронштадтский рейд. Это были крупные парусные шлюпы — один в четыреста пятьдесят тонн, другой в триста семьдесят. Предстояло дать им имена. Крузенштерн решил назвать большой корабль, командовать которым будет он сам, — «Надеждой».
«Всех моряков ведет в путь надежда», — говорил он.
А второй корабль, командовать которым поручили Лисянскому, назвали «Невой».
В Кронштадт начали прибывать моряки, будущие спутники Крузенштерна. Первым своим помощником на «Надежде» Крузенштерн назначил опытного моряка Макара Ивановича Ратманова. Лейтенантами были Федор Ромберг, Петр Головачев и Ермолай Левенштерн. Кроме того, на «Надежде» оказалось и два совсем молоденьких офицера: мичман Фаддей Беллингсгаузен и мичман Отто Коцебу. Никто тогда, конечно, не мог предвидеть, что именно этим двум самым младшим спутникам Крузенштерна предстояло в дальнейшем, много лет спустя, прославить свои имена и сделаться гордостью русского флота. Никто не подозревал, что придет время, когда Коцебу и Беллингсгаузен будут сами водить корабли вокруг света, а Беллингсгаузен к тому же откроет целый материк — тот Южный материк, который не удалось открыть Куку, — Антарктиду.
Лисянскому было разрешено самому выбрать себе помощников, и он взял на «Неву» двух лейтенантов — Павла Арбузова и Петра Повалишина.
Матросов Крузенштерн выбирал с особенной осторожностью. Первое его условие заключалось в том, чтобы матрос ехал добровольно. В те времена русские матросы были крепостные и посылались на корабли большей частью против своего желания. Крузенштерн знал, что такие матросы для трудного и долгого плавания не годятся. Он брал только желающих и даже назначил им жалованье, случай в России совсем небывалый, — сто двадцать рублей в год. Желающих оказалось очень много. Их всех осмотрел доктор Эспенберг, судовой врач «Надежды», и выбрал только самых здоровых.
Ученые Горнер, Тилезиус и Лангсдорф тоже приехали уже в Кронштадт. 10 июня 1803 года корабли начали торопливо грузить. Это было дело нелегкое и требовавшее немало времени: кроме запаса провизии на три года, нужно было еще взять с собой товары Российско-Американской компании и подарки для японского императора. Провизия состояла из нескольких тысяч бочек солонины и сухарей. Все остальное, необходимое для прокормления команды, Крузенштерн собирался покупать в разных портах по дороге. На Камчатку и на Аляску Российско-Американская компания отправляла с Крузенштерном шесть тысяч пудов железа, спирт, ружья, порох и много других вещей. Все это к 6 июля было погружено в трюмы. Корабли могли бы уже выйти в море, но не хватало подарков, японцев и посла.
Посол Резанов прибыл со свитой только 20 июля. Он привез с собой подарки — огромные драгоценные зеркала в золотых рамах. Зеркала эти нужно было поместить на «Надежде» с большой осторожностью, чтобы они не разбились и не испортились в пути.
Посла сопровождала свита. Состояла она, как написано было в постановлении коллегии иностранных дел, из «благовоспитанных молодых людей».
Вот их имена: майор Фредерици, надворный советник Фос, художник Степан Курляндцев, доктор медицины Бринкин и гвардии поручик граф Федор Иванович Толстой.
Все были очень озадачены, узнав, что молодого графа Федора Толстого причислили к «благовоспитанным людям». Он был, пожалуй, самым неблаговоспитанным молодым человеком во всем Петербурге. Задира, скандалист, пьянйца и картежник, граф Федор Толстой знаменит был тем, что очень часто дрался на дуэлях. Стоя под дулом пистолета, он проявлял необыкновенную храбрость. Он славился как отличный стрелок и стрелял в своих противников без всякого сожаления.
Кроме доктора Бринкина и художника Курляндцева, всем этим «благовоспитанным молодым людям» на корабле было нечего делать. Всех их вместе с сундуками и денщиками нужно было разместить по лучшим каютам.
Крузенштерну, конечно, совсем не нравилось иметь на корабле столько бесполезных пассажиров, но приходилось подчиняться. Он еще надеялся, что хоть японцы не приедут из Иркутска.
Однако через несколько суток курьеры, загнав по пути немало лошадей, примчали в Петербург пятерых японцев. Их перевезли в Кронштадт и поместили на «Надежде» в одной каюте.
Наконец все готово. Ждать уже больше нечего. На «Надежде» находилось шестьдесят пять человек, на «Неве» — пятьдесят четыре. Можно трогаться в путь.
Подул легкий ветерок с востока. Оба корабля медленно вышли в море.
Было это 7 августа 1803 года.
⠀⠀
