Тасино горе - Лидия Чарская

В одну минуту она увидела и лежащего на полу Алешу, и стоявшую над ним со сжатыми кулаками Тасю, и пустую тарелку от земляники на рояле — и разом поняла все.

Она прежде всего помогла подняться мальчику, потом схватила Тасю за руку и, подведя ее к роялю, строго сказала, указывая на тарелку:

— Разумеется, землянику съели вы?

Тася стояла, потушив голову и упрямо молчала.

— Признавайтесь, землянику съели вы! — еще раз повторила гувернантка. Новое молчание.

— Ну, берегитесь, Тася! Мамаша узнает обо всем…

И она двинулась было к двери, как вдруг позади прозвучал нерешительный голосок:

— Извините, m-lle, землянику съел я!

И Алеша, весь красный от смущения, смотрел на Марью Васильевну кроткими, заискивающими глазами.

— Вы, Алеша? Не может быть, — удивилась та, зная его как самого милого, честного и благонравного мальчика.

Тася молчала. Ей было странно и приятно в то же время это внезапное самообвинение Алеши.

«Вот глупый мальчишка! Берет на себя чужую вину! — вихрем пронеслось в её мыслях. — Что же, тем лучше! Пускай! По крайней мере, это избавит меня от нового наказания», — беспечно решила девочка.

Ho m-lle Marie, очевидно, не поверила словам Алеши.

— Ну, землянику, положим, скушали вы, за что я вас прощаю, потому что вы гость, хотя это и очень дурно, — произнесла она с усмешкой, — a кто же заставил вас закричать так громко и упасть на пол? Вот что меня немало интересует. Не думаете ли вы уверить меня, что сами ударили себя или что-нибудь в этом роде? Тут, разумеется, не обошлось без вмешательства Таси! Она толкнула вас и за это будет оставлена без катанья и вплоть до ночи просидит здесь одна… A вы ступайте к детям!

И, взяв Алешу за руку, Марья Васильевна вывела его из комнаты.

Тася снова осталась одна в гостиной. С минуту она стояла в нерешительности. Потом лукавая, недобрая усмешка проскользнула по её красивому личику и она осторожно, крадучись на цыпочках, прошмыгнула в детскую и плотно закрыла за собой дверь. Потом быстро опустила шторы на окнах и принялась за дело.

В следующей главе мы узнаем, за какое дело принялась Тася.

Глава VII

Русалка

Солнце село и на смену ему на небо выплыла полная круглая луна. В августе ночи наступают рано и немудрено поэтому, что в девятом часу вечера в усадьбе было темно. Только серебристые лучи месяца обливали своим бледным светом и зеленую рощу, и далекие нивы, и зеркальную поверхность пруда.

Большая, красивая лодка медленно скользила по поверхности. Кругом шелестела осока и какая-то ночная птичка пронзительно кричала в прибрежных кустах. На лодке царило веселое оживление. Дети болтали и смеялись, не умолкая. Марья Васильевна, Павлик и Тарочка сидели на веслах. Митюша и Алеша занимались тем, что ловили баграми белые цветы водяных лилии, в изобилии покрывавших весь пруд. Сорвав лилии, они со смехом бросали их на дно лодки, обдавая брызгами всех сидевших в ней. Только франтик Виктор да его две сестрицы были недовольны катаньем. Первый никак не мог забыть своего разбитого носа, на котором красовалась теперь огромная нашлепка пластыря, кроме того его щегольские лакированные ботинки не выносили сырости и могли испортиться, и это несказанно удручало мальчика. A Нини и Мери просто боялись кататься и пугливо жались друг к другу.

— Ну, где же твои русалки? — со смехом спрашивала Тарочка Лену, которая, за неимением места, стояла на дне лодки, опираясь рукой на плечи брата, сидящего на веслах.

— Русалок нет, сама видишь, и няня твоя рассказывала тебе сказку, a ты и поверила ей, трусиха! — вторил сестре карапуз Митюша, — сама, небось, видишь!

— Вижу! — покорно согласилась Леночка.

— И в наказанье за трусость ты должна нам спеть что-нибудь, — решительно заявила Тарочка. — Спой, Леночка, — ласково добавила она.

— Спой! Спой, Леночка! — подхватили остальные дети.

У одиннадцатилетней Леночки был чудесный голосок. Она знала много разных красивых песен, которым ее с любовью обучила Нина Владимировна, сама имевшая очень хороший голос.

— Спойте нам какой-нибудь романс! Я ужасно люблю слушать романсы! — неожиданно оживился Викторик, проговорив все это тоном взрослого молодого человека.

Дети громко расхохотались. Гувернантка также. Викторик обиделся и надулся.

— Что тут смешного, — процедил он сквозь зубы и в нос, очевидно подражая кому-то, — y каждого порядочного человека должен быть хороший вкус. И что я люблю слушать романсы, это доказывает только, что у меня хороший вкус. Меня очень удивляет, что вы этого не понимаете, — закончил он обиженным тоном.

— Постойте, я вам сейчас спою что-то! — решительно заявила Леночка.

Через минуту нежный, звучный, красивый детский голосок полился мелодичной волной над водами сонного пруда. Месяц снова выглянул из-за облака и залил целым потоком лучей маленькую стройную фигурку, стоявшую посреди лодки, делая Леночку при этом освещении похожей на какое-то фантастическое существо.

Леночка пела, вся залитая лунным сияньем, ту песенку, которой недавно ее научила мать. Дети разом притихли, очарованные и красивым мотивом, и прелестным голосом певицы.

Леночка пела:

Тихо дремлет ночь немая,Месяц свет лучистый льет,A русалка молодаяКосы чешет и поет:«Мы живем на дне, глубокоПод студеной волной,И выходим из потокаПоздно, поздно в час ночной!Там, где лилии сверкаютИзумрудом их стеблей,Там русалки выплываютВ пляске радостной своей.Тихо, тихо плещут воды,Всюду сон, покой и тишь…Мы заводим хороводыТам, где шепчется камыш…Там, где…»

Песня вдруг разом оборвалась и громкий, отчаянный вопль пронесся над прудом. Леночка, вдруг побледневшая, как мертвец, подняла руку и указывала ею на что-то.

Все разом, как по команде, повернули головы в ту сторону, куда указывала Леночка.

У берега, в том месте, где плакучая ива купала в пруду свои ветви, раздвинулись кусты осоки и небольшая белая фигура с распущенными волосами, очень похожая на те, что изображают русалок на картинках, появилась, вся облитая серебряным сиянием месяца.

— Русалка! — вырвалось одновременно из уст всех восьмерых детей.

И вдруг новый крик диким, пронзительным стоном повис над водой. Леночка, до сих пор стоявшая посреди лодки, зашаталась и без чувств грохнулась за борт, прямо в черную, холодную воду пруда.

В туже секунду ответный крик прозвучал на берегу и вмиг белая русалка сорвала с себя покрывавшую ее одежду и из длинного со шлейфом одеяния выскользнула фигурка девочки в коротеньком платье, кричавшая во весь голос:

— Леночка утонула! Леночка утонула! Спасите Леночку, — и Тася с плачем металась по берегу.

Глава VIII

Последствия злой шалости

Тася была напугана не менее тех, кто находился в лодке. Она видела, как зашаталась Леночка, как упала на борт и как потом перевернулось в воду её маленькое худенькое тельце. Этого Тася никак не ожидала. Леночка за всю свою коротенькую жизнь никогда ни с кем не ссорилась и всячески старалась выгораживать Тасю перед старшими. Она, Тася, хотела только напугать Тарочку, Викторика и этих неженок-сестриц, но отнюдь не бедную Леночку. И вдруг все это так вышло. Пострадала Леночка. Одна бедная, милая Леночка. И Тася металась по берегу, громко крича и плача навзрыд.

— Спасите Леночку! Спасите! Спасите! — стонала она.

Между тем на лодке не дремала Марья Васильевна и успела вовремя выхватить багор из рук Алеши и зацепить им за платье упавшей в пруд девочки. Скоро на поверхности воды появилось сначала белое платье, потом худенькая ручка, a за ней и белокурая головка Леночки.

Мисс Мабель быстро перегнулась за борт и сильными руками вытащила из воды девочку.

Теперь следовало как можно скорее приплыть к берегу. Маленькие гребцы налегли на весла. Бесчувственную Леночку завернули в большую пелерину мисс Мабель и лодка быстро заскользила по направлению к пристани. Лишь только она причалила к берегу, Тася первая бросилась к мосткам.

— Что с Леночкой, ради Бога, что с нею? — дергая то того, то другого за платье, кричала она, не переставая плакать.

Но никто даже внимания не обратил на тревогу девочки. Дети старались не смотреть на нее и точно умышленно отворачивались от Таси. Они справедливо считали ее виновницей несчастья.

Только Марья Васильевна сурово взглянула на девочку и произнесла глухо:

— Полюбуйтесь, что вы наделали. Вы убили вашу сестру.

Тася дико вскрикнула и закрыла лицо руками. Когда она открыла его снова, то ни Леночки, ни детей, ни гувернанток уже не было на пристани. Маленькая толпа двигалась по дороге к дому.