Тёмные тропы - Андрей Левицкий

Не искажение, точно, – сами места, как следопыты говорят, гиблые. Данила слышал, пару лет назад тут была перевалочная база вольных, которая очень быстро накрылась то ли бродячей аномалией, то ли врагами… то ли лешими. Про этих последних рассказывали всякое, и в большую часть баек Данила не верил, но что лешие – необычные люди, то ли секта, то ли особый клан следопытов – действительно существуют, было установленным фактом. Люди меняются от биотина, может, и лешие эти – измененные, как Маугли?

Еще до появления Сектора места здесь были гнилые, а теперь и подавно. Брошенные деревни, что попадались на пути, приходилось огибать окольными путями. Маугли все чаще останавливался и велел пережидать. Прянин крепился, хотя был бледен и казалось, что он держится из последних сил.

Перегавкивались вдалеке то ли псы, то ли твари Сектора, да ветер свистел в провисших проводах ЛЭП, вдоль которой и шли, – здесь пролесок не такой густой. Данила следовал за проводником сосредоточенно, молча, принюхиваясь и прислушиваясь к Сектору. Главное – не останавливаться. Его так часто предавали, что пора бы уже привыкнуть, он не раз терял смысл жизни и придумывал его себе заново, но все последнее время в его судьбу активно вмешивался Сектор. Да что там говорить – мир вращался вокруг Сектора, а сейчас представилась возможность во всем разобраться. Хватит быть футбольным мячом, который туда-сюда гоняют по полю, пора становиться главным судьей на мачте под названием «моя жизнь».

Небо начало затягивать тучами – странными, зловещими, как и все в Секторе. Тучи неслись по небу с бешеной скоростью, хотя ветер стих и воцарилось беззвучие. Маугли то и дело задирал голову и таращился на тучи, но молчал, а его никто не спрашивал. Когда тучи начали пикировать вниз, превращаясь в необычайно плотный туман, Прянин не удержался, взмахнул рукой и поинтересовался:

– Я искренне надеюсь, что нам ничто не будет угрожать.

– Не страшно, – ответил Маугли. – Просто идите за мной.

Данила вспомнил путеводитель и заподозрил, что группа попала в искажение «бродила», но раз на проводника она не действует, значит, опасаться нечего. А вот будь Маугли обычным проводником, день-другой пришлось бы бесцельно шарахаться по Сектору.

– Не нравится мне это, – проворчал Валик. На его бороде повисли мелкие капли, он косился на Маугли – не доверял бесовому отродью.

Трудно было представить, что творится в лохматой голове беглеца из секты Андрония. Все-таки нормальный человек не попрется добровольно в самое сердце Сектора и не попадет под влияние сумасшедшего проповедника.

Туман оседал все ниже, и теперь невозможно было рассмотреть ничего уже в трех метрах. Сосновые стволы выплывали из белесого марева черными колоннами, кусты появлялись неожиданно, хватали за одежду: не ходи туда, путник, там хуже, там страшнее. Словно сам Сектор пытался остановить их. Одно он упустил из виду: эти люди были возле Глуби, и теперь им мелочи типа «бродилы» нипочем.

Щелкали чупакабры, следующие за группой вот уже несколько часов, подбирались близко – Данила иногда замечал их темные спины. Хрустела хвоя под ногами, сопел Валик, видимо недовольный тем, что променял шило на мыло.

– Я так никогда из Сектора не выйду – все на север да на север! – пробасил он возмущенно.

– Ты слышал: мы в Талдом идем.

– Знаю я! Но не хочу теперь туда идти! – Валик остановился и осенил себя крестным знамением.

– Что, демоны там? – насмешливо проговорил Данила, перелезая через огромную, в три обхвата, поваленную сосну. Чертыхнулся, вымазавшись смолой. – Так чего ж Андроний их не изгнал?

Валик обиженно засопел. Из-за него остановилась вся группа: Данила с Маугли перелезли дерево, Прянин и бывший андроид остались за ним. Мужик сказал:

– Смейтесь-смейтесь! Лешие там, слыхал о них? Они хуже хамелеонов, и человечину жрут. Посмотрю, как ты запоешь, когда они тебя жарить начнут!

– Маугли, – заговорил Прянин, – а ты слышал о леших?

Мальчишка мотнул головой, Данила уточнил:

– Должен был слышать. Они как люди, только странные. Маугли, ну, вспоминай. Они раньше возле Глуби водились.

Маугли почесал голову:

– Были, давно. Солнца боялись. Не как вы, не как мы. Чужие, и с ними ревун. Они брали наших, редко, потом ушли. Говорили непонятно.

– Ревун? – переспросил Данила, но Маугли промолчал.

Прянин, с трудом преодолевая преграду, тоже задал вопрос:

– И зачем им были нужны ваши?

Маугли дернул худым плечом – не знаю, но Прянина его ответ не удовлетворил:

– То есть ты утверждаешь, что они разговаривали на чужом языке?

И тут Валика прорвало:

– Вы слышали, да? Дальше я не пойду! Вы как хотите, а я назад. Уж лучше к Андронию, пусть выпорет и в яму посадит, но к лешим в логово – ни за что!

– Маугли, а что за ревун? – продолжал допрос Прянин. Глаза Доцента загорелись, он будто сразу помолодел на десять лет.

Мальчишка глянул на него и пожал плечами. Прянин громко вздохнул, сообразив, что больше информации не вытянет.

– Вы слышали? – не унимался Валик. – Я дальше не иду и вам не советую.

Данила уселся на сырую траву, потянулся к карману штанов, с сожалением вспомнил, что сигареты кончились, и проговорил:

– У тебя выбора нет: или ты с нами, или ты труп. Ты ж Сектор не чувствуешь… Считаю до пяти, и мы идем дальше, а ты – как хочешь. Только патроны оставь и тротил. Все равно не спасет, когда будешь в микроволновке жариться или в гравицапе тебя расплющит. И раз, и два…

Валик не выдержал на «четырех», выругался, перелез через ствол и развел руками:

– Жить хочется…

Засветло до Талдома добраться не получилось. Туман рассеялся, но тревога лишь усилилась. Казалось, будто кто-то идет следом и дышит в затылок. Данила понимал, что это дыхание Сектора, но все равно вглядывался в еловые лапы, что сомкнулись под самым небом. Валик совсем извелся: ткни в спину – заорет, даже Маугли занервничал.

– Пора бы убежище искать, – в десятый раз напомнил Валик.

Его реплику проигнорировали: вот уже несколько часов они плелись по дороге, на которую наступал лес, – ни заправки тебе, ни поселка. Корни вздыбили асфальт, под опавшей хвоей трудно было разобрать, здесь ли дорога. Память подсказывала Даниле, что скоро уже будут пригородные поселки.

Еще пять минут ходьбы – и сосны разомкнут ветви над головой и расползутся черные тени… Но тут хрустнула ветка. Прянин, идущий за Данилой, ойкнул, Валик выругался, Данила прицелился в сгущающуюся черноту, где – он точно ощущал! – скрывался враг. Не вырвиглотка, не хренозавр. Кто-то хитрый и опасный. Хамелеон? Ходячий мертвец? Последнее ему нравилось меньше всего: представлялся Момент – серолицый, с глазами, затянутыми белой пленкой. Учуял друга и крадется, чтобы отомстить за свою смерть.

Мышцы напряглись, палец, лежащий на спусковом крючке, вспотел. Идущий впереди Маугли, вцепившись в свою палку-копье, всматривался в присыпанную хвоей землю – искал следы. В затылок сопел Прянин, Валик замыкал. Данила остановился, чтобы стать в конец колонны. Валик кивнул ему благодарно, его перекошенное ужасом лицо блестело от пота.

Лес все не заканчивался, ощущение опасности усилилось. Если ночь настигнет в лесу – хана.

Дорога закончилась внезапно: впереди колыхался камыш. Валик издал придушенный всхлип и схватился за бороду. Данила скомандовал:

– В обход! И пошевеливаемся.

Пока обходили болото, промочили ноги. Если бы это было обычное подмосковное болото, налетел бы гнус. Здесь же его не было – тревожный знак.

– Мы, случайно, в «бродилу» не вляпались? – прохрипел Прянин.

Скрипнув зубами, Данила рявкнул:

– Нет!

Теперь он шел первым. Еще несколько шагов. Раздвинуть камыш… И снова заросли. Не сдаваться! В болоте что-то застонало, захохотало. Или сбились с пути? Дорогу пожрало болото, где север, где юг – не понятно.

Над сероватыми в сумерках листьями мелькнула красная крыша. Спасение или мираж? Данила устремился вперед.

Действительно – дом, утонувший в болоте по самые окна, оплетенный похожей на вьюнок травой. За крайним домом виднелся еще один. Деревня! Осталось найти более-менее сухое место.

Пока пробирались в середину деревни, выяснили, что вьюнок реагирует на движение, как лоза, – лучше к нему не приближаться.

К счастью, вторая часть поселения стояла на сухой почве. Правда, дома потемнели и местами растеряли штукатурку.

Ночевать решили в длинном двухэтажном доме со ставнями. Прежде чем захлопнуть их, Данила обыскал дом и обнаружил пустую керосинку, огарок свечи и на полке в кухне – ржавые банки с консервами. Желудок тотчас заурчал.

Когда с трудом закрыли распухшие от сырости ставни и входную дверь – надежную, железную, уселись в кухне, возле огромной русской печи. Данила с третьего раза поджег свечу и разложил на покосившемся столе консервы. Лицо Прянина, озаренное огненными бликами, вытянулось, глаза загорелись: