Побег от дождя (Вопросы любви) - Светлана Эдуардовна Дубовицкая

во всяком случае, Алексей не дал бы ей больше шестнадцати лет. «Наверное, чья-нибудь младшая сестра», – подумал он. Девчонка была черноволосая, невысокого роста, её волосы были завязаны в толстый хвост. Алексею бросился в глаза её наряд: короткие шорты, красная рубашка в клетку и тёплые красные колготки – не то чтобы некрасиво, но как-то слишком ярко. Впрочем, ей шёл красный цвет. В ладонях с по-детски короткими пальчиками она держала тарелку.

– Привет! – она с любопытством и без тени смущения разглядывала журналиста. – Съешь пирожок, очень вкусные, особенно с яблоком. Жалко, последний.

– Спасибо, – несколько растерялся Алексей.

Она говорила так, словно они были давно знакомы. Он взял из её рук пластиковую тарелку.

– О, правда очень вкусно! – и посмотрел ей в глаза. Вид у девчонки был несколько удивлённый. Затем она усмехнулась:

– Ну, спасибо!

Он не понял:

– Что?

– Я рада, что тебе нравится.

Тут до него дошло:

– Это что, ты пекла? – «Никогда бы не подумал – она же мелкая!»

Её тёмно-карие, почти чёрные, глаза глядели насмешливо. «Впрочем, – подумал Алексей, – вид у меня, наверно, и правда, глупый».

– Ну, ладно, – она вздохнула, при этом не переставая улыбаться, – пойду себе плюшку возьму.

Она развернулась, толстый хвост хлестнул её по затылку. Алексей ошеломлённо посмотрел ей вслед. И тут до него начал медленно доходить ещё один факт: она и не собиралась угощать его пирогом, она собиралась съесть его сама, а подошла, чтобы просто пригласить его к столу. «Чёрт!» – прошипел журналист. – А я, дурак, выхватил у неё из рук тарелку! Как неудобно! В жизни ещё не попадал в такую глупую ситуацию!»

Девчонка вернулась, откусывая на ходу плюшку.

– Ты извини, я подумал, что ты меня угощаешь… Пирог, правда, очень вкусный! Это был последний с яблоком?

Она заливисто расхохоталась.

– Не бери в голову, я себе ещё напеку.

– Хочешь, я тебе чаю принесу? – Алексею хотелось загладить перед ней свою вину.

Она хитро глянула на него:

– Давай, – и уселась на стул рядом с его камерой, по-детски поджав под себя ноги.

Алексей отправился на поиски чашки.

– Вот. Ещё раз извини… – Она недовольно поморщилась: похоже, её не интересовали его извинения. Впрочем, Алексею показалось, что она и не обиделась. – Как тебя зовут?

– Дусь! – донеслось из зала, и он обернулся. К ним подходила девушка – одна из выступавших. Он даже вспомнил, что её зовут Настасья. – Послушай, что Ваня говорит… – продолжала она, явно обращаясь не к журналисту.

– Евдокия, – не обращая внимания на подругу, ответила на его вопрос черноволосая. Алексей вопросительно вскинул брови и взглянул на свою собеседницу. Та недовольно зашипела, потом ответила: – Ладно, можно Дуся.

– Знаешь, у Вани есть идея по поводу следующего выпуска, – затарахтела подруга, настойчиво добиваясь внимания.

– Какая?

Алексей вполне определённо почувствовал себя лишним, и ему это не понравилось. За последние несколько часов он успел уже привыкнуть к мысли, что он – почётный гость. Но тут Настасья, похоже, всё-таки сообразила, что встряла в разговор.

– Ой, извините, я вас перебила! Дуся, ты даёшь интервью? – она заулыбалась.

– Нет, – ответила черноволосая.

– А почему? – продолжала допытываться подруга.

– Я уже отснял все необходимые материалы, – Алексея начала раздражать её настырность. Им всем что, перед объективом мёдом намазано?! Если он будет брать интервью у каждой малявки, которая забрела на огонёк…

– Так, выходит, Дусь, ты уже выдала прессе все тайны закулисья?

– Ты же слышала: нынче СМИ не интересуется личной жизнью литераторов!

– Литераторов? – глупо переспросил Алексей, чувствуя, что упускает что-то важное в их ироничной перепалке.

И тут его осенило. От неожиданности он сразу выпалил то, что пришло в голову:

– Так ты тринадцатая!

– Смотря в каком смысле, – Дуся насмешливо вскинула брови. – Ну да, я и есть чертёнок номер тринадцать, – ответила она и задорно расхохоталась. Резкие движения, чёрные, торчащие из хвоста волосы, блестящие насмешливые тёмные глаза – она и впрямь была чем-то похожа на чертёнка.

– Да нет, – поспешно заговорил Алексей. Он решил не обижаться на смех, поскольку догадывался, что, и правда, сморозил глупость. – Я пообщался со всеми участницами концерта, кроме тебя. Я тебя не смог найти. – Он не стал признаваться, что вообще не помнил, как она выглядела. Теперь он сообразил, что именно её выступление он пропустил, пока разговаривал по телефону. – Что ж ты раньше молчала!

– Вообще-то я непрерывно разговариваю с тобой, с тех пор как ты съел мой пирог.

Настасья воззрилась на них с подозрением, явно не понимая, о чём речь, но Алексей решил не обращать на неё внимания. Рассказывать в подробностях, как они познакомились с Дусей, ему совершенно не хотелось

– Напомни, пожалуйста, что ты читала, – попросил он, снова доставая камеру. Вообще-то «напомни» было не совсем точной формулировкой: трудно вспомнить то, чего и не знал.

– Берггольц.

– Что?! – Алексей замер, так и не достав аппаратуру. «Эта пигалица, наряженная, как на детский утренник, читала стихи Ольги Берггольц?!» – А, ну да… – опомнился он и продолжил доставать камеру. – Чёрт! Где у вас розетка? У меня аккумулятор сел.

Дуся мотнула головой через плечо.

– Ладно, Дусь, я тогда тебе потом расскажу про декабрьский выпуск, – Настасья отошла обратно к столам.

Алексею удалось наконец включить камеру. Он направил её на собеседницу, которая по-прежнему сидела на стуле, поджав ногу и допивала чай, держа чашку обеими руками.

– Расскажи, пожалуйста, о вашей литературной студии.

Дуся пожала плечами:

– Тебе уж, небось, двенадцать раз рассказали, – поддела она.

Она попала в точку, но журналист хотел услышать именно её впечатления. А Дуся продолжала пить чай, не обращая ни малейшего внимания на камеру. Алексей даже удивился. Все здешние, не привыкшие к объективу девушки смущались перед камерой, но Дусе, по-видимому, было всё равно, какое она произведёт впечатление.

– Тогда расскажи немного о себе, – предложил журналист.

– Что рассказывать?

Ему показалось, что она нарочно дразнит его, но решил набраться терпения. Зачем? Разве ему мало было материала для репортажа? Нет. Всё, что он мог, он выжал из этого мероприятия. Возможно, его просто раздражала её неуступчивость.

– Расскажи, где ты учишься.

– Здесь.

– Где «здесь»?

– В университете, – она посмотрела на него как на дурака.

– А… на каком курсе?

– Первом. Отделение перевода.

– Сколько ж тебе лет? – не выдержал он.

– Семнадцать.

Значит, она была на год младше своих однокурсников, а выглядела и вовсе школьницей.

– Я в школу пошла с шести лет, – пояснила она, очень точно расшифровав его реакцию.

– А что привлекло тебя в литературной студии?

– Хочу печататься.

– Ты пишешь стихи?

– И стихи тоже.

– Тоже?

– Ещё небольшие рассказы. Так, зарисовки.

– Ну, я желаю тебе увидеть когда-нибудь