Спор со смертью - Крэг Гарднер

— Что ж, вам известно, что мы думаем об этом, — бестрепетно ответил Хьюберт. — Давай, Барышня!

Эли запела:

Что за страшные повадки!Я скажу тебе, любя:«Рядом кто-то очень гадкий…

И они дружно указали на Гакса:

…Но мне не страшно за тебя!»

Гакс Унфуфаду злобно подпрыгивал, молотя кулаками воображаемого врага. На его физиономии застыла угрожающая гримаса. Похоже было, что на этот раз демон рассердился всерьез.

— Громче! — закричал он.

Бракс прибавил громкости.

— Проклятие! — Хендрик, отвлекшись от этого захватывающего представления, указал дубинкой на разоренный участок леса.

Как ни странно, туман, кажется, отступал. Неужели тот, кто нас поджидал среди поваленных деревьев, тоже разбирался в музыке? Или он к музыке нечувствителен? Как бы там ни было, туман отступил шагов на сто.

— Возможно, это ловушка… — предположил Хендрик.

— Ага. Это так же справедливо, как то, что у меня в Голоадии могут быть родственники, — заметил Снаркс. — У тебя, дорогой Хендрик, просто талант — подмечать очевидное!

Хендрик с важностью кивнул:

— Да, это мой дар.

Между тем барабанная дробь стала еще громче. Даже удивительно, сколько шума может наделать скромных размеров барабан. Демон опять заговорил:

Гакс Унфуфаду, разгневанный демон,Устал от концертов кошачьих!Снесет головы с плеч артистов,А снявши голову, по волосам не пла…

Последняя строчка шедевра потонула в устрашающей буре чихания.

— Какой талант пропадает! — сокрушенно вздохнул Бракс. — Как рифмует!

Даже мне было жаль демона. Гакс Унфуфаду, рифмующий демон, был сражен контрзаклинанием моего учителя: он начинал чихать, как только произносил что-либо в рифму. Это практически сводило на нет его главное преимущество — демон мог становиться сильнее с каждой новой рифмой. И хотя прежде Гакс был нашим заклятым врагом, теперь мне было тягостно видеть, что от прежнего злобного величия осталась всего лишь тень, к тому же то и дело чихающая.

— Что это? — воскликнул Хьюберт. — Кажется, Гакс сдался?

— Жаль беднягу! — согласилась Эли. — Как говорится, остался с носом.

— Эй, Барышня, — подхватил Дракон, — а ведь это отличное начало для нового куплета!

— Ох ты! — загрохотало сверху. — Нет! Не до куплетов.

— Не до куплетов? — в унисон спросили удивленные артисты.

За моей спиной задрожала земля. Видимо, это Ричард поставил туда свою ногу.

— Нет, не до куплетов, — повторил великан. — Здесь происходит что-то странное.

— Ну что ж, — кротко сказал Хьюберт, — нет так нет. Ладно. В конце концов, остальные куплеты были похуже. Седьмая и пятнадцатая строфы, признаться, слишком многословны… — Он осекся. — Что-то странное?

Снаркс саркастически рассмеялся:

— Никогда не подозревал, что от великанов столько пользы!

Демон повернулся, чтобы еще раз взглянуть на поваленные деревья.

— О! — только и смог он вымолвить.

— Проклятие! — воскликнул Хендрик, подняв дубинку. Туман снова наползал на нас по усеянной щепками и ветками земле. — ОНО возвращается.

— Да уж, — согласился я. Что было делать? Поощрять вокальный дуэт? Признаться, мне нелегко далось бы такое решение. Вслух я сказал: — Интересно, какие еще ловушки нас ждут…

— Что бы это ни было, — произнес мелодичный голос, — рано или поздно ОНО поймет, что это ОНО попало в ловушку, напоровшись на мой великолепный золотой рог.

— Ха! — прибавил невесть откуда взявшийся Джеффри. — Вам не страшны никакие ловушки, если с вами говорящий волк!

Сразу после этой реплики я услышал спокойное, уверенное пение Семи Других Гномов:

Хей-хоу! Мы сильны.Нам ловушки не страшны!

Хотел бы я войти в доверие к гномам. Может быть, хоть они понимают, что здесь происходит? Туман становился все подвижнее, так и клубился вокруг нас. И чем ближе он подползал, тем виднее становилось, что он вовсе не скучно-серого цвета, что в нем поблескивают какие-то точки. Он становился то бледнее, то ярче, то почти сходил на нет, то вспыхивал цепочкой зловещих огоньков. Казалось, он что-то скрывает в своей пушистой шубе, но это что-то изо всех сил стремится выйти на поверхность.

Снова появился голос, вернее, даже голоса. Меня окликали со всех сторон. Теперь, когда никто не пел и не декламировал, я лучше различал слова:

— Вунтвор…

— …Мы с тобой еще не закончили…

— Вечный Ученик…

— Иди к нам, Вунтвор…

— …Все кончится быстро…

— Зачем тебе меч? Положи его…

— До конца вечности…

— Вунтвор…

— …Дай мы тебя приласкаем…

— Мы укроем тебя… тебе будет уютно…

— …Все произойдет быстро… не бойся…

— Разве тебе не хочется отдохнуть… целую вечность?

— Слышали, что вам сказали? — зашептал Катберт. — Насчет того, чтобы положить меч?

— Да уж, — ответил я.

— По-моему, неплохая идея! — с надеждой произнес меч. — Почему бы не дать мне передохнуть где-нибудь в сухом месте, подальше от тумана?

В ответ я проворчал:

— Судя по тому, как перемещается этот проклятый туман, скоро не останется места, куда он не проник. От него нет спасения. Впрочем, у тебя есть выбор: сгинуть в тумане, лежа на земле, как бревно, или в моих руках побороться за спасение.

— Выбор небогатый, — процедил меч, потом вздохнул и смиренно произнес: — Ладно. Видно, судьба моя такая — жить по рукоятку в крови!

— Да уж, — подтвердил я и решительно пошел вперед.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

«С этого места прошу меня не цитировать. Без комментариев!»

Заявление Эбенезума, величайшего волшебника Западных Королевств, сделанное перед тем, как он впервые заговорил о Волшебном

— Вунтвор! — окликнул меня туман. Или тот, кто скрывался в тумане. Или те, что скрывались в тумане.

— Иди к нам, Вунтвор…

Я посмотрел на своих товарищей. Мы были вместе, как пальцы, сжатые в кулак.

— …И друзей захвати…

По обеим сторонам от меня шли Хендрик и Снаркс с оружием в руках. Теперь они ступали осторожнее. Да, мы замедлили шаг, чтобы лицом к лицу встретиться со своей судьбой. От этого тумана чего угодно можно ожидать! Никто из нас не знал, что могло появиться из серой гущи в любую секунду. Но все понимали: осторожность прежде всего.

— …Ждем вас… — шептали голоса.

— Проклятие, — произнес Хендрик гораздо тише обыкновенного. Оказаться в кольце тумана — это было слишком даже для его непобедимого пессимизма.

Голоса не унимались:

— …Вечный Ученик…

— Мы так долго ждали…

— …Мы успокоим тебя…

— Вунтвор…

— Как-то все это… подавляет, — сказал Снаркс далеко не так иронично, как обычно.

Ситуация явно подействовала на всех. Но мы упрямо шли вперед. Нори была справа от меня, между единорогом и говорящим волком. Следом шли Гакс и Бракс, последний все время держал наготове свой барабан, чтобы начать бить в него по первому требованию. За ними следовали Семь Других Гномов, а замыкал шествие Хьюберт. У него на спине сидела Эли.

Сперва наша процессия порядком растянулась, но постепенно задние почти нагнали передних, так что мы едва не наступали друг другу на пятки. То ли передние несколько замедлили шаг, то ли, наоборот, задние прибавили шагу, надеясь убежать от цепких колечек тумана, хватавших их за щиколотки.

— …Вунтвор…

Я сделал полшага вперед. Что надо от меня этому злосчастному туману?

— …Сюда, сюда…

— …Сейчас…

— …Через минуту…

— …Скоро все закончится…

«Да уж!» — подумал я. Непонятно почему, но я не мог заставить себя выговорить даже эти два слова. Да я просто ничего не мог заставить себя сделать! Выдвинуть одну ногу вперед, а потом с большим трудом подтянуть к ней другую — вот и все, на что я был теперь способен. Что же это такое?

Я оглянулся, чтобы задать этот вопрос моим спутникам. Оказалось, что они все остановились и неотрывно смотрят вперед, в туман. Хьюберт встрепенулся было, но как-то… медленно. Я сунул руку в карман и… обнаружил там скрючившегося Домового. Он обхватил ручками свою крошечную головку и, казалось, больше не хотел глядеть на белый свет.

— Прокля… — начал Хендрик, но не смог договорить.

Творилось нечто ужасное!

— …Вунтвор… — еще раз позвал меня туман.

— …Все произойдет очень быстро…

— …И бесповоротно…

Семь Других Гномов безразлично пропели:

Больше некуда деваться —Так зачем же волноваться?

И дружно захрапели. «Да уж, — подумал я. — Действительно, зачем волноваться? Из-за чего?» Туман окружил нас со всех сторон. Через пару минут он всех накроет. Что ж, так проще! Не о чем волноваться. Нори с трудом приоткрыла глаза. Она изо всех сил боролась со сном.