Сквозь топь и туман - Анастасия Александровна Андрианова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Илар, – осторожно позвала Мавна. Наконец-то она смогла пошевелиться, будто вид крови и разъярившегося брата смог её растормошить. – Илар! Прекрати. Не надо. Они же шутят!
Брат перестал колотить Мальвала. Парень стремительно вскочил на ноги и, сплюнув на землю сгусток крови, в котором почти наверняка был зуб, ядовито процедил:
– Урод ненормальный.
– Кто ещё? – выкрикнул Илар, сжимая окровавленные кулаки. – Ну?
Старики, недовольно поджав губы, двинулись прочь от лавки. Мавна взмолилась, чуть не плача:
– Илар, миленький, успокойся! Всех нам распугаешь. Кому караваи продавать?
Брат быстро обернулся, смерив Мавну презрительным острым взглядом, и вновь повернулся к парням, которые продолжали насторожённо стоять, будто всем было просто любопытно поглазеть, что будет дальше.
– Что ещё скажете? – Илар с вызовом вскинул подбородок.
– Так правда кто-то нежака видел, – буркнул Гард. – С венком. Чем это твоя Мавна его привлекла? А с деревенскими парнями не гуляет, всё нос воротит.
– Ничего я не… – ахнула Мавна и залилась краской.
Илар вновь на неё обернулся:
– Иди в дом.
Уходить Мавне теперь не хотелось: при ней Илар хоть как-то держит себя в руках, а стоит ей уйти, как бросится цепным псом. Мало того, если сильно кого-то изобьёт, но так ведь и собралось тут полдеревни, как бы его самого не покалечили. Мать этого точно не переживёт. Да и сама Мавна тоже.
– Я-то пару раз пытался с ней договориться, – обиженно прищёлкнул языком Алтей, высокий кудлатый парень. – Сестрица твоя красива, но как ни подойдёшь – она ни жива ни мертва.
В горле у Мавны стало горячо и сухо. Алтей и правда часто приходил за хлебом и караваями, заводил с ней отвлечённые разговоры, но разве можно было догадаться, что он не просто языком чешет, а приходит как парень к девушке… Мавне он никогда не нравился. Да и другие тоже. Выросли высоченные, мосластые и широкоплечие, а ума так и не нажили: как были мальчишками, так и остались.
Илар сжимал и разжимал кулаки, его ноздри раздувались, как у быка. Мавне было страшно: за брата, за этих глупых деревенских парней, за себя… И за мать, которой непременно расскажут, о чём толковали утром у лавки – о родной дочери. И о каком-то нежаке, которого она видеть не видела.
Или всё-таки видела?
Кто-то заметил её с незнакомым парнем, ясное дело. Но что за разговоры про нежить? Где это видано, чтобы нежак разговаривал с человеком? Да ещё и в белёсых сумерках Русальей ночи, когда все без страха могут выходить за околицу и гулять допоздна. Нет, тот вчерашний незнакомец совсем не походил на упыря, так, обычный тощий мальчишка. Кто-то наверняка даже назвал бы его симпатичным. Но спутать его с нежаком… Кому такое вообще могло прийти в голову?! Разве что сослепу. Или кто-то захотел ей, Мавне, насолить и распустить о ней слухи?
– Идём в дом, – процедил Илар сквозь зубы, резко развернувшись.
– Ч-что?
В несколько шагов подойдя к Мавне, он больно ухватил её за запястье и потащил в сени. Беспомощно обернувшись, Мавна увидела только, что деревенские, не дождавшись больше ничего интересного, начали разочарованно расходиться.
Дверь захлопнулась за спиной. После яркого дневного света в полумраке сеней ничего нельзя было разглядеть, но Мавна слышала, как тяжело дышит Илар.
– Больно, – шикнула она.
Илар отпустил её запястье.
– Это правда? – спросил он.
– Ты о чём? Что ты на меня набросился?
Илар рыкнул и ударил кулаком в стену.
– Не прикидывайся! О нежаке. Правда? Ты видела кого-то за деревней? И говорила с ним?
Мавна издала сдавленный смешок:
– Ты глупец, если так думаешь, Илар.
– Моя сестра даёт поводы для пересудов. Что я должен думать?
– Хотя бы мог не верить первым встречным. – Мавна обиженно скрестила руки на груди и привалилась спиной к стене. Наедине с Иларом ей было куда спокойнее. Конечно, брат ярился, но ей он всё равно ничего не смог бы сделать. Только не ей.
– Они не первые встречные. Я знаю их много лет. Да и ты тоже.
– Что с того? Все любят почесать языками.
Илар шагнул к Мавне так, что едва не столкнулся с ней, и навис, всматриваясь в веснушчатое, побледневшее лицо сестры. Мавна сглотнула, но продолжила упрямо смотреть на Илара.
Он заскрежетал зубами и отвернулся.
– Не веришь мне? Вот так сразу и готов прислушаться к ерунде? Подумай лучше сам, откуда тут нежаки? Да и… Я бы сразу убежала, если бы увидела хоть одного. Они ведь страшилища. И говорить не умеют. Это глупости, Илар.
Мавна протянула руку и осторожно стиснула запястье Илара. Тот прерывисто вздохнул и прижал ладонь к глазам. На костяшках виднелась засохшая кровь Мальвала.
– Ладно… Ладно, хорошо. Ты права. Нежака не спутаешь с человеком. Наверное, кто-то вчера выпил лишнего на празднике, вот и привиделось.
Мавна слабо улыбнулась. Ей было неприятно думать, что брат с такой лёгкостью принял на веру небылицу о ней и нежаке. По коже пробежали мурашки: кому такое вообще могло прийти в голову? Какая нелепая, злая шутка.
– Иди помоги Айне напечь караваев на торг. Я постою в лавке, – буркнул Илар и оставил Мавну в сенях одну. Она заметила, что уши брата стали алыми – не то от злости, не то от смущения.
* * *
Едва рассвело, ко двору заехал Греней. Мавна помнила его ещё худым и безусым – лет так пятнадцать назад бортник качал её на коленках, а десятилетний Илар бегал показывать ему фигурки, которые пытался мастерить из глины и палок. Сын Гренея, Касек, был на пару лет старше и презрительно фыркал, глядя на поделки Илара.
Увидев зевающую Мавну, бортник усмехнулся, сверкнув дыркой вместо зуба – как сам говорил, свалился с сосны, но вся деревня знала, что зуб ему выбили в пьяной драке. Мавна всегда удивлялась Гренею: они жили богато, дети и жена Гренея ходили в лучшей одежде, а сам он постоянно носил одну и ту же льняную рубаху да грубые штаны. Увидишь такого в толпе на торгу и сунешь в руку медяк, приняв за нищего.
– Давай, грузи свои караваи.
Греней махнул рукой на телегу, где для товара Мавны предусмотрительно оставил место – среди своих бочонков с мёдом, бутылок медовухи и ящиков, полных восковых свечей.
Всю дорогу до города Мавна куталась в платок. Весна затянулась, и сейчас, в самом начале лета, ночи всё равно стояли студёные. С
