Сквозь топь и туман - Анастасия Александровна Андрианова

проснётся, то поднимет шум на всю деревню. Пойдём лучше в сторонку отойдём. Не нужно под окнами ругаться.

Парень удовлетворённо кивнул, а Купава, фыркнув, перекинула толстую косу на спину и гордо прошла за оградку.

Вечер густо пах крапивой, дикой мятой и болиголовом – ничего нового, но каждый раз Мавна не могла надышаться. Туман лип влагой к волосам, от росы подол платья быстро намок и стал приставать к ногам. По улице мигали огоньки: горели у оконцев свечи, чтобы отпугивать полуночниц и мелкую пакостную нечисть.

– Далеко не пойдём, – спохватилась Купава, когда они дошли до пустыря, поросшего кипреем: в середине лета тут колосятся розовые цветы высотой в человеческий рост, а пока только поднимались зелёные ростки. За пустырём начинался забор с козлиными черепами.

– Имя скажи, – напомнила Купава парню, скрещивая руки на груди.

Он сглотнул, покосился на Мавну и наконец выдавил:

– Варде.

– Хоть что-то из него вытянули, – фыркнула Купава.

Мавна ободряюще кивнула парню:

– О чём ты хотел поговорить?

Купава, задрав нос, отступила на два шага назад, будто сделала одолжение: говорите, мол, так и быть, но буду смотреть в оба. Без неё Варде осмелел, тронул Мавну за локоть и повернул так, чтобы Купава не видела их лица. Мавна засмущалась, и, заметив это, Варде отдёрнул руку.

– Я… поймал твой венок, – напомнил он.

«Вот так, с наскока», – недовольно подумала Мавна.

– Поймал.

Варде усмехнулся, в глазах заплясали искорки.

– Значит, теперь ты можешь стать моей невестой.

– А могу и не стать, – отрезала Мавна.

– Можешь не стать, – согласился Варде и чуть склонил голову, рассматривая Мавну. – Но мне было бы приятно видеться с тобой. Хотя бы изредка.

– Ты пытаешься за мной ухаживать? – прямо спросила Мавна.

Она надеялась, что парня смутит этот вопрос и он отстанет, но Варде мигнул и спокойно ответил:

– Может быть.

Мавна раскрыла рот, но не смогла ничего сказать. Такого ответа она точно не ожидала: думала, стушуется, начнёт мяться, как все другие парни, а этот говорил прямо и совсем без стеснения, будто ему было не двадцать, а по меньшей мере вдвое больше. Она потупила взгляд, собираясь с мыслями, но скоро вновь посмотрела на Варде. Кажется, он ждал ответа. И выглядел… снова лучше, чем в прошлый раз. Сумеречный свет окутывал его светлые волосы, заставлял лицо сиять, а в уголках глаз затаились смешливые морщинки. Он не нервничал, просто терпеливо ждал.

– Ну… – Мавна едва не закашлялась. Собственный голос показался ей противным и скрипучим. – Я могу подумать? Да и ты… Может, не станешь спешить?

Варде пожал плечами:

– А я и не спешу.

– Может, тогда придёшь днём… Застанешь брата…

Мавна лепетала всё подряд в надежде, что Варде наконец-то струсит и передумает.

– Постараюсь, – уклончиво ответил он.

«Сработало», – подумала Мавна.

– Эй, ребята! Темнеет уж, – напомнила Купава. Наверное, ей надоело ждать в стороне, переминаясь с ноги на ногу, или же любопытство стало совсем нестерпимым. – Пойдём по домам, Мавна.

– Был рад встретиться, – быстро произнёс Варде и протянул Мавне руку.

– Тогда… Увидимся?

Она сжала протянутую ладонь и удивилась: кожа была прохладная.

Они разошлись по разным сторонам, и сколько Мавна ни оглядывалась, не могла рассмотреть тот момент, когда Варде свернул на соседнюю улицу.

– Ты видела? – зашипела Купава прямо на ухо, едва Мавна поравнялась с ней.

– Что видела? – заторможенно переспросила Мавна.

– На поясе! Ну!

Мавна снова обернулась, но уже никого не увидела. На поясе?.. Кажется, там было что-то бесформенное, похожее на крупный сухой дубовый лист. Больше она ничего не запомнила.

– Это лягушачья шкурка! – горячо зашептала Купава, увлекая подругу дальше по улице.

– И что с того?

– Как что? Шкурки… Кто носит лягушачьи шкуры? Ай, пустая твоя голова! С утра пойдём к тётке Ильке. Вот уж кто расскажет тебе про лягушачьи шкурки!

Купава ещё долго ворчала и возмущалась, но Мавна вновь ушла в себя. Ей не было дела до того, что там носит этот чудной Варде – и так ни с того ни с сего прибавил ей головной боли. Ну, сегодня она хотя бы узнала его имя.

Глава 4

Три обличья смерти

Ночью Мавна ворочалась. Никак не шли из головы эти проклятые лягушачьи шкурки. Почему Купава так переполошилась? Хотя это всё-таки странно: носить такое сомнительное украшение. Но с другой стороны, носят же чародеи козлиные черепа. Вдруг Варде тоже из какого-то чародейского отряда? Их же множество, на каждый удел по два-три, а сколько всего в государстве уделов, Мавна понятия не имела: точно больше, чем пальцев на обеих руках.

Утром, едва управившись с тестом, Мавна сняла передник и вышла из пекарской. Заглянула на кузнечный двор за Купавой, и подруги деловито отправились к деревенской окраине.

Тётка Илька жила в конце улицы, прямо у околицы. Про неё всякое болтали, например, будто нежить унесла её ребёнка и мужа и с тех пор она тронулась умом. Мавна никогда не спрашивала, но к Ильке относилась с теплом: она всегда исправно платила за хлеб, не прося в долг, и к тому же покупала маленькие булочки с сушёной черникой и зёрнами, чтобы кормить диких птиц.

Вероятно, Илька могла знать что-то про лягушачьи шкурки – у крыльца у неё часто лежали птичьи перья, а над калиткой висели камушки со сквозными дырками, надетые на бечёву: таких оберегов больше ни у кого в Сонных Топях не водилось. Да Купава уверенно посоветовала идти именно к ней.

Илька сидела на скамье, сбоку от своей избы. Прямо над ней склонялась калина, вся усыпанная белыми шапками цветов, и накрывала Ильку словно пологом. Из-за теней на лице и руках Мавне на миг показалось, будто вместо кожи у Ильки чешуя, но видение тут же растаяло, стоило ветру колыхнуть ветки. Тени перебежали на стену избы, расчертив её узорами.

– Тёту-ушка-а, – лукаво пропела Купава и присела к Ильке на скамью. Мавна осторожно проскользнула к скамейке, чтобы не поломать соцветия калины, которые так и льнули к плечам.

– Проходите, родимые.

Илька дружелюбно похлопала по скамейке, приглашая и Мавну сесть. От улыбки Ильки на душе стало теплее: будто она сидела тут и только их двоих ждала.

– Как караваи, Мавнушка? Пекутся?

– Пекутся, тёть Ильк.

– Это хорошо. – Она кивнула и повернула остроносое, как у маленького зверька, лицо к Купаве. – А ты? Всё хвостом вертишь?

– Ой, куда уж мне, – смущённо мурлыкнула Купава и запустила пальцы в толстую косу. – Я-то скромная девушка. А вот к Мавне вчера женишок приходил.

Мавна возмущённо шикнула