Искусство ката - Рагрин Николай

– Оказывается, можешь. Большой вред в сомнении. Как отвлечься самому? Вспомни свой самый тяжёлый поединок. Уйди в себя. Но в момент удара в мозг сосредоточься на летящей в тебя пуле, увидь её мысленным взором и только потом реагируй на неё. И помни: большой вред в сомнении.

Мне стало очень интересно проверить его слова. Он, похоже, знал, о чём говорил. В конце концов, что я терял? Одним ранением больше, одним меньше. Я уже начал привыкать к ним. Я вспомнил свой самый тяжёлый поединок, который мог стать для меня последним. Бог рассудил иначе. С этой мыслью я осознал, что получил удар в мозг, но не вышел из состояния внутреннего созерцания. Я потянулся мысленно к пуле, летящей в меня, и почувствовал её, даже увидел внутренним взором, приближающуюся ко мне, как в замедленном кино. Мне было так интересно, что я не сразу сообразил, кому эта пуля предназначена. Но и сообразив, не испугался, смысла не было, не страшной была медленно приближающая пуля. Я мог бы схватить её рукой, но, к счастью, не стал этого делать, а просто уклонился.

Мои упражнения в горах продолжались довольно долго. Вот только ранений больше не было. Я учился находиться в состоянии постоянной внутренней расслабленности, пока это состояние не стало для меня естественным, как дыхание. Я научился безошибочно определять место нахождения стрелка в момент выстрела. Потом начались тренировки в беге. Мне надо было как можно быстрее достичь этого места после выстрела. Оказалось, что состояние полной внутренней расслабленности полностью высвобождает резервы организма. Работают только нужные мышцы и, при необходимости, на полную мощность. Сначала не всё получалось. Оказалось, непросто сохранять нужное состояние при беге в горах. Внимание сосредоточивается на мелочах, например: куда поставить ногу, или за какой уступ взяться рукой? Выделил частное, потерял общее. Чтобы сохранить состояние полной внутренней расслабленности, нужно полностью довериться своему телу, как доверяется всадник своему коню. Оказывается, скакуну довериться легче, чем самому себе. И через это пришлось пройти. Но теперь я знаю, что испытывает лунатик, идя по узкому карнизу высоко над землёй. Ничего не испытывает. Но какие силы высвобождаются! Как в трансе человек творит чудеса силы и ловкости, так и здесь, только это состояние можно назвать контролируемым трансом. Контроль есть, только как бы со стороны. Я первый раз попытался объяснить это словами, и вижу, получается не очень.

– Я понимаю, о чём ты хочешь сказать. Я видел тебя в деле, когда ты буквально растворился в воздухе после выстрела, – сказал учитель, – похоже, Уэсиба Морихэй – отец борьбы Айки-до, обладал похожей способностью. Ты в любой момент можешь так быстро действовать?

– Нет. Так быстро только после выстрела. Меня учили этому год. Учили реагировать на выстрел. Когда в меня стреляют, я впадаю в особое состояние, мои учителя не советовали мне даже пытаться впадать в это состояние без прямой угрозы для жизни. Говорили, что без такой угрозы можно мгновенно сгореть, как порох. А они научили меня верить им. Но в повседневной жизни в этом нет необходимости. Не зря говорят: «Не поминай Господа всуе». Но и это было только начало пути длиною в год. Тренировки в горах дали многое. Они научили чувствовать и находить цель. Превращаться из дичи в охотника. А самое главное, научили верить себе. Верить без тени сомнения. Потому что даже маленькая тень, даже намёк на тень способна затмить разум. Но тренировки в горах проводились в идеальных условиях. Без помех. Далее мне предстояло выйти в мир и там научиться делать всё то, что я делал в горах. Я должен был научиться, подобно талантливому дирижёру, безошибочно определять одну фальшивую ноту в игре большого оркестра. Но только от этой ноты зависела моя жизнь. И я научился. Научился безошибочно определять мысль и взгляд стрелка в любых условиях, даже в океане страстей на стадионе во время футбольного матча. Но на это ушёл год. Пожалуй, самый тяжёлый и самый интересный год из всей моей жизни.

– Ну, и как ты действуешь, превратившись из дичи в охотника? – спросил Дика учитель.

– Определив цель, я мчусь туда и застаю стрелка там, откуда он стрелял. Надо видеть его лицо, когда я внезапно предстаю перед ним. Ничего я с ним не делаю, – ответил Дик на немой вопрос учителя, – пусть судьёй ему будет Бог. Я лишь ломаю его дорогостоящее, как правило, уникальное оружие, и, погрозив ему пальцем со словами: «Не делай больше этого, погибнешь», ухожу. Я уверен, что ни один из них на вторую попытку не решится.

– Пожалуй, в этом ты прав, – с улыбкой сказал учитель. – Я не пойму другого: ты действительно так быстро двигаешься, что он не видит твоего приближения?

– Действительно. Никто не видит. Мир как будто замирает вокруг, как в замедленном кино, и безграничная радость в упоении бегом. Я подсознательно даже стал ждать и желать нападения ради этих нескольких секунд эйфории.

– Да с такими способностями ради удовольствия можно натворить дел, – с укором сказал учитель.

– Нельзя. Вы разве забыли: «Не поминай Господа всуе»? Помимо этих моментов, я вполне нормальный человек, ну, может быть, гипертрофически нормальный. Уберите всё лишнее, мешающее любому человеку, научите его всему тому, что знаю и умею я – и всё. Никаких других, не присущих всем людям качеств, у меня нет, кроме тех, которые появляются в момент смертельной опасности.

– Но так скоро ты отобьёшь желание всем стрелкам. Настоящих профессионалов не так уж много. И что мешает им прибегнуть к любому другому способу?

– Я, конечно, думал об этом. Но это самый верный способ. Вообще способов насильственной смерти не так уж много. А надёжных и того меньше. Это может быть яд, автомобильная или авиакатастрофа, бомба, и, наконец, прямое насилие, грубо говоря, драка с применением оружия или без него. В последнем случае, если это огнестрельное оружие, наверняка рефлекс сработает в нужный момент. Драться я умею, занимаюсь этим всю сознательную жизнь. Катастрофы или бомбы, так или иначе, можно избежать. Да и везение здесь играет не последнюю роль, а порой даже решающую, а мне везёт, ведь одну автомобильную катастрофу я уже пережил. А что касается яда, то отравить меня практически невозможно. Нет такого яда в природе, к которому у меня не привит иммунитет. Есть такая методика, вы наверняка слышали о ней. Если человеку постоянно давать яд, начиная с микроскопических доз, постепенно увеличивая их, его организм привыкает к яду, вырабатывает стойкий иммунитет. Дед, можно сказать, с колыбели занимался со мной этим, перебрав все существующие в природе яды. Я даже думаю, не от этого ли у меня такой жизнеспособный организм? Любой яд полезен в малых дозах, но, может быть, в больших он полезен вдвойне? – со смехом сказал Дик.

– А как насчёт холодного оружия? В толпе народа, на улице или в другом месте не нужен снайпер, достаточно обыкновенного ножа.

– Это уже было, они с этого начали. Нож или другое холодное оружие, направленное против меня, такая же смертельная угроза, я её чувствую. И пусть двигаться так же быстро, как при выстреле, не могу, но справиться с любым вооружённым холодным оружием человеком сумею. Теперь вы видите, насколько непростая задача у моих недоброжелателей.

– Понятно. Выходит, после встречи с дедом ты пережил ещё два покушения. Как же он допустил это?

– Там, на острове, я продемонстрировал ему свои способности. Надо было видеть лицо дедовского снайпера, разрядившего в меня весь магазин своей винтовки. Парню ещё долго придётся жить на острове в изоляции от всего мира. Бедолага узнал о моих способностях то, что не следует пока никому знать, естественно, кроме деда.

– А как же я, меня тоже уберут подальше?

– Вы не в счёт. К вам послал меня дед. Я должен передать вам его просьбу поработать со мной. Он разрешил мне рассказать вам всё. Он сказал мне, что вы знаете, чему ещё нужно меня научить.

– Но откуда твой дед узнал про меня? С какой стороны я вошёл в сферу его интересов?

– Я же говорил, что его империя охватывает всё, что только может дать прибыль. В неё входит и книжный бизнес. А что касается боевых искусств, то, учитывая направление моего воспитания, дед лично просматривает все новинки этой литературы. И особенно внимательно всё, что касается рукопашного боя и самообороны голыми руками. Так что вам лучше знать, что могло заинтересовать его в вашем поприще. Я, к сожалению, ваших книг не видел. Потому что всё последнее время уделял внимание исключительно практике, а не теории.

– Ну, тогда ясно. Остаётся склонить голову перед прозорливостью твоего деда. Гениям присуща нестандартность мышления и умение выделить существо проблемы. Он увидел то, что упустил ты, специалист в рукопашном бое.

– Что упустил? Дед, конечно, гений, но, на мой взгляд, я учёл все способы, какими можно меня достать.

– Не все. Да вот, похоже, этот неучтённый тобой способ сам сюда пожаловал. Быстро действуют твои враги, и в сообразительности им не откажешь.