Человек-эхо - Борис Пшеничный

Монастырская. Не уверена, хотя разговор такой был, точно был. Я ему как-то сказала, какого страху он нагнал на меня той ночью. Нехорошо, говорю, ломиться в чужую дверь, не называя себя. Грабители и те представляются: водопроводчика не вызывали? Но он даже не улыбнулся. Похоже, ему было неприятно вспоминать.

Следователь. Неприятно, можете не сомневаться. Сами того не подозревая, вы напомнили Полосову о чем-то для него очень значимом.

Монастырская. Вы так говорите, будто знаете больше меня.

Следователь. Я и должен знать больше.

Монастырская. Глупости. Ни черта вы о нем не знаете и не можете знать, зря только пыжитесь. Легче понять тех, кто сидит в психушке. В конце концов вы установите только одно что он был идиотом. Он и кончил как шиз: наверняка забился в какую-нибудь щель и сдох там.

Следователь. А вы жестокая, Ирина Константиновна.

Монастырская. Будешь тут... На вашем месте я спросила бы с тех, кто заставил его глотать эти чертовы пилюли...

15

Расписка

Я, Полосов Валентин Алексеевич, младший научный сотрудник лаборатории эвристической психологии, добровольно включаюсь в эксперимент по программе "Человек-эхо". В соответствии с условиями данного эксперимента обязуюсь на протяжении шести месяцев принимать в установленных дозах препарат ДЛ, корректирующий личность. С программой и инструкцией ознакомлен.

(Подпись).

16

И. С. Сотник.

У следователя я был дважды, другие больше. Наверно, потому, что от Полосова я стоял дальше всех, даже в глаза его не видел. Он для меня химера, миф. Следователь, думаю, и не рассчитывал узнать от меня что-либо существенное. Спрашивал в основном о Нечаеве, Ирине, уточнял какие-то детали, связанные с организацией экспедиции. Беседовали недолго, расставались мирно.

Какого я о нем мнения? Никакого, не успел присмотреться. Внешне впечатление оставляет в общем-то неплохое. Серьезный, дотошный, в чем-то даже въедливый. Таким, вероятно, и должен быть человек его профессии. Непонятно только, чего он так долго возился с этой историей. Конечно, случай трагический, погиб человек, тут надо разобраться досконально. Но ведь и сложностей особых не было. С самого начала ни у кого не возникало сомнений - это не криминал, даже не самоубийство. Голая случайность, какой-то нелепый исход. Думаю, и следователь считал так же. Но сколько мурыжил, крутил, сколько нервов людям попортил. Особенно донимал Нечаева, вызывал чуть ли не через день. Просто возмутительно. Встречаю как-то Эдуарда Павловича - и ахнул: лицо серое, осунулось, не узнать. Я уже хотел к прокурору идти жаловаться. И пошел бы, да Эд запретил.

17

Следователь. Можно предположить, что вы все же чего-то побаивались.

Нечаев. Я бы не спешил с выводом.

Следователь. А расписка? От чего вы хотели застраховаться?

Нечаев. Обычная формальность. Эксперимент острый, в какой-то степени вмешательство в психику. В таких случаях согласие участников опыта обязательно.

Следователь. Препаратом занимаются эксперты. Они еще скажут, насколько правомерно его использование.

Нечаев. Уверяю, абсолютно безвреден. Я сам глотал бессчетное число раз, килограммами. У нас есть разрешение авторитетной комиссии.

Следователь. Безвреден для здоровья - возможно. А поведение? Мне нужно знать, как он действует. Что произойдет, скажем, со мной, начни я его применять?

Нечаев. С вами? Ничего, ни на вот столько. У вас другой тип нервной системы. Что же касается Полосова... Валентин по натуре был человек мягкий, впечатлительный, в общении несколько стеснительный и, что для эксперимента особенно важно, в высшей степени отзывчивый, участливый. Мы все наделены способностью сопереживать - кто больше, кто меньше, но Валентин в этом плане чемпион. По крайней мере я второго такого не встречал. Для чего нам понадобился ДЛ? Препарат обостряет, усиливает эту способность и в то же время как бы лишает человека самостоятельности. Понимаете? Все зависит от партнера, от окружения. Грубо говоря, так: мне весело - и вы в ударе, я в трансе - и вам небо с овчинку.

Следователь. Интересно получается. Вам же ничего не стоит водить меня за нос. Прикинетесь лучшим другом - и у меня перед вами душа нараспашку?

Нечаев. Э, нет, номер не пройдет. В том-то и дело, что прикинуться не удастся. Человек-эхо все равно отзовется на ваше истинное чувство. Если на самом деле он вам неприятен, то и у него возникает неприязнь, как бы вы ни маскировались. Тем и привлекателен эксперимент: он позволяет судить о личностных взаимоотношениях в условиях полной душевной открытости... Видели бы вы, как загорелся Валентин, стоило мне лишь предложить идею эксперимента. Это же окно в будущее, попытка узнать эмоциональный мир людей, которым жить через сто, двести, может, тысячу лет, когда не нужно будет скрывать свои чувства, строить кому-то козни, лицемерить, лукавить, фальшивить, ловчить...

Следователь. Прервемся, Эдуард Павлович, на сегодня достаточно, спасибо. Вы мне столько наговорили, что надо переварить. Когда я что-то недопонимаю, становлюсь подозрительным.

Нечаев. Так вы все-таки в чем-то меня подозреваете?

Следователь. Не без этого, вы уж извините.

Нечаев. В чем же, если не секрет?

Следователь. В неискренности, прежде всего. Такое впечатление, что вы скрываете что-то, боитесь проговориться.

Нечаев. Все правильно - боюсь, чутье у вас верное. Как бы вы держались на моем месте? Приходится взвешивать каждое слово. Сказал что не так, потом доказывай, что не верблюд.

Следователь. Ну, это вы зря. Не такие уж мы безнадежные, чтобы не понять, где оговорка, а где оговор. Бывает, люди начисто меняют свои показания. Нам не привыкать... А вот с ним, с Полосовым, вы во всем были искренни?

Нечаев. В каком смысле?

Следователь. Не мог ли он подумать, что вы в чем-то его обманываете или что-то утаиваете? Не спешите с ответом, это принципиально. Если Полосов, как вы сами говорите, остро чувствовал, улавливал малейшую фальшь, и вдруг он обнаруживает, что вы...

Нечаев. Можете не продолжать, я вас понял.

18

Из дневника И. К. Монастырской.

На исходе второй день. Обживаемся. Еще не все завезли, но работать можно. Ходила к арчовнику, это километра три вверх по ущелью. Ухитрилась в кровь сбить ноги, вся в ссадинах, царапинах, а топать туда и обратно придется часто. Надо поаккуратней. Илья прав: в экспедиции главный инструмент - ноги.

Он в лагере. Ждали утром, по рации предупредили, что с очередным грузом будет пассажир, но вертолет отменили. Из-за погоды. (А над нами солнце!). Авиация явно не в ладах с горами. Выползет где-то облачко с носовой платок - по всей трассе отбой.

Интересно, как он добирался? До райцентра наверняка на попутке, а остальные двадцать км? По тропе один? При случае спрошу. Впрочем, необязательно.