Щербатый талер - Андрей Федоренко

Взволнованная загадкой, Оксана теперь пожалела, что не захотела дослушать отца. Ничего, еще целый час ехать, и теперь она расспросит обо всем.

Девочка повернулась и пошла к автобусу. На полпути оглянулась — незнакомцы молча, с решительными лицами догоняли ее. Она даже немного испугалась. Но до автобуса было совсем близко. Около автобуса топтался отец бутылку «Пепси-колы» и с каким-то свертком в руках. Он растерянно вертел головой, высматривая дочь.

В то время, когда Сева собирался схватить девочку за плечо, отец заметил ее:

— Где ты бродишь? Автобус отъезжает!

Сева с лысым застыли. Девочка, оказывается, вовсе не бездомная… И не местная.

Оксана примостилась на своем месте у окна. Запивая горячий пирожок с капустой холодной, вкусной «Пепси-колой», чувствуя здесь себя в полной безопасности, девочка незаметно от отца показала своим удивительным «знакомым» язык. Они стояли у окна, что-то возбужденно друг другу доказывали и на ее детское проявление презрения к ним не обратили внимания.

Когда автобус тронулся, Оксана увидела, как Сева с лысым бегом бросились к своей темно-синей «Ауди».

Глава 6. Немного истории

Вновь поплыли за окном автобуса зеленые изображения весенней природы. Солнце то пряталось в редких светло-серых тучах, то весело выглядывало из-за них, будто играло в прятки. Монотонно гудел мотор. И снова отец, который и не догадывался об истории с Оксаной на вокзале, собрался вздремнуть.

Но теперь Оксана твердо решила узнать от него о монете все, что можно.

«Рассказать ему о тех, на вокзале? — подумала она. — Нет, лучше позже… Ведь начнутся расспросы-что, да как, да почему… Тогда придется рассказать и о «сироту», и про огурец, и о том нехорошем интересе к ней Севы после слова «сирота»…

— Папа, не спи, — Оксана дернула его за рукав. — Ты не договорил!

— А, про монету? Ну, дай ее.

Девочка протянула ему талер. Отец положил монету на ладонь, словно взвешивая.

— Что ж, мне приятно, что ты так внезапно начала интересоваться историей, — сказал он. — Может, меньше времени останется на разные глупости.

Оксана опустила глаза. На этот раз она и не подумала оправдываться или обижаться.

— Ты же знаешь, — сказал отец, — что мое дело прежде всего — старинная архитектура, в монетах я небольшой знаток. Но эта история почти хрестоматийная, ее знает каждый, кто интересуется стариной. Кстати, — вспомнил отец, — ты же можешь обратиться к Катиному отцу, Игорю Валентиновичу! Спроси его, когда вернемся в Минск.

— Он давно не интересуется монетами, — сказала Оксана. — Отдал Кате всю коллекцию.

— Тогда спроси вашего историка, Бориса Григорьевича. Вот кто расскажет тебе и интереснее, и более подробно, чем я. Помню, когда-то в молодости, еще студентами, они с другом до того увлеклись этой легендой, что днями не вылезали из архива…

— Ты сказал легендой?

— Ну, да. История с монетами старинная и довольно таинственная. Пока она дошла до наших дней, то правды в ней осталось разве что с половину. А вторая половина — разные предположения, додумки, маловероятные случайности… Так вот, Борис Григорьевич с другом все выискивали в архиве, в библиотеках и краеведческих музеях различные документы, перерисовывали из книг по нумизматике различные монеты, писали запросы в архивы и музеи других городов, в том числе даже в Париж!..

— И что они хотели найти?

— Ни много ни мало — сокровище со времен наполеоновского нашествия. Но самое интересное, искали в этих местах, куда мы сейчас едем, в Поплавы.

— В наших местах? Где живет бабушка?

— Представь себе. История с талерами заканчивается именно здесь. Хотя чему удивляться? — Французская армия, отступая из Москвы, оказалась зажатой русскими именно в этом треугольнике, где и наши места — между Толочин, Холопенич и Борисовом. И переправлялись французы через Березино. Конечно же, не все в одном месте, а где можно и где удобнее было… Но давай я лучше расскажу по порядку, Оксана, чтобы самому не запутаться. Ты не перебивай, пожалуйста…

Заинтересованная, возбужденная Оксана, однако, не смогла не перебить:

— Разве и сейчас еще есть сокровища?

— Были, есть и будут, — равнодушно, словно о чем-то будничном, сказал отец. — Мы не нашли и одной сотой от тех богатств, что скрыты в земле, в воде, в болотах одной только нашей Беларуси. Ты знаешь, у нас почти каждый год находят до десятка крупных кладов и бесчисленное множество отдельных монет.

— Правда? — не поверила даже Оксана. — А я думала, сокровища эти давно повыкапывали, и они остались только в книгах и фильмах.

— Дело в том, что земле чужого не надо. Она выталкивает, выпирает из себя все, что ей вредит: камни, металл — соответственно, и сокровища… Другое, сокровища эти не каждому даются в руки. Мне вот ни разу не попались, хотя я и археолог, столько земли перекопал!.. Даже зная место, где приблизительно спрятан клад, можно годами его искать — и все впустую; а можно чисто случайно, копая свой ​​огород, наткнуться на какую-нибудь крынку с золотом. Чаще всего так и бывает. Согласно статистике, сокровища находят или люди случайные, или дети.

Отец взглянул на дочь и улыбнулся.

— Не веришь? — спросил он. — Возьми того же Бориса Григорьевича. Они с другом разработали некий план, составили какие-то карты, Борис Григорьевич много раз приезжал сюда, в Поплавы, что-то измерял, копался в земле… Ничего!

— А почему Борис Григорьевич приезжал один, без друга? Может, просто клад не давался ему в руки, а другу — дался бы?

— Нет, друг не мог. Он инвалид с детства, ходит на костылях… Кстати, теперь он работает в том же архиве, где некогда студентом просиживал днями.

Оксана вдруг почувствовала радость, что Борис Григорьевич с его другом так и не нашли сокровище.

Она посмотрела в окно. Автобус переезжал мост через речушку. С одной стороны речушка вся пряталась в ивовых зарослях, пересекала под мостом шоссе и бежала, извиваясь, зеленым ровным полем, за которым виднелся лес.

Совсем другими глазами девочка смотрела на все это теперь, после рассказа отца. Сейчас эта речушка, и поле, и лес, и вообще вся земля, по которой они ехали, представилось ей якобы сейфом. Сейфом, который время от времени открывает свои дверцы случайным людям и детям… Детям — значит, и ей, Оксане!

И девочке увиделась темная ночь… Щербатый месяц прячется в облака… Крик совы… Приглушенные голоса, громкий треск ветки под ногой… Стук лопаты обо что-то… горшок, оплетенный проржавевшей медной проволокой, залитый сверху воском… Блеск золотых монет в слабом лунном свете…

Целое лето было впереди, а в ладони был зажат талер, который обещал разгадку старинной тайны. У девочки сладко, радостно, почему-то немного беспокойно, билось сердце. Впереди была целая жизнь, обещающая такие чудеса и приключения!..

Глава 7. Еще немного истории

— Так вот, слушай, — начал отец. Голос его стал в чем-то подобен голосу Бориса Григорьевича, когда тот начинал рассказывать им, ученикам, различные эпизоды из истории, не связанные со школьной программой. Таким голосом — искренним, доверчивым-обычно делятся с близкими друзьями чем-то заветным, дорогим, бы открывают какую-то свою тайну.

— Если с тринадцатого по восемнадцатый век наша Беларусь была мощной независимым государством, Великим княжеством, когда основным языком был белорусский, когда мы имели свои законы, свою армию — у нас, как ни странно, в начале совсем не было своих денег, если не считать крошечной серебряной монетки — денарий — весом менее одного грамма. Только позже смогли наладить выпуск своих талеров, которые чеканились в Гродно. В начале же пользовались монетами иноземными, «импортными», которые поставляла в Великое Княжество почти вся Западная Европа, — шиллинг, дукат, дирхемы, так называемые «чешскими деньгами»… И вот настала шестнадцатый век — самый трудный для Княжества.

Началась Ливонская война с Московией, и длилась она с перерывами почти двадцать пять лет; одновременно вынуждены были отбиваться от шведов и от крымских татар. Сначала наши воевали удачно, но врагов было куда больше. К тому же война опустошала казну. Тогда Сигизмунд II Август, стоявший тогда во главе княжества, вспомнил, что когда-то его мать, Неаполитанская принцесса Бона Сфорца, одалживала испанскому королю Филиппу значительную сумму дукатов, но возврата долга не дождалась, так и умерла. Естественно, Сигизмунд потребовал теперь от испанского короля эти деньги. Король вернул, причем часть долга была возвращена вот такими, как твой, талерами испанской чеканки.

— Вот откуда они у нас, — сказала девочка. — А я думала, у нас всегда были только царские, русские деньги. Когда с Катей рассматривали коллекцию, я думала, это все иностранные монеты. Это ж где Испания, а где Беларусь!