Обнажая запреты - Яна Лари
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А не проще будет просто взять меня с собой? — шумно ссыпаю черепки в мусорное ведро, в надежде скрыть обличительную дрожь голоса. Если Стас что-то заподозрит, то не видать мне Даню раньше, чем через год.
Я же за двенадцать месяцев сгрызу себя за то, что утром проспала его отъезд.
— Тебе там не место, — равнодушно рубит Стас, не отрывая глаз от телефона.
— Не надоело изображать строгого папочку? — шутливый тон даётся мне с трудом. Как и улыбка.
Но надо. Надо.
Стас, наконец, переводит взгляд на меня. Щурится, медленно выпуская дым уголком рта.
— Мы собираемся чисто мужской компанией.
Досада горчит на языке желанием крепко выругаться. И всё же другой возможности проститься не будет. Нужно дожимать.
— Не проблема. Я надену брючный костюм, — от невинной улыбки сводит скулы. В детстве упрямство часто помогало добиваться цели. Стас ведь остался тем же добряком, хоть и оброс щетиной. Чем чёрт не шутит?
— Анюта, напомни, что я говорил тебе касательно клубов?
— Там, где танцуют и наливают я лёгкая добыча.
— Вот именно. Ничего не изменилось.
— Мне нечего бояться, если ты будешь рядом, — делаю отчаянную попытку подмазаться к братскому самолюбию. — К тому же при тебе никто не рискнёт распускать руки. — вопреки ожиданиям взгляд Стаса тяжелеет на глазах, подначивая выкинуть последний, хоть и сомнительный аргумент. — Пожалуйста! Папа в рейсе до конца недели, мама на смене. Я не хочу ночевать одна.
— Это когда тебя перестал устраивать плюшевый единорог?
Не нужно сильно хорошо знать Стаса, чтобы понять, когда за внешним спокойствием начинает трещать лёд. Я проиграла.
— Хорошо провести время, — сдаюсь, уныло прокладывая курс на выход.
— А ну-ка стой, — брат резко перехватывает меня за руку и больно выворачивает кисть. — Откуда это у тебя?
Глава 8
Проститься
Анна
— Это Северного, — мертвею, глядя на три витка кожаного ремня стянутых драгоценным металлом, который в суматохе сборов домой забыла припрятать, а теперь уже поздно. Отрицать бессмысленно, за пару лет браслет Дани наверняка успел ему примелькаться.
Вмиг потерявший краски голос вполне должен сойти за равнодушие. Надеюсь.
— Вижу, что Северного. Я спрашиваю откуда?
— Так столкнулись вчера, когда он шампанское выгружал, — придумываю на ходу, аккуратно, но твёрдо высвобождая ноющую конечность. — Дан извинился, что в такой день с пустыми руками вот и подарил. Ты разве не видел?
Глядя в нехорошо потемневшие глаза брата, только усиливающие дичайший разнос внутри, медленно разворачиваюсь и ухожу к себе в комнату. В последний момент сдерживаюсь, чтобы не хлопнуть дверью, потому что провоцировать Стаса только себе вредить. А хочется. Много чего неприятного хочется и сказать, и вытворить.
Оставшись наедине с собой, укрываюсь одеялом с головой, заново переживая прошлую ночь. Прислушиваюсь к дурманящим, возбуждающим отголоскам боли там, где Даня врывался в меня с такой яростной жадностью. Вспоминаю жар крепких рук, обжигающий холод во взгляде. И, чёрт возьми, это буду не я, если сдамся так просто.
Конечно, обойти все клубы города мне не по карману. Особенно с учётом, что брат единственный в дружной компании, кто не имеет за душой ни навороченного коня, ни отдельного от родителей полцарства, ни протекции авторитетного папочки. У Северного отец владеет PR-агентством, у Лисицина — строительной компанией, у остальных предки тоже не бедствуют. Один только брат, выходец из скромной семьи представителей рабочего класса, каким-то чудом затесался в компанию золотой молодёжи. Так что круг поисков значительно сужается. Что совсем не избавляет от риска напороться на Стаса первым и тем самым подставить Даню.
Зато я знаю, в каком доме находится его холостяцкая квартира. В нашем городе только одна новостройка с видом на реку. Так даже лучше — проститься утром наедине.
Глава 9
Пробуждение
Анна
Стас завалился домой только на рассвете. Вздрагивая от жуткого грохота, я даже испытала некоторую благодарность, за то, что брат уберёг меня от необходимости тащить свою невменяемую тушку до кровати. Зато теперь можно не бояться попасться на горячем. Мой побег едва ли вскроется, если не засиживаться до обеда.
Кинув быстрый взгляд на часы, наскоро завтракаю хлопьями, торопливо мою тарелку и с нарастающим волнением надеваю приготовленное с ночи платье. Простое белое кружево оттеняет загар, а ровная линия выреза на уровне основания шеи надёжно скрывает потемневшие свидетельства нашего с Даней секрета. Минимум косметики: тушь и прозрачный блеск для губ. Исключительно чтобы подчеркнуть естественную свежесть. Самоуверенность, конечно, никого не красит, но если Северный удержится от поцелуя я удивлюсь… очень-очень сильно.
До элитной новостройки приходится добираться с двумя пересадками. Ещё дольше жду во дворе, когда из подъезда покажется знакомая медная макушка. Сомневаюсь, что он остался бы ночевать у матери, но пальцы всё судорожнее сжимаются вокруг браслета.
Скажи, что рад мне, Даня. Больше ничего не нужно — мельтешит в голове.
Пусть только скажет, что я для него особенная, мне будет достаточно. Потому что я готова ждать хоть из армии, хоть с многолетней войны! Хочу убедиться, что значу для него хоть вполовину столько же! Что нежность требовательных губ мне не привиделась…
Но это же было?
Я — воском в его руках.
Я — отражением в диких от страсти глазах.
Я — его сорванными стонами.
Что-то это да значит? Не стал бы Даня поступать со мной как с другими.
Наконец, он выходит. Вокруг всё замирает, будто в предчувствии грозы. И птицы не поют, а, может, я не слышу. Одна только колотит крыльями грудную клетку — к нему рвётся. И ветра нет, но кожу жжёт мурашками…
Предвкушение запаха, прикосновения, голоса удерживает взгляд на нём одном. Я не дышу, покорённая мужественным профилем и уверенностью шага. Ему пойдёт форма. Очень.
Брови на выразительном лице хмурятся, стриженная под единицу голова немного поворачивается, и я пячусь, как-то слишком резко осознав картину целиком. Мой Даня не один. С ним красивая девушка — мужская рука по-хозяйски перекинута через девичьи плечи, а кончики пальцев расслабленно касаются кожи над вырезом шёлкового топа.
Первое чувство какое-то иррациональное восхищение. У незнакомки волнистые волосы, словно отлитые из платины, длиной до середины спины, неестественно тонкая талия, переходящая в подтянутые ягодицы и до неприличия длинные ноги. Я даже не могу удивиться… или огорчиться — совсем ничего не чувствую. Заторможено перебираю в уме всех родственниц Северного, как будто недостаточно её с Даней тягучего, сытого поцелуя. В губы.
