Пустыня - Василий Павлович Щепетнёв

сопровождающих. Плюс дорога, от рубля до трёх в один конец. Для школы деньги немалые. Для районного спорткомитета тоже. Но можно и нужно обратиться к промышленным предприятиям, совхозам, колхозам. Ничего сверхъестественного, детям не откажут, не было такого случая, чтобы отказывали. Ну, в пределах возможности. В одном месте двадцать рублей, в другом — тридцать, в третьем, в пятом… Но ведь это нужно шевелиться, действовать, просить. А не хочется. Хочется сидеть в своём закутке и попивать самогон. Да, я побывал во многих райцентрах, с сеансами одновременной игры и просто поговорить со школьниками, везде заходил в районные спорткомитеты, и всегда мне предлагали на выбор водочку, коньяк или самогон. Коньяк и водку покупали специально ради высокого гостя, а сало, огурцы и самогон были свои. Сало и огурцы отменные, а самогон — не знаю. Я за рулем.

Но не осуждаю. Нет. Хотя, конечно, лучше бы без этого. Но слаб человек…

— Спасибо, что обратили наше внимание, Михаил Владленович. Обязательно, прямо сейчас и займёмся, — Петрин дал понять, что мое дальнейшее присутствие излишне. — Успехов вам в Америке!

— Все мои успехи здесь, в Союзе. А Америка, что Америка… Чужая она, Америка! — ответил я патриотично.

Но — правдиво.

Петрину кажется, что я комедию ломаю, страхуюсь на случай доноса. Сам факт поездки за границу для него — как для большинства наших людей, — есть высшая награда, и поздравил он меня с поездкой вполне искренне, от души, хотя, конечно, и завидуя донельзя.

А я бы предпочел играть в Европе. Ну далеко это — Калифорния. Я уже бывал поблизости, в Лас-Вегасе. Лоун-Пайн на той же широте, но ещё на три градуса западнее. Опять десинхроноз, да. Разница во времени. Собственно, затем я и еду — проверить новый метод борьбы с десинхронозом, предложенный Лидией Валерьевной, профессором кафедры физического воспитания и лечебной физкультуры. На сей раз ничего экзотического, никаких вытяжек из гипофиза, которые я так и не решился испробовать на себе в Лас-Вегасе. Только дыхательные упражнения, но по особой китайской методе. Для быстрого засыпания. Я уже месяц, как их практикую, упражнения. Пятнадцать минут — и я сплю. Здесь, в Сосновке.

Посмотрим, как это сработает на другом конце планеты. Ну, а помимо проверки — догнать, наконец, по рейтингу Джеймса Роберта Фишера. И перегнать. Должно получиться.

Ну, и самое последнее — денег заработать. Долларов. И побольше, побольше!

От Спорткомитета до редакции — километра два с половиной. Вчера очередной циклон вывалил на город кучу снега, и сейчас его, снег, а не циклон, убирали. Хитрая машина загребала его механическими лапами и транспортером сбрасывала в кузов самосвала. Наглядный эффект — сразу виден и результат, и польза для окружающих. А у меня — в чём польза шахматной игры для окружающих? Чувство гордости, что наш советский гроссмейстер побеждает несоветских? Да. А более ощутимое? Я налоги заплачу, долларами. Пополню государственную казну. А если их, доллары, передадут американской коммунистической партии на издание газеты «The Daily World» — то, значит, так и нужно. В школе-то мы читали «The Moscow News», выписывали, но многие — и я тоже — время от времени покупали «настоящие» зарубежные газеты. Их продавали в обыкновенном газетном киоске у городского телеграфа: «The Daily World», «Morning Star» и «Canadian Tribune». Собственно, и сейчас продают, и я по-прежнему их покупаю. Иногда. Новости-то я больше по радио слушаю, «BBC», «VoA» «DW», но там мало о жизни трудящихся, по радио-то. А в газетах — есть. Ну, и, конечно, «Volksstimme», газета наших австрийских друзей. Я в ней шахматный уголок веду, два раза в месяц. Разбор партий, задачи, этюды, репортажи с турниров. Да, бесплатно. Ради взаимопонимания трудящихся всех стран.

Хм… А что, если через «Volksstimme» прорекламировать наш «Поиск»? Не думаю, что многие в Австрии знают русский язык, в отличие от демократических немцев, социалистических чехословаков и народных поляков, но всё же, всё же!

В раздумьях о значении советской фантастики для формирования правильного мировоззрения у молодежи капиталистических стран, я и дошёл до «Дома Шкляревского». Поднялся в редакцию. Уже вечерело, желтые лампочки навевали почти домашний уют, я сел на диван, и Ольга тут же озадачила толстой рукописью.

— Вот, прислали… — но сказала так, будто прислали нечто странное и даже подозрительное.

— Что прислали?

— Видишь? Романище! — она вручила рукопись мне. Не рукопись, конечно, машинопись. Пятьсот страниц на глазок. Около двадцати листов. Но в редакции всё — рукопись. «Не рецензируется и не возвращается». На самом деле, конечно, возвращается.

— А кто прислал-то?

— Казанцев. Александр Петрович Казанцев.

— О!

Казанцева я знал. Не лично, нет, но в детстве зачитывался его книгами. Их у меня было две: «Гости из Космоса» и «Пылающий Остров».

— Тебе нравится? — спросила Ольга с недоумением.

— Конечно! Он же классик нашей фантастики. Мэтр.

— Ну, может быть. Но язык — будто телега по брусчатке едет.

— Для пятиклассников он прост и понятен. И даже для третьеклассников. Шире круг, девочки, шире круг.

— Но в Москве о нём отзываются… не очень.

— Эти московские интриги… что нам до них? Ты прочитала?

— Тебе оставила. Она только сегодня пришла, рукопись.

Я полистал. Чувствуется, её уже посылали. В три… нет, в четыре места. Первый, заглавный лист, на котором обычно ставят служебные пометки, автор отпечатал наново, но по самому тексту карандаши оставили отметины. Карандаши простые, но разной твёрдости. Я, как внук художника и сам рисовальщик, это вижу.

На первой странице был указан адрес и телефон автора.

Я пододвинул аппарат к себе и заказал срочный разговор с Москвой.

Девочки смотрели на меня внимательно и с легким недоумением: эк разобрало-то!

Да, разобрало.

Я успел прочитать пять страниц, как межгород связал меня с Казанцевым.

— Александр Петрович?

— Да, это я, — голос стариковский, но бодрый.

— С вами говорит Первый Читатель журнала «Поиск», редактор-консультант Чижик.

— Михаил Чижик?

— Да, Михаил.

— Тот самый Михаил?

— Тот самый.

— И что вы хотите мне сказать, Михаил Чижик? — очевидно, волнуется. Очень волнуется.

— Только то, что рукопись вашего романа мы получили сегодня, и я приступил к чтению. Как только прочитаю, отвечу по существу. А сейчас просто хочу поблагодарить за то, что обратились в наш журнал.

Мы обменялись парой церемонных фраз, на чем разговор и завершился.

— Ну, Чижик, признавайся, в чём подвох? — спросила Лиса.

— Никакого подвоха. Во-первых, Александр Петрович — живой классик, и у него много поклонников. Фильм «Планета Бурь» смотрели?

«Планета Бурь»

А книга ещё лучше. Во-вторых, ему в этом году исполняется семьдесят лет, и это нужно обязательно отметить. Человек он заслуженный, инженер, изобретатель, воевал с фашистами. В-третьих,