Женщина в озере - Рэймонд Чандлер

— Желаю вам его дождаться.

— Да, прощайте, сыщик. И не трудитесь приходить еще раз. Меня не будет дома.

Я пошел к двери. Она открывалась туго, должно быть, петли заржавели из-за влажного морского ветра. Открыв ее, я оглянулся. Он смотрел на меня, нахмурив брови.

— Возможно, мне и придется зайти. Но не для того, чтобы вы рассказывали мне о розыгрышах. Чтобы обсудить с вами нечто более важное.

— Значит, вы все-таки думаете, что я лгу?

— Я думаю, что у вас еще есть что-то на сердце. Слишком много мне приходилось видеть лиц, чтобы я мог не заметить этого. Может быть то, что вы скрываете, и не имеет отношения к данному делу. Но если имеет, то вам придется еще раз попытаться выставить меня за порог!

— Выставлю с удовольствием! — сказал он. — Только в другой раз приведите с собой кого-нибудь, кто мог бы вас отвезти домой… На тот случай, если не так упадете и что-нибудь себе сломаете.

И вдруг — я не уловил смысла этого поступка — он смачно сплюнул себе под ноги, на ковер. Меня это почему-то поразило. Было такое ощущение, словно слышишь, как красивая, нежная на вид женщина произносит грязную площадную брань.

— До свидания, вы, роскошный клубок мускулов, — сказал я и вышел. Дверь закрылась с трудом.

На тротуаре я остановился и посмотрел на стоявший напротив дом.

Глава 4

Он был большой, но невысокий, его выгоревшие стены отдавали нежно-розовыми пастельными тонами. Оконные рамы были матово-зелеными, крыша выложена грубой зеленой черепицей. Входная дверь находилась в глубокой нише, обрамленной пестрой мозаикой.

Перед домом располагался небольшой цветник. Справа стоял гараж на три автомашины. Его ворота выходили во Двор.

На кирпичном столбике красовалась бронзовая табличка с надписью:

«Элберт С. Элмор, доктор медицины».

Пока я стоял, разглядывая дом, из-за угла появился уже знакомый мне черный «кадиллак». Автомобиль замедлил ход, собираясь, видимо, по широкой дуге свернуть к гаражу. Но водителю помешала моя машина, стоявшая на пути.

Поэтому он проехал до конца улицы и развернулся на пятачке перед решеткой.

Потом медленно вернулся и въехал в свободный бокс гаража.

Худощавый человек в темных очках прошел к дому по боковой дорожке. В руке он нес докторский саквояж. На полпути он опять посмотрел в мою сторону.

Я в это время шел к своей машине. Подойдя к двери, он стал ее отпирать и снова оглянулся.

Я уселся в свой «крайслер» и закурил, раздумывая, не стоит ли попросить кого-нибудь из коллег понаблюдать за Лэвери. Нет, пожалуй, пока это не нужно.

В окне, рядом с дверью, через которую доктор вошел в дом, шевельнулись гардины. Я заметил худую руку и отблеск света на очках. Гардины довольно долго оставались открытыми, потом их задернули.

Я взглянул на дом Лэвери. Отсюда была видна крашеная деревянная лестница, спускавшаяся к черному ходу.

Продолжая разглядывать дом доктора Элмора, я размышлял, в каких они могут быть отношениях. Во всяком случае, знакомы: ведь их дома — единственные в квартале. Но спрашивать доктора бесполезно — врачи привыкли хранить профессиональную тайну. Вряд ли он согласится что-нибудь сообщить.

Я снова посмотрел: гардины опять были отодвинуты. Доктор Элмор стоял у окна и сердито смотрел на меня.

Я высунул руку за дверцу машины и стряхнул пепел с сигареты. Доктор быстро отвернулся и уселся за письменный стол. Перед ним лежал портфель. Он сидел прямо, как свечка, и нервно барабанил пальцами по столу. Его рука потянулась к телефону, тронула его и вдруг отдернулась. Элмор закурил сигарету, резким взмахом руки погасил спичку и, подойдя к окну, опять уставился на меня.

Если все это и заинтересовало меня, то лишь потому, что передо мной был врач. Обычно врачи — наименее любопытные из всех людей. Уже будучи ассистентами, они вынуждены выслушивать столько человеческих секретов, что их потребность в тайнах оказывается удовлетворенной на всю жизнь. Однако доктор Элмор, похоже, сильно мною заинтересовался. При этом он обнаруживал не столько интерес, сколько крайнее раздражение.

Я уж было взялся за ключ зажигания, как дверь дома Лэвери открылась. Я откинулся на сиденье. Лэвери вышел бодрым шагом, посмотрел вдоль улицы и повернул к гаражу. Одет он был так же, только через плечо висело махровое полотенце. Было слышно, как открылась дверь гаража, забормотал запускаемый мотор. Из гаража выехала симпатичная маленькая спортивная машина с открытым верхом. На Лэвери теперь были шикарные солнечные очки в широкой белой оправе. Из выхлопной трубы автомобиля показалось белое облачко, машина промчалась вдоль квартала и скрылась за углом.

Это не представляло для меня особого интереса. Мистер Кристофер Лэвери направлялся на пляж, на берег Тихого океана, чтобы лежать на солнце и позволять девушкам наслаждаться его внешностью.

Меня значительно больше занимал доктор. Теперь он стоял у телефона, ничего не говорил, просто держал трубку у уха, курил и ждал. Потом слегка наклонился, как делают, услышав ответ, прислушался, повесил трубку и что-то записал в блокноте, лежавшем рядом с телефоном. Потом на письменном столе появилась толстая книга, обрез которой был выкрашен в желтый цвет. Раскрыв ее примерно на середине, он бросил быстрые взгляд на мой «крайслер».

Как видно, он нашел то, что искал, наклонился над книгой, и в воздухе над страницами возникла пара торопливых облачков дыма. Доктор снова что-то записал в блокнот, отодвинул книгу и вновь взялся за телефон. Набрав номер, он начал быстро говорить в трубку.

Разговор закончился, Элмор сидел, откинувшись в кресле, и размышлял, уставившись прямо перед собой и не забывая каждые полминуты посматривать в окно. Он ждал. И я ждал. Собственно, без всякой причины. Врачи часто звонят по телефону и разговаривают с разными людьми. Врачи смотрят в окно, врачи хмурят лбы, врачи выглядят нервными. Врачи — такие же люди, как и мы, грешные. И они ведут свою долгую и горькую борьбу, как и мы все…

Но в поведении этого врача было что-то, сбивавшее меня с толку. Я посмотрел на часы, увидел, что давно пора было бы обедать, закурил новую сигарету — и не двинулся с места.

Минут через пять в конце улицы появился зеленый «седан». Он подъехал к дому доктора Элмора и остановился. Над капотом была укреплена длинная антенна, она слегка раскачивалась. Из машины вылез высокий блондин. Подойдя к двери доктора Элмора, он позвонил, потом наклонился, чтобы чиркнуть спичкой о ступеньку. Так ему было удобнее посмотреть на меня.

Дверь открылась, он вошел в дом. Гардины в кабинете доктора задернулись и скрыли от меня происходящее. Я продолжал сидеть в машине и смотрел на темные складки гардин. Прошло несколько минут. Дверь открылась, и высокий блондин, не торопясь, спустился по ступенькам. Он отбросил окурок, провел ладонью по волосам, пожал плечами, потер подбородок и, наконец, направился ко мне. В тишине его шаги звучали ясно и отчетливо. За его спиной гардины в окне доктора снова раздвинулись. Доктор стоял у окна и смотрел на нас. Рядом с моим локтем легла тяжелая веснушчатая рука. Над ней появилось большое, изборожденное складками лицо. Глаза отливали металлической синевой. От твердо посмотрел на меня и заговорил низким грубым голосом:

— Вы кого-нибудь ждете?

— Сам не знаю, — ответил я. — А что, нельзя?

— Я задаю вопросы, а не вы!

— Так, — сказал я. — Вот, значит, разгадка всей пантомимы.

— Какой пантомимы? — он смотрел на меня явно недружелюбно.

Я показал сигаретой через улицу.

— Этот нервный тип в окне. Сначала по номеру моей машины узнал в автоклубе мою фамилию, потом посмотрел в телефонной книге, кто я такой, а потом, значит, позвонил в полицию. Что бы это все могло значить?

— Покажите-ка сначала ваши права!

Теперь и я ответил ему твердым взглядом.

— Вы всегда начинаете с одного и того же хамского тона? — спросил я. — Как видно, это — единственное удостоверение личности, которым вы пользуетесь!

— Если ты, парень, вздумаешь грубить, то придется расплачиваться собственной шкурой!

Я повернул ключ зажигания и нажал на стартер. Мотор тихо заурчал и завелся.

— Выключите мотор! — сказал он злым голосом и поставил ногу на подножку машины.

Я повернул ключ и откинулся на сиденье.

— Черт возьми, хотите, чтобы я вас выволок и посадил на асфальт?

Я протянул ему свой бумажник. Он вытащил из него мои водительские права и начал их рассматривать. Потом изучил фотокопию лицензии. С презрительной миной он затолкал все обратно в бумажник и вернул его мне. Я убрал бумажник на место. Его рука опустилась в карман и вынырнула с сине-золотым полицейским жетоном.

— Дегамо, лейтенант уголовной полиции. — Голос у него был низкий, грубый.

— Рад с вами познакомиться, лейтенант, — сказал я.