Настоящая фантастика – 2010 - Генри Лайон Олди

И даже почти не разговаривала. Всего один раз громко спросила: почему дядя с палочкой ни на чем не играет? Это фейная палочка? Папа ей шепотом объяснил, что дядя — ди-ри-жер. Он тут главный. Управляет оркестром, как папа — кораблем, и палочкой показывает, кому как играть.

Дядя ди-ри-жер Регине очень понравился. Она спросила у мамы: бывают ли тети ди-ри-жеры? Мама на нее зашикала, но все-таки ответила: бывают. Регина сразу решила, что, когда вырастет, станет тетей ди-ри-жером. Будет командовать музыкантами.

— Свадьба!

Она ди-ри-жи-ро-ва-ла детьми, а дети, слушая ее, управляли куклами. Вот жених с невестой выходят к гостям. Гости хлопают в ладоши, поздравляют, дарят подарки. Мама жениха приглашает всех за стол. Кок-Густав перечисляет всякие вкусности: шоколадное мороженое, земляничное мороженое, мороженое-полифрукт, пирожные с цукатами, с кремом, с орешками куна-куна, с мангориновой глазурью…

А потом Ник вдруг взял ее под руку. Как взрослую тетю. Как… невесту! Он смотрел на нее по-особенному, как папа на маму, и сопел тоже по-особенному. И все дети выстроились в точности, как куклы, и поздравляли их с Ником, и…

На миг Регина растерялась.

Ник заплакал.

3

На площадке раздался плач. Сгустив сферу, воспитательница убрала стены кабинета и усилила фронтал с приближением. На все это у нее ушло не более двух секунд.

Ник Зоммерфельд в испуге пятился от Регины ван Фрассен. Малыш рыдал, размазывая кулаками слезы по лицу. Внезапно он бросился прочь — не разбирая дороги, бледный от паники. С размаху налетел на Густава; оба растянулись на аморт-ковролоне, Густав наугад ткнул кулаком, промахнулся…

«Кажется, не ушиблись», — машинально отметила Элиза.

Мгновением позже до нее дошла категорическая неправильность происходящего. Из детей лишь двое мимоходом покосились на упавших — и тут же отвернулись. Остальные вообще не обратили внимания на инцидент, поглощены игрой. Ник и Густав поднялись на ноги, улыбнулись, как если бы ничего не произошло, и деревянной походкой двинулись обратно. Ник больше не плакал. Густав — случай из ряда вон выходящий! — не желал продолжать драку. Сердце Элизы дало сбой и вдруг застучало, как движок на форсаже. Девушка поняла, что происходит, так ясно, с такой ледяной, обжигающей уверенностью, как если бы сталкивалась с нештатной ситуацией десять раз на дню. На деле же Элизе Солингер, кавалер-даме дошкольной педагогики, приходилось видеть нечто подобное «космической свадьбе» лишь в записи. Воспитателей предупреждали: вероятность очень низка — но не равна нулю.

Инструкции она помнила назубок. Систему — в аварийный режим. Заблокировать все выходы с площадки. Заблокировать двери в кабинете дист-контроля. Ни в коем случае не выходить к детям. Не позволить ребенку, кем бы он ни был и какой бы предлог ни выдумывал, войти к воспитательнице. Теперь — сенсор экстренного вызова. Элиза полагала, что ей никогда не придется им воспользоваться…

Правый верхний сектор голосферы налился ядовитой зеленью.

— Дежурный службы Т-безопасности слушает.

— Детский сад «Солнышко», университетский городок Роттенбург. Воспитатель Элизабет Солингер. Ситуация 3-а! Повторяю: ситуация 3-а!

— Я слышу вас, госпожа Солингер. — Изображение не проявилось. — Успокойтесь. Продолжайте наблюдать за происходящим. Сейчас я подключусь к вашему инфо-каналу. Меры безопасности приняты?

— Да.

Элиза постаралась взять себя в руки. Голос срывался, в нем звучали слезы. Что подумает о ней дежурный? Она, кавалер-дама с магистерской степенью, истерит, как девчонка-первокурсница…

— Я заблокировала площадку.

— Вы все сделали правильно. Специалист уже вылетел к вам. Будет на месте через двадцать минут. Ждите. Сами ничего не предпринимайте. Действуйте строго по инструкции. Дети не выглядят измученными? Истощенными?

— Нет.

— Приступы типа эпилептических?

— Да что вы!

— Я — ничего. Так как насчет приступов?

— Нет.

— Если начнутся, задайте вентиляционный режим «колыбель». Повторяю: «колыбель». Это поддержит их.

— Хорошо.

— Что сейчас делают дети?

— Играют.

— Во что?

— В свадьбу. На космическом корабле.

— Жених, невеста, гости? Экипаж с поздравлениями?

— Да. Вы скорее… я прошу вас…

— Не волнуйтесь. Все будет в порядке. Следуйте инструкциям.

— Я…

— Спасибо за оперативный вызов.

И дежурный отключился, хотя Элизе больше всего на свете хотелось, чтобы в акуст-линзе продолжал звучать этот спокойный, располагающий к себе голос. Он прав: инструкции писали знатоки кризисных ситуаций. Значит, осталось уведомить заведующую — и ждать. Великий Космос! Ждать целых двадцать — уже девятнадцать — минут… Как ни банально это звучит, они показались девушке вечностью. Умение сохранять хладнокровие, не в силах что-либо предпринять, не числилось среди многочисленных достоинств Элизы Солингер.

Кусая губы, она до рези в глазах всматривалась в «свадьбу». Ни одна свадьба не вызывала у нее такого живейшего интереса. Должно быть, когда Курт наконец решится подарить ей кольцо и они пойдут под венец, счастливая невеста при каждом шаге будет вздрагивать, озираясь по сторонам. Кто вокруг? Кто этот священник? Кто эта женщина, мать Курта? Человек ли? Кукла?

Своей ли волей Курт отвечает: «Да!»?

Кто стоит за происходящим? Семнадцать малышей. Ника она исключила сразу. Кто из шестнадцати? Труди? Регина? Явный лидер сегодня. Слишком явный… Из ангара к детям подкатила автотележка с соками. Все принялись угощаться. Кто вызвал тележку? Густав? А может, всем заправляет тихоня Франек? Одиннадцать минут. Проклятая чернохвостка! Заливается, как ни