В поисках синего - Лоис Лоури

Пока Кира мучительно колебалась, ее руки все глубже опускались в карманы тканой сорочки. Она почувствовала знакомую форму деревянного гребня матери и погладила его, чтобы успокоиться. Большим пальцем она нащупала маленький квадратный лоскуток вышитой ткани. В эти тревожные дни она совсем забыла о нем; теперь же вспомнила, как этот узор ее руки вышивали сами, пока она сидела рядом с матерью, доживавшей последние дни.

Когда она была намного младше, к ней вдруг пришло это умение, и она помнила, каким удивленным было лицо матери, увидевшей, как однажды днем Кира уверенно выбирает нити и вышивает узор. «Я не учила тебя этому! – сказала мать одобрительно и потрясенно. – Я бы так не смогла!» Кира и сама не могла толком объяснить, что произошло. Знание появилось почти как по волшебству, словно нити говорили с ней или пели. После того первого раза это знание только росло.

Она смяла лоскуток и вспомнила, что он умеет успокаивать ее, внушать уверенность. Сейчас она чувствовала себя совсем неуверенно. У нее не было речи в собственную защиту. Она поняла, что ей придется передать роль защитника одному из этих чужих мужчин.

Она испуганно посмотрела на них, и один уверенно и успокаивающе взглянул на нее. Она почувствовала, что он сыграет роль в ее судьбе. А еще она почувствовала в нем знания и опыт. Кира глубоко вздохнула. Вышитый лоскуток привычно лежал в руке и грел ладонь. Она дрожала. Но ее голос звучал уверенно.

– Пожалуйста, назначьте мне защитника, – сказала она.

Главный Хранитель кивнул.

– Джемисон, – сказал он твердо и кивнул человеку, который сидел через одного слева от него.

Человек со спокойными и внимательными глазами встал, чтобы защитить Киру. Она ждала.

4

Так вот, значит, как его звали. Джемисон – это имя ей было не знакомо. Поселок был большим, а взрослые мужчины и женщины к тому же редко пересекались.

Он встал. Высокий человек с довольно длинными темными волосами, аккуратно зачесанными назад и схваченными резной деревянной заколкой, сделанной молодым резчиком – как его там? Томасом. Да, Томас-резчик, так его звали. Еще мальчик, не старше Киры, но уже славился своими способностями, а вырезанные им поделки пользовались большим спросом среди благородных жителей поселка. У простых людей украшений не было. Мать Киры носила на шее кожаный ремешок с подвеской, но она всегда прятала ее под одеждой.

Защитник взял кипу бумаг, лежавшую на столе перед ним; Кира видела, как он скрупулезно делал пометки, слушая обвинительницу. Руки у него были большие и мускулистые, пальцы длинные, на правом запястье он носил кожаный браслет. Двигался Джемисон уверенно: никаких колебаний или нерешительности. Он был довольно молодым: звали его трехсложно, и седины в его волосах Кира не заметила. Она решила, что он, наверное, ровесник ее матери и за плечами у него полжизни.

Он посмотрел на лист, лежавший сверху кипы. Кира со своего места могла видеть записи, которые он изучал. Вот если бы она умела читать!

Затем он заговорил.

– Я отвечу на обвинения по порядку, – сказал он.

Глядя в бумаги, он повторил сказанные Вандарой слова, но без ее ярости.

– «Девочку надо было отправить на Поле, как только она родилась и пока ей не дали имя. Таков обычай».

«Так вот что он помечал все это время! Он записывал сказанное, чтобы повторить эти слова!» Хотя ей было тяжело слышать эти обвинения, Кира с благоговением поняла, как много значит повторение. Теперь никто не будет спорить о том, что именно было сказано раньше. Как часто драки среди детей начинались со слов: «Ты сказал», «Я сказал», «Он сказал, что ты сказал» и их бесконечных вариаций.

Джемисон положил бумаги на стол и взял тяжелый том в зеленом кожаном переплете. Кира заметила, что такой был у каждого из Хранителей.

Он открыл страницу, заложенную им во время слушаний. Кира видела, как он листал книгу, пока Вандара выступала с обвинительной речью.

– Обвинительница права, таков обычай, – сказал он Хранителям. Кира почувствовала, что ее неожиданно предали. Разве его не назначили ее защитником?

Теперь он указывал на страницу с убористым текстом. Кира видела, что некоторые мужчины обратились к своим томам и нашли этот же абзац. Другие просто кивнули так, словно ясно помнили все и им не было нужды перечитывать.

Она заметила, что Вандара слегка улыбнулась.

Почувствовав поражение, Кира вновь стала теребить лоскуток ткани в своем кармане. Он уже не казался теплым. Он не утешал.

– Однако если обратиться к третьему своду поправок… – продолжил Джемисон.

Все Хранители перевернули страницы в своих томах. Даже те, чьи тома оставались закрытыми, взяли их и стали искать нужное место.

– …становится очевидным, что здесь возможны исключения.

– Возможны исключения, – повторил один из Хранителей, читая и двигая пальцем по странице.

– Таким образом, мы можем оставить в стороне утверждение, что таков обычай, – уверенно сказал Джемисон. – Так следует поступать не всегда.

«Значит, все-таки он мой защитник. Возможно, ему удастся сохранить мне жизнь!» – подумала Кира.

– Ты хочешь что-нибудь сказать? – спросил у нее защитник.

Сжав свой лоскуток, она отрицательно помотала головой.

Он вновь стал листать записи.

– «Она была с изъяном. А еще без отца. Ее не надо было оставлять».

Слышать это было тяжело, тем более что это была правда. А еще у Киры болела нога. Она не привыкла так долго стоять без движения. Она снова попробовала перенести вес на здоровую ногу, чтобы облегчить нагрузку на увечную.

– Это верные обвинения, – Джемисон повторил очевидное своим ровным голосом. – Девочка Кира родилась несовершенной. У нее был явный и неизлечимый изъян.

Хранители пристально смотрели на нее. Смотрела на нее и Вандара – с презрением. Кира привыкла к тому, что ее разглядывают. Над ней смеялись с детства. Благодаря матери, которая была ей опорой и поддержкой, она научилась выносить это с гордо поднятой головой. Вот и сейчас она глядела в глаза своим судьям.

– И у нее нет отца, – продолжал Джемисон.

Кира вновь услышала голос матери, объясняющей ей, как это произошло. Она была маленькая и не могла понять, почему у нее нет отца. «Он не вернулся с большой охоты. Это было до того, как ты родилась, – мягко говорила мать. – Его забрали твари».

Она услышала, что те же слова произносит Джемисон – словно бы ее мысли услышали все.

– До того как она родилась, ее отца забрали твари, – пояснил он.

Главный Хранитель поднял глаза от своих бумаг. Повернувшись к сидящим за столом, он остановил Джемисона:

– Ее отец – Кристофер. Он был хорошим охотником, одним из лучших. Возможно, некоторые из вас его помнят.

Несколько мужчин кивнули. Кивнул и ее защитник.

– Я был с охотниками в тот день, – сказал он, – я видел, как его схватили.

Неужели Джемисон действительно видел, как схватили отца? Кира никогда не слышала подробностей этой трагедии. Она знала только то, что рассказывала ей мать. И вот в нескольких шагах от нее человек, который был с отцом в его последний день!

«Ему было страшно? Было моему отцу страшно или нет?» Этот странный непрошеный вопрос она не произнесла вслух. Ей самой было страшно. Она чувствовала ненависть Вандары, стоящей сбоку. Казалось, Киру саму забирают твари и она вот-вот погибнет. Она попыталась представить, как чувствовал себя отец в последние минуты жизни.

– Но и здесь применим третий свод поправок, – объявил Джемисон. – На обвинение «Ее не надо было оставлять» я отвечу, что, согласно третьему своду, возможны исключения.

Главный Хранитель кивнул.

– Ее отец был славным охотником, – повторил он. Остальные собравшиеся за столом мужчины вслед за ним одобрительно загудели.

– Ты хочешь что-нибудь сказать? – спросили ее. Но она снова покачала головой. Она снова предпочла воздержаться.

– «Она не приносила пользы», «она не может копать, сажать растения или вырывать сорняки, она даже не может ухаживать за домашними животными так, как это делают другие девочки в ее возрасте», «волочит за собой свою сухую ногу и ходит медленно», – продолжал он, а когда стал читать последнюю фразу, Кира заметила, что на его лице мелькнула улыбка: – «И еще она много ест».

Он на мгновение замолчал. А затем проговорил:

– Как защитник я соглашусь с некоторыми из этих утверждений. Понятно, что она не может копать, сажать растения, вырывать сорняки или ухаживать за домашними животными. Но мне кажется, она научилась приносить пользу. Скажи, Кира, ведь ты работаешь в ткацкой артели?

Кира удивилась и утвердительно кивнула. Откуда он знает? Мужчин обычно не интересует, где работают женщины.

– Да, – сказала она слабым от напряжения голосом. – Я там помогаю. Я не тку, но убираю мусор и готовлю станки. Это работа, которую я могу сделать своими руками. И я сильная.