Михаэль Шумахер – номер один - Джеймс Аллен

За его спиной стоял Жан Тодт. Шумахер обратился к журналистам. Его совесть, как он сказал, чиста, и он уверен, что стюарды его оправдают.

«Я был на пределе и, возможно, переусердствовал. У меня возникли некоторые проблемы в шикане, затем в секции «Бассейн», машина вела себя нервно. Ferrari передала все данные стюардам, а также FIA. За что меня наказывать? За то, что я ехал слишком быстро? Моя совесть чиста. Я знаю, что я делал. А также знаю, как это бывает в нашем мире: когда кто-то слишком успешен, всегда есть люди, желающие доставить ему неприятности. У меня есть здесь и друзья, и враги. Я не могу убедить людей в своей добросовестности. Я не понимаю тех, кто искренне хочет, чтобы меня наказали».

К тому времени, как стюарды обнародовали свое решение – аннулировали показанное Шумахером в квалификации время, тем самым отправив его на последнее место стартового поля, — гонщик уже покинул автодром.

Реакция заинтересованных лиц была смешанной: одни удовлетворены, другие удивлены. Во многих эпизодах последних лет FIA давала Ferrari и Шумахеру зеленый свет, и многим показалось странным, что стюарды были столь непреклонны в данном случае. В то же время, если гонщик намеренно сжульничал в самом значимом Гран-при сезона, разве наказание в виде последнего места на стартовом поле является достаточным? Позже в том же году другого гонщика так же наказали за то, что он пропустил взвешивание во время квалификационной сессии, — едва ли это можно назвать проступком того же калибра.

Выступление Шумахера в Гран-при Монако на следующий день было поистине завораживающим. С последнего места на стартовом поле он поднялся на семь позиций только по ходу первого круга. Как только он оказывался на чистом участке трассы, он показывал те же результаты, что и лидер гонки Алонсо, а зачастую и лучше. Было очевидно, что Ferrari превосходит в скорости всех и что Bridgestone имеет явное преимущество над Michelin, на котором выступали Renault. Все – и Шумахер, и Браун, и Тодт, и их соперники – осознавали одно: Ferrari Михаэля непобедима в этот уик-энд. Если бы Шумахер просто завершил тот злополучный квалификационный круг и стартовал вторым, он бы легко обошел Алонсо в гонке. Шумахер не только подмочил репутацию, но и упустил гонку, которую Ferrari могла и должна была выиграть. Он заплатил еще большую цену позднее, когда проиграл чемпионат Алонсо. Некоторые назовут это возмездием, в любом случае мало кто сомневается в том, что именно потерянные в Монако очки стоили Шумахеру чемпионства.

«В паддоке царило невероятное злорадство, что я считаю крайне неприятным, — говорит бывший президент FIA Макс Мосли. — Михаэлю не удалось все грамотно разыграть. Он должен был врезаться в рельс, и тогда бы не было никаких разглагольствований по этому вопросу. Но я восхищаюсь им в данной ситуации – он ни разу не пожаловался на решение стюардов, не пришел ко мне, не заговорил с прессой по этому поводу. Он просто сел в машину и сделал невозможное – это каждый вам скажет: с двадцать второго места на стартовом поле финишировал пятым. Я думаю, это весьма похвально. Это как наблюдать за игрой теннисистов, когда на корте случается что-то плохое, что-то совершенно удручающее. Я бы, наверное, просто ушел с корта. Есть спортсмены, которые унывают, падают духом, и Михаэль мог впасть в уныние, но он этого не сделал».

В Монако Шумахер оказался в западне. Подобное уже случалось с ним в прошлом, и в обычной ситуации он старался обходить такие ловушки за километр. Неприятности он создал себе, разумеется, сам, но все осложнялось тем, что его выставили чудовищем, который не признает ошибок и не сожалеет о содеянном. Момент был катастрофический. Завершающий сезон в карьере, впечатляющий список заслуг, по сравнению с которым проступки далекого прошлого казались ничтожными, намечающийся статус легенды – и тут такое. В Монако Михаэля загнали в угол, и его реакция была неверной. Сабина Кем говорит:

«Если на Михаэля нападают, он отвечает тем же, это естественная реакция. Все высказывались о нем крайне плохо, и он реагировал на это в присущей ему манере. Он часто терпит нападки и давление со стороны прессы. Но если люди говорят ему: «Ты не хочешь извиниться?» – он никогда этого не сделает, ему гордость не позволит. Он, может, и хочет, но не станет. Это он унаследовал от отца. Гордость.

То же самое касается выражения чувств. Если от него чего-то требуют, он никогда этого не сделает. Потому что думает: «Теперь все решат, что я делаю это, потому что меня попросили. Это неправильно. Если я и покажу свои чувства, то потому что хочу этого, а не потому что меня попросили».

Шумахер пришел в ярость, услышав о себе нелестные слова. Покидая автодром после гонки, он был все еще удручен тем, как осудили его в паддоке. «У всех есть свои скелеты в шкафу, включая меня, — сказал он. — Но за все пятнадцать лет карьеры так меня еще никогда не критиковали. Я привык к критике в свой адрес, но эти суждения были слишком скороспелыми и опрометчивыми. Никто, кроме меня самого, не знает, что произошло в кокпите Ferrari. Пока человек не окажется в вашей шкуре и не почувствует того, что испытывали вы в тот конкретный момент, он не имеет права судить вас».

Гран-при Монако 2006 года отразил все грани феноменальной личности Михаэля Шумахера. В гонке проявился его истинный талант пилота. Беспрецедентный прорыв с последнего места на пятое восхищает. В этом выступлении он показал себя уникальным гонщиком. Он поразил публику, и даже враги Шумахера были вынуждены аплодировать его исключительному мастерству и боевому духу.

Но в Монако открылась и неспортивная сторона его характера: этим поступком он поставил пятно на своей репутации как раз тогда, когда его карьера близилась к завершению. Он мог бы облегчить себе жизнь, признав свою неправоту, но, увы, гонщик Ferrari привык к определенной модели поведения, в которой нет места раскаянию. Вместо этого он лишь усугубил ситуацию.

Инцидент в Монако проиллюстрировал еще один немаловажный аспект – вопрос исторического наследия или, скорее, отношения Шумахера к этому вопросу. До того как впервые выйти на старт гонки в 1991 году, Михаэль, казалось, не испытывал особого интереса к истории Формулы-1 и за всю свою карьеру так и не проникся ни историей этого спорта, ни собственным местом в ней. Он гордился тем, что не обращает внимания на такие вещи. А в результате не мог осознать всю значимость своего наследия. Пока не стало слишком поздно.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Лучшими не рождаются, лучшими становятся

Единственный способ стать лучшим – выкладываться ради команды на сто десять процентов. Вы должны буквально заряжать людей энергией… Должны быть достаточно храбрыми и уверенными в себе, готовыми дать бой и подать пример. Если хотите победить, вам придется стать сильным, придется настолько сосредоточиться на поставленной цели, что все остальное просто перестанет иметь для вас значение.

Пилотов Формулы-1 можно поделить на две категории: те, то просто довольствуется участием в гонках, и те, кто серьезно настроен побеждать. Многие талантливые и подаю-цие надежды гонщики так никогда и не достигают Формулы-1. Некоторым из тех, кто все же попал в Королевские гонки, удается продержаться в Формуле-1 несколько лет и успеть насладиться финансовыми выгодами и специфическим образом жизни. Но особенность этого вида спорта заключается в том, что лишь немногие гонщики способны быть действительно конкурентоспособными в один и тот же период времени. В высшей степени необычно, когда в одном сезоне победы в гонках одерживают более четырех или пяти человек – в основном побеждает пара гонщиков, которые в итоге и разыгрывают между собой чемпионат.

Быть конкурентоспособным в Формуле-1 – практически недостижимая задача, Святой Грааль. Некоторые пилоты годами трудятся для того, чтобы попасть в приличную команду, как, например, Дженсон Баттон или Жан Алези. Другим все карты в руки – как Деймону Хиллу, которому дали место основного гонщика в команде Williams после ухода Найдже-ла Мэнселла в 1992 году. В то время Williams доминировал, и Хилл в полной мере использовал предоставленную возможность – он выиграл 21 Гран-при и чемпионат мира. Но значит ли это, что он был более талантливым гонщиком, чем Баттон или Алези? Сложно судить, но, вероятнее всего, нет. Он просто подходил Williams в тот период по всем показателям – быстрый, надежный и прежде всего дешевый гонщик, выдающий результаты, которые ему позволяла показывать машина.

Но из каких составляющих складывается конкурентоспособность в Формуле-1? Если гонщик на 1,5 секунды медленнее, чем самый быстрый пилот, тогда он в лучшем случае окажется в середине стартового поля и, никем не замеченный, будет вести локальные сражения. Но давайте внимательнее рассмотрим этот вопрос. Предположим, что этот гонщик отстает на указанное количество времени на трассе Сепанг в Малайзии, которая состоит из 15 поворотов. Это означает, что он всего на одну десятую секунды медленнее в каждом повороте, чем самая быстрая машина. Не так уж и много – не успеешь и глазом моргнуть. Но если суммировать это время, отставание получится громадным. В итоге этот гонщик будет стартовать с 12-го места, и к концу гонки из 56 кругов лидеры обойдут его на целый круг. Если он не выбьет себе место в конкурентоспособной команде, его карьера в Формуле-1 будет не более чем подстрочным примечанием. А он всего лишь проигрывал какую-то десятую долю секунды в каждом повороте!