Плата за капельку счастья - Евгения Михайлова

– Кидринские – известные всей Москве живодеры, – сказала зоозащитница Таня. – При этом они себя позиционируют как любители животных. Они на этом построили бизнес. Собирают деньги на уничтожение собак якобы в защиту кошек. У них есть сайт «Чудо природы», они покупают полосы в газетах, где несут свою дикарскую идеологию. Хочешь, дам их телефон? Приходилось объясняться. Обращения в полицию бесполезны.

После еще ряда звонков Берте позвонила незнакомая женщина, представилась Стеллой.

– Вы собираете информацию по поводу Кидринских? Я была их пресс-секретарем. Они свою деятельность начали в один день. И в этот же день наняли меня. Меня и нескольких таджиков, которые им поймали в подвалах тридцать кошек. Я за их деньги привезла съемочную группу кабельного телевидения. Их снимали с этими кошками в обнимку. Так они вписались в ряды зоозащитников. Потом, купив новую квартиру, всех кошек усыпили.

– Кто они вообще?

– Были по факту городскими сумасшедшими. Фактически асоциальны. У Евгения Кидринского даже есть высшее образование, но не работали – ни он, ни она, жили отдельно, каждый в своей однушке. Светлана, кажется, наркоманка, кололась, Евгений собирал и сдавал бутылки и банки на пропитание. Он настолько сумасшедший, что ему нельзя и не нужно ни пить, ни колоться. Всегда в кондиции. Но рассчитал он все верно. Женился на этой депрессивной корове, выбрал себе «врагов» по плечу и стал наваривать деньги. Сейчас они эксперты какого-то городского департамента по защите животных. Лезет в кадр на всех митингах. Судится, когда ему бьют морду и называют убийцей, выигрывает… Платит, подкупает судей. Богатым стал, подонок. Я ушла и даже передала материал разным газетам, он и за мной теперь охотится. Я ему тоже по плечу. У меня тяжелый порок сердца, потому и выбрала себе работу для души, с «добрыми» людьми. Теперь расплачиваюсь. Если со мной что-то случится, Берта… Это они.

Берта позвонила похитителям. Она готовилась, говорила ровно. С женщиной Светланой. Та ответила, что Рекса просто депортировали из Москвы. Что он жив, просто где-то в сельской местности. Но отказалась говорить, где и кто именно вывозил.

Берта все же позвонила в полицию. Участковый сказал с утра принести заявление. Потом она нашла электронный адрес префектуры и написала короткое, но, видимо, понятное письмо. Потому что ей позвонили тем же вечером, интеллигентный мужчина. Берта не поняла, кто этот человек, но он был взволнован, он обещал разобраться, куда-то что-то направить.

Потом Берта опять звонила этой проклятой Светлане Кидринской. В разговор постоянно врывался мерзкий фальцет ее мужа, он кричал что-то. Берта плакала и умоляла:

– Света, назови любую сумму. Ты получишь ее сейчас. Если мне не хватит, то завтра. Только за место, где выбросили Рекса. Только за телефон этих людей, кто знает. Только за информацию: что это был за препарат. Рекс может быть живым?

– Мне очень жаль, – сказала Светлана. – Все это невозможно. Красивый действительно был пес.

Берта, в пелене слез, поменяла повязку Тусе, на кухне недоуменно посмотрела на сырое приготовленное для жарки мясо. Анатолий… У нее весь день и вечер был занят телефон, он наверняка не дозвонился. И плюнул на всю эту мороку с солнечным ударом под дождем. Он такой твердый, прямолинейный, такой настоящий мужчина без сантиментов и отклонений. Он не поймет. Она не сможет ему объяснить, как бурный восторг первой страсти можно на что-то разменять, потерять, забыть в первый же день… Из-за одной бездомной собаки. Он подумает, что Берта психопатка, истеричка, а не его женщина, как ему показалось под дождем спросонья.

Но тут в дверь позвонили. Берта, измученная, падающая с ног, непричесанная, в халате, бледная и с красными воспаленными глазами, смотрела на Анатолия с такой тоской… Вот он и уйдет. Посмотрит, как выглядит женщина без капель росы, без сока страсти, и уйдет… Он ведь сказал мимоходом, что уходит, когда что-то не так.

– Я устал ждать, когда у тебя освободится телефон. Не начинай ничего рассказывать. Ты не сможешь, мы утонем сейчас в твоих слезах. Ты плакала, наверное, с утра. Тебе даже это идет. Ты такая прекрасная графиня сейчас, а мои розы завяли без тебя. Это они от зависти, они видели тебя без лепестков. В отличие от них ты становишься только еще более красивой. Нестерпимо красивой. Давай все потом, я разберусь, помогу. Поверь, мы все решим.

Берта так удивилась самой себе. Оказывается, в этом кошмаре она не потеряла и не забыла тоску по нему. Просто беда захватила мысли и душу, а руки и рот были заняты телефоном. А теперь все рванулось к нему, как к спасению, как к убежищу, как к началу и завершению…

Глава третья

Анатолий

Когда он бежал ночью по темной траве, по лужам и вновь мокрому асфальту – он допускал все. Он был готов ко всему, наверное, тысячи раз по кругу с девяти вечера.

Он, погуляв с Джессикой на час раньше обычного, сидел и ждал звонка Берты, как они договорились. Ее телефон был занят. Он досидел до мысли, что он занят только для него. Почему он не пошел раньше? Да потому что она должна была позвонить. И только в два часа ночи он признался себе: он, такой храбрый и уверенный, просто боится, что ее дома нет. Или не откроет. И все. И звонить он ей уже не может. Дальше опять тот же круг вариантов. И в центре вывод: он ей нужен был один раз в плане приключения. В постоянную жизнь, да еще на ее территории она передумала его пускать. Это ведь совсем другая история, не просто приключение. Она пришла в себя. Ей кто-то помог прийти в себя…

Он набрал код домофона, позвонил в квартиру. Она открыла. Да, ей кто-то помог. Ей кто-то так помог, что надо срочно спасать. Он не знает, от чего и что придется делать для этого спасения. Но сейчас он может только одно. Утопить ее в себе, утонуть в ней. Анатолий знал жизнь, она так может скрутить, так напасть из-за угла, так подло крадется, так точно целится…

– Отдохни, Берта. Уже ночь. Постой так, спокойно. Я освобожу тебя от этого халата и что там еще на тебе есть. Давай я выпью твои слезы, давай я соберу твою росу, попробую растопить твои беды. А вдруг получится?

Он удивился тому, как хорошо у него получилось, как мгновенно у них получилось уйти в мир своего блаженства. На потолке сияли звезды, в ее глазах были слезы не от боли, а от того, что они не успевали сгорать до конца страсти, их уже торопила другая раскаленная волна. Он уже привычно поймал ладонью, губами и собой ее крик… Она откинулась, вздохнула. И выдохнула:

– Я люблю.

А потом, опустив ресницы, вдруг застонала от чего-то другого. И шепнула ему на ухо, как великую тайну:

– Я ненавижу. У меня есть враги.

И все рассказала.

Когда Берта спала у него на руке, Анатолий чертил эскиз и выстраивал последовательность своих действий. Строил здание мести. Не для того он столько лет искал свою женщину, чтобы ее горе кому-то сошло с рук. История этой собаки его тоже ранила. Он надеялся, что они найдут этого несчастного Рекса. Но от мысли, что над беспомощным и преданным людям псом так поиздевались, что кто-то использовал свою силу для того, чтобы причинить страдания, боль и страх тем, кто слабее, – от этой мысли Анатолий впадал в ярость, которая требовала выхода. Он тоже ненавидел. А это серьезно, эти существа просто не в курсе.

Они живут неподалеку. Проще всего пойти к ним прямо сейчас. Он вычислит адрес по телефону. Он найдет возможность пробраться в их логово. И… получается, что свернуть две шеи – это проще всего. Но Берте нужен Рекс. И, пока они не найдут его живым или мертвым, эти существа будут думать, что у них все в порядке. Пусть пока расслабятся…

– Я не знаю, как тебя оставить, – сказал он Берте, когда она открыла свои нежные, томные, яркие глаза. – Я должен кое-что решить, кое-что узнать. Я все сделаю, моя графиня. Останься сегодня дома с Тусей, пожалуйста. Не общайся больше с этими уродами. Это не имеет смысла.

– Да, я буду дома, – пообещала Берта. – Я буду тебя ждать, конечно. Мне нужно тебе приготовить вчерашний ужин, я для этого даже ездила на рынок. И ничего не сделала… Только сбегаю в полицию, мне сказали написать заявление. Вдруг что-то получится. Кто-то должен заставить их назвать этих людей, которые увезли Рекса. Я не смогла.

– Напиши. И все. Потом позвони мне и скажи, к кому по поводу твоего заявления обращаться в полиции. Чтобы мы могли контролировать. Я принес тебе ключи от своей квартиры. Тебе придется гулять и с Джессикой, пора привыкать к семейным обязанностям. Храни очаг. Я буду мчаться к тебе. Я каждую минуту мчусь к тебе. Помни об этом, прошу. Ты должна очень себя беречь для меня. Я остался в тебе. Вот такой эгоист, мне это говорят даже партнеры и конкуренты. Сплошные «я» и «для меня».

Анатолий вышел из дома Берты в очаге прощальных поцелуев. Прошел несколько метров, свернул на лужайку, в конце которой его дом, споткнулся о кусок отвалившегося с тротуара бордюра и так ударил его ногой, и так его колотил, что опомнился, когда вокруг лежали обломки, а нога заныла. Он вдруг понял, что его сила, его страстное желание, его ярость и месть не вернут Берте Рекса. Так получилось по поверхностным расчетам. Эта дрянь Кидринская не смогла бы отказаться от большой суммы, если бы пес был жив.