Лиорская мельница (СИ) - Андросов Андрей

Семья Котобоев из клана Пылевых Гиен прибыла на Большой Сход.

Глава 2

Все стоянки кочевников похожи. В центре всегда располагается гигатрак, вокруг которого замыкают кольцо траки, тарги и прицепы. Чем больше их у Семьи – тем шире кольцо. Обязательно оставляется широкий проход, который при опасности мгновенно можно закупорить дежурным траком, стоящим неподалеку с разбуженным двигателем. Снаружи якорят скиммеры искатели и загонщики, поближе к своим четырехколесным машинам. Те, кто еще не успел обзавестись семьей или друзьями, либо принципиальные одиночки, стараются ставить свои скиммеры поближе к воротам.

Глушатся гравки и двигатели, снимается пыльная дорожная одежда, крепятся к земле машины. На крышах спешно сводятся дозорные вышки, на которые лениво поднимаются часовые. Вооруженные траки и тарги ощетиниваются скрапперами, из раскрытых прицепов смотрят в небо тяжелые баданги. Внутри кольца машин, которое кочевники называют фортом, разгораются огни семейного костра и многочисленных горелок, готовится хавчик Ставят палатки рабы и те, у кого нет своей машины. Роются сральники.

Искатели и флиры, подобно саранче, разлетаются по всем направлениям в поисках добычи. За каких-то полчаса стоянка превращается в огороженный стеной лагерь, готовый как дать отпор противнику, так и немедленно сорваться в погоню. А если противник настроен серьезно - машины встанут прямо под гигатрак, превратив форт в настоящую крепость.

Большой Сход не стал исключением. Тот же форт, только в гораздо большем масштабе. На плоской каменной столешнице величественно заякорились шесть огромных гигатраков. “Зверь” и “Самум” Чернолапых, “Великий Пыхатель” Гряземесов, “Падший Цеп” Красноголовых и “Горбатый Холм” Безногих. К ним, приветственно гудя ревуном, подползала “Мамаша” Котобоев. Три оставшихся семьи еще не прибыли, так что у Котобоев была возможность застолбить хорошее место под стоянку. Над гигатраками, вращаясь на ветру, скрипели огромные крестовины конденсаторов.

Из люка на крыше засмотревшегося Брака требовательным рывком выдернул Джус. Парень упал неудачно, на правую ногу, колено прострелило болью.

– Хорош глазеть, – приемный отец был уже порядком навеселе, – Усыпляй тут все, прожги гравку и проверь подвеску спереди, скрипит.

- Я же говорил, что угробим, – парень опасливо покосился на отца, но тот уже забыл о недавнем оскорблении. – Придется в мастерскую идти, рессоры сводить.

- Сам разбирайся. На торг не суйся, там еще нет никого, – четырехпалый сцапал две канистры пошел на выход, – И в кабине приберись.

Брак вздохнул. Каждый раз. Почти каждый раз Джус надирается и поганит кабину. В прошлый раз заблевал. До этого обмочился. Но хуже всего был тот раз, когда отец с пьяных глаз свернул регулятор подачи эйра в движок. Трак для ремонта пришлось глушить на полном ходу, свесившись с крыши над моторным отделением. Можно было бы заякориться, тогда двигатель сам бы затих от перегрузки – но пьяному Джусу претили простые пути. Да и жизнь двигателя от таких остановок сокращалась, а с кри в последнее время было туго.

Когда пошатывающийся отец покинул трак, громко лязгнув дверью кабины, Брак первым делом пошел к гравке. Стальная коробка жестко крепилась изнутри к раме грузовика, ровно на стыке кабины и трюма. Парень проверил крепежи, убедившись, что корпус по прежнему сведен намертво и ничего не расшаталось. Открыв дверцу, пощупал рукой металл кожуха.

Горячая. Тащить многотонную махину в гору по жаре тяжело, Джусу пришлось выкручивать подачу до упора. Плохо, гравки в таком режиме долго не живут. Надрываются и дохнут. Второй эйнос решил бы проблему, но где его взять? Парень помянул шарга и похромал в кабину за фонарем.

В этот раз просто заблевано. Но заблевано основательно. Брак брезгливо покосился на водительское кресло. Железное, все в мелких дырочках, чтобы не потела спина и не скользила задница. Раньше на кресле был удобный чехол из шкуры люторога, но Джус его пропил несколько месяцев назад. Повезло чехлу, не всякий долго выдержит испытание пьяным водителем. В углу кабины, в коробке с мелочевкой, парень нашел масляный фонарь с примитивным отражателем. Хлам, конечно, и Брак с радостью сменил бы его на светильник, но те стоили дорого. Да и эйносы семье давно не попадались, даже не сопрешь.

Вернувшись в кузов, Брак приоткрыл дверцу светильника, проверил уровень масла. Подтянул фитилек. Продышавшись, раскалил кончик железного прутка и ткнул пропитанную маслом бечевку. Пламя затрещало, разгораясь. Брак снова выругался и полез в глубины гравки.

Когда он закончил, гул двигателей снаружи успел утихнуть, а солнце опустилось к западу, перестав заглядывать в кузов. Все оказалось не так уж и плохо. Гравка засыпала тяжело, но лишь потому, что пришлось долго выжигать наросшую плесень все тем же металлическим прутком. В паре мест прохудились трубки подачи эйра, которые Брак наспех залил красной смолой. Долго такие латки не продержатся – эйр в гравку идет под давлением, быстро сорвет. Но заниматься серьезным ремонтом сразу по прибытии казалось кощунством.

К тому же, впереди Поиск, все дальнейшие заботы о траке лягут на плечи Джуса. Пусть сам колупается с трубками или уговаривает механиков помочь.

Успокоил двигатель. Тот не стал рыпаться и послушно затих после аккуратного тычка прутком, получив свою порцию дурно пахнущей жрачки из бака в углу. Проверять на плесень уже не стал – это не гравка, движку на паразитов было плевать. Сам сожрет, пока будут стоять. Лишь бы не завелись гразги, но тогда все равно придется выжигать половину стоянки.

Откровенно досадуя по поводу потерянного времени, Брак стравил нагнетатель, наспех проверил бак с эйром и, споткнувшись на металлической ступеньке, вышел наружу. Шарг с ними, с рессорами, Джус вряд-ли заведет колымагу раньше, чем через неделю. Он сборщик с пустым трюмом, если не подвернется охота – так и проторчит здесь, чтобы не палить зря эйносы.

А вообще, стареет трак, хиреет. Говорят, что машина это отражение души владельца. Судя по плачевному состоянию ржавого корпуса, изрытых кавернами шин и покосившейся кабине, Джусу недолго осталось. Особенно, если не прекратит бухать.

Солнце уже склонялось к горизонту, жара спала. К гигатракам присоединился еще один, “Ворчала”. Значит, Волноломы уже здесь. Из Глотки, взревывая двигателями, неторопливо выползала цепочка черно-синих машин с покатыми обводами корпусов. И вправду, похожи на волноломы. Странно только, что на “Ворчале” не видно одной из знаменитых парных баданг. Вместо левого ствола на крыше топорщатся рваные металлические обломки, наспех сведенные садмами.

– Глядите-ка, Бракованный выполз из говновозки! – знакомый до омерзения насмешливый голос вынудил Брака отвернуться от созерцания застывших гигантов. – Гляжу, папаша Джус еще не пустил тебя на корм движку?

– Движок мной подавится, я худой и жесткий. А вот в тебе дерьма столько, что хватит дотянуть до Нью-Арка.

– Это мышцы. Литые и крепкие как, сталь.

– Литое у тебя только брюхо. Боюсь, что даже трюме "Мамаши" не хватит железа, чтобы его прикрыть.

– Это верно, – самодовольно похлопал себя по объемистому пузу Логи, – Не зарывайся, Брак. А то скажу отцу, что ты его опять Жирным называл, он тебя поколотит.

– Не скажешь. Как я, после такой подставы, смогу тебе гнездо чинить? Опять, небось, все расшатал? – Брак попинал переднее колесо и сделал вид, что внимательно рассматривает рессоры.

– Я же не виноват, что из тебя механик как из пердежа эйр. Все на соплях сводишь. Кстати, посмотрел бы, а то я когда слезал пруток какой то погнул и гогглы разбил. Отец увидит, взбесится.

Брак поморщился. Логи ему не сильно нравился, слишком шумный, наглый, да и насмешки у него злые. Но толстяк во многом полезен.

Для своих семнадцати, парень обладал телом крупного взрослого мужика. Лысый как коленка, жирноват, но заплыть пока не успел, к тому же делает вид, что тренируется. На первый взгляд глуповат, но компенсирует это какой-то сверхъестественной бытовой хитрожопостью, которая позволяет первым получать пайку жранины. И так во всем.