Развод. Я все еще люблю - Евгения Вечер

затем сжимает кулаки до хруста костяшек и презрительно смотрит на меня исподлобья. — Налейте мне тоже.

Встаю. Выуживаю с полки стопку, из пакета который Грач привез достаю водку. Ставлю на стол. Нарезаю сало и горчицу выдавливаю в соусницу. Разливаю беленькую.

— Не чокаясь, — угрюмо выговаривает Костя.

— Чего это не чокаясь? Как на похоронах! — усмехаюсь едко.

— А сегодня и есть похороны. Хороним мое уважение к вам.

Скажи это любой другой мой подчиненный, я бы мигом уволил гада. Но Костя хороший гад. Да и я заслужил…

Грач выпивает, цепляет вилкой кусочек сала и шумно вдыхает его запах. Засовывает в рот и жует яростно.

— От вас не ожидал, — разочарованно цедит сквозь сомкнутые зубы и качает головой.

— Кость, я сам в шоке.

Поднимает густые брови, похожие на мохнатых гусениц:

— С кем?

— Да какая разница.

— Для нас никакой. Для женщины — колоссальная. Хочу взвесить, есть ли шансы на прощение.

Грач даже не сомневается, что я буду пытаться вернуть Надю. Она нужна мне. Необходима, как воздух.

— Помнишь мою новую секретаршу?

— Рыжую малявку? Помню, — кивает, лицо его вытягивается.

В черепушке запускается не сложный мыслительный процесс.

— Да вы что? С этой малолеткой! — вскрикивает ошеломленно.

— Ей двадцать три, не маленькая уже.

— А вам сорок! Мудя небось уже седые!

— Костя!

— Да что, блин? — стучит кулаком по столу. — У меня вот яички уже поседели. На голове пока мало седых волос, а там… — разводит руками.

— Может, твои яйца уже столько всего видели, что от ужаса поседели? — злобно усмехаюсь.

— Не смешно. Мои яйца последние семь лет кроме Зойки никого больше не видели! — заявляет с гордостью.

— Что делать то, Кость? — вздыхаю. — Как думаешь, Надя простит?

7. Поговори со мной

— Не знаю, Дмитрий Романович, ситуация мрачная, — пожимает плечами и двигает пустую стопку ко мне.

Наливаю новую порцию.

Хорошо, что Грач у меня есть. Без него не знаю, как вывез бы. Друг хотя бы отвлекает от мыслей… самоуничтожающих и скользких. Ради минутного удовольствия я разрушил десять лет доверия моей жены. Жалею ли я? Да. Стыдно ли мне? Да. Только вот в моменте этого не ощущалось. Я хотел секса. С Алиной… с кем-то еще… не важно. Чистая физиологическая потребность.

— А она как узнала об измене?

— Пришла в офис, а там я… под Алиной, — брезгливо морщусь.

— Да-а-а уж, — тянет друг. — Хотите, я с Надеждой Михалной поговорю? Попробую ей внушить, что развод — не выход? Или Зоя моя с ней поговорит! Хотя… Зойка обозлится и скорее на сторону женщины встанет.

Грач задумчиво трет подбородок.

— Можно малолетнюю стерву припугнуть, пусть скажет Надежде Михалне, что соблазнила вас!

— Алину я в понедельник уволю, — шепчу и выпиваю.

Закусываю салом. Мысли спутались в морские узлы. Не знаю, с чего начать и как к Наде теперь подойти. Что сказать ей, чтобы себя оправдать? Получится ли все вернуть?

Я не хочу без нее жить.

Наденька мне нужна. Очень.

Она со мной десять лет уже. Начинали со съемных квартир, и тогда моя молодая жена зарабатывала больше меня. А я только влезал в строительный бизнес. Один раз прогорел, нырнул в долги, но она не отвернулась. Помогала, поддерживала. Любила.

Надюша честная и бескорыстная.

Родная девочка с большими голубыми глазами и светлыми локонами, которая всегда смотрела на меня с гордостью и любовью.

А сегодня я впервые увидел на дне ее глаз ненависть и неприязнь. Отчаяние и боль.

Я знаю, что одного "прости" теперь будет недостаточно.

Пушинка лениво тянется и запрыгивает к Косте на колени.

— Ой, боже! Блин! — испуганно вскрикивает. — Господи, что за чудовище вы завели! Никак не привыкну, что киски лысыми бывают!

— Костя… — закрываю глаза.

— Да что я-то, блин! Страшная какая кошка! А знаете, Дмитрий Романович, Зоя тоже хочет такую крысу мерзкую купить. А я как представлю, аж дурно! Вот пойду в туалет ночью, а из темноты это на меня смотрит! Бр-р-р-р!

Пушинка недовольно морщит моську и спрыгивает с коленей Грача.

— Нормальная кошка, — сухо отвечаю я. — Ладно, Костя, давай по последней. Завтра суббота. Нужно встретиться с Надей один на один. Может, остынет и поговорит со мной.

— Хорошо бы, — Костя пожимает плечами. — Ей, наверно, тяжело.

Не то слово.

Как вспомню её напуганный взгляд, полный боли, самого в дрожь бросает.

Надя все правильно сказала. Я разрушил десять лет счастливого брака. Реально счастливого! Мы почти не ругались, все было мирно и спокойно. Мы совпали, как частички пазла. Надя умная, разбирается в моих рабочих делах и даже иногда подсказывает, как лучше. Она красивая. Молодая была хорошенькая, а сейчас так вообще, не женщина, а мечта. И взгляды на жизнь у нас совпали на девяносто пять процентов. А что не совпало, за десять лет отшлифовалось.

Теперь у меня осталась только надежда, что я смогу все вернуть.

Маленькая такая… едва различимая в тумане моего подлого поступка.

Всю ночь я думаю, как теперь подойти к жене. Мне даже в глаза ей стыдно смотреть. Я слишком низко упал в своих собственных глазах, что уж говорить о преданной женщине.

Утром покупаю кустовые розы нежно розового цвета и еду к сестре моей супруги. Уверен, что Надя сейчас там. Ей больше некуда пойти.

Стучу в дверь, сердце колотится как заведенное.

— Дима? — сонный Андрей Селезнев зевает и недовольно на меня смотрит.

— Надя у вас? — заглядываю в квартиру беглым взглядом и замечаю пуховик жены на вешалке.

— Нет у нас Нади! — собирается захлопнуть дверь, но я подставляю руку и упрямо смотрю в его графитовые глаза.

— Андрей, позови Надю! — выдаю с напором.

Селезнев шумно вздыхает и отходит от двери.

— Надь, к тебе муж пришел!

— Муж? — слышится с кухни, а затем моя маленькая девочка с голубыми глазами появляется в дверном проеме. — У меня больше нет мужа!

— Надя, давай все обсудим, пожалуйста, — взволнованно лепечу, смотря на нее с нежностью. — Я тебе розы принес. Кустовые. Твои любимые.

Сердце разрывается.

— Мужчина, а вы кто? — моргает и руки под грудью складывает в защитном жесте.

— Надь, не глупи. Поговори со мной, родная.

— Шлюху свою родной называй! — бросает пылко, а у самой глаза на мокром месте.

— Цветы он принес, мерзавец! Думаешь, за цветочки тебе измену простят? — шипит Катя, защищая свою сестру.

— Надь, мы же семья, давай поговорим, как раньше. Помнишь? Если что-то не устраивает, нужно говорить.

— Ты мне больше не родственник, Рогов. Проваливай! — агрится жена и скрывается на кухне.

Катя с высоко поднятой головой уходит за ней и демонстративно хлопает