Зной пустыни - Александра Торн

— На сегодня все. Спасибо тебе, Рик.

Закрыв дверь, она подумала, что переживающий за дело Рик — очень привлекательный мужчина. Но он не идет ни в какое сравнение с Аланом.

С Аланом вообще никто не может сравниться.

Марианна Ван Камп о мужчинах не думала. Да и обстановка в ее квартирке с голыми стенами была далеко не элегантной. Последние три года она изо всех сил старалась жить на те крохи, которые удавалось зарабатывать искусством. Решившиеся на такой подвиг художники обычно голодали в мансардах или бежали на Таити.

Расхаживая по тесной мастерской, Марианна глядела битый час на чистый холст, который доказывал ее неспособность создать нечто стоящее. Пережитые невзгоды и лишения нисколько не возвысили ее искусство. Какая же она кляча! Чертовски трудно сосредоточиться на живописи, когда нужно постоянно волноваться о том, как оплатить счета и не остаться голодной. Зажмурившись, она ждала, когда же наконец снизойдет вдохновение.

Когда Марианна приехала в Феникс и собралась рисовать пейзажи, выяснилось, что ей больше известно, как выглядит интерьер бара, чем выжженное солнцем плоскогорье или притаившийся в красных скалах каньон. Тогда она стала копировать фотографии из «Аризона Хайуэйз». Но когда она пыталась сбыть эти пейзажи на любительской выставке, кто-то сказал ей, что фотографии в журналах защищены авторским правом и копировать их противозаконно.

Марианне совсем не улыбалось в довершение всех бед иметь дело с парнями в синей форме, и пришлось снова перекроить скудный бюджет. Каждый месяц один уик-энд она посвящала разъездам по Аризоне. После возвращения домой стоило ей закрыть глаза, как в голове возникали картины увиденных пейзажей. Оставался пустяк — перенести их на холст.

Но не сегодня.

Ее все время преследовал страх, что в один прекрасный момент вдохновение уйдет навсегда. И, кажется, именно сегодня этот момент наступил. Девушка зажмурилась, сморщила вздернутый нос и сжала полные губы. Проклятие! В голове не было ничего, как на набережной Рио-Гранде, выметенной дворником-эмигрантом. Марианна запаниковала. Вдруг она потеряла способность рисовать?

— Встряхнись! — приказала она себе, и ее глуховатый голос заполнил крохотную спальню, служившую одновременно мастерской.

Круто повернувшись, она пошла в ванную, ополоснула лицо холодной водой, стараясь не замочить искусственные ресницы, прошлась расческой по золотисто-платиновым кудрям. Такой цвет волос встречается очень редко, да и то только у детей. Но химия всемогуща. Однажды Марианна попыталась тем же раствором покрасить волосы на лобке. Дело кончилось визитом к гинекологу, болью, стыдом и изрядной суммой за визит. Она поежилась.

Двадцать минут спустя она уже ехала в стареньком «датсуне» по улицам Феникса. Стекла были опущены, и раскаленный воздух обжигал ей лицо и руки. Кондиционер не работал, да и сама машина была на последнем издыхании. Марианна старалась не думать о возможной поломке, чтобы не накликать несчастья.

А несчастья подстерегали на каждом шагу и делились на мелкие (износились последние колготки, пропиты в баре остатки денег) и средние (машина сломалась окончательно, не продано за месяц ни одной картины). Но главное несчастье уже маячило на горизонте и подстерегало ее, как айсберг, преградивший путь «Титанику».

Марианне только что стукнуло тридцать шесть, время стремительно уходит, а она еще не замужем, хотя всегда мечтала иметь детей и надежного спутника жизни. Однако мечта становилась все более призрачной. Как бы хорошо ни справлялась она с мелкими и крупными неприятностями, они все равно окажут разрушительное воздействие на ее жизнь. Мечты так и останутся мечтами.

Подъехав в дому Арчер Гаррисон, она подавила в себе обычную зависть. Нелегко быть лучшей подругой женщины, у которой есть все: унаследованные миллионы, красивый муж, талант скульптора.

Марианна выключила зажигание, помедлив, вышла из машины в невыносимую жару и двинулась к входной двери.

В мастерской перед неоконченной скульптурой стояла высокая стройная женщина, под хрупкой внешностью которой угадывалась скрытая сила. Арчер Гаррисон была охвачена радостным волнением. Наконец-то ее руки и душа, ее мастерство и творческий дар гармонично объединились, создав, надо признать, нечто вполне приемлемое. Она отступила на несколько шагов и внимательно оглядела трехфутовую скульптуру женщины из племени навахо. Обычно Арчер работала с малыми формами.

От своих предков — филадельфийских аристократов — она унаследовала красивый овал лица, серьезные серые глаза и огромное состояние. Как говорится, родилась с серебряной ложкой во рту. Но это обстоятельство не испортило девушку, она никогда не считала — раз у человека много денег, то он лучше других. Мерилом для Арчер был талант. Поэтому ей, как она искренне думала, еще очень далеко до идеала.

Подойдя к скульптуре, Арчер стала внимательно изучать лицо. Может, сделать скулы пошире? Пожалуй. Отщипнув от глиняного блока кусочек, она уверенными движениями наложила массу на нужные места.

Хотя на рабочем столе не было недостатка в инструментах, Арчер по возможности старалась обходиться пальцами, ногтями и ладонями. Эти прикосновения давали ей ощущение связи с ее творениями.

Следующие полчаса она увлеченно работала, потом снова отступила на несколько шагов и с удовлетворением осмотрела скульптуру. Ни убавить, ни прибавить. Можно, конечно, поработать над ней, но лучше она уже не станет. Арчер вытерла руки о фартук, и тут же загудел домофон.

— Кто там?

— Это я, — раздался голос Марианны.

— Привет. Я в мастерской. Иди к боковым воротам, сейчас я тебя впущу.

Обойдя фасад в испанском стиле, Марианна нашла маленькую дверь в оштукатуренной стене. Резкий сигнал дал знать, что она может войти. Внутри Марианна оказалась в настоящем оазисе. На участке в пол-акра росли высокие деревья, зеленела шелковистая трава, а маленький искусственный водопад и сине-голубой бассейн создавали иллюзию прохлады. Но то была лишь иллюзия.

Арчер ждала ее у входа в мастерскую.

— Извини, я без предупреждения, — нерешительно произнесла Марианна с явным техасским акцентом.

— Ты пришла очень кстати. — Арчер распустила пепельные волосы. Во время работы она всегда зачесывала их назад и завязывала в «хвост». Несмотря на испачканные глиной джинсы и старую рубашку, она выглядела дебютанткой. — Только вот закончила. Что ты на это скажешь?

Индианка была выполнена в движении, широкая юбка закручивалась вокруг ног. Глина не высохла, и скульптура казалась живой.