Ночь Томаса - Дин Кунц

Хотя я не боялся высоты, мне без труда удалось бы составить практически бесконечный список мест, где я предпочел бы оказаться, вместо того чтобы висеть на стойке, подпирающей пирс, более всего напоминая кота, загнанного на дерево волками. Конечно, мне следовало полагать себя счастливчиком, поскольку снизу на стойку не напрыгивали злобные бойцовые псы, но, с другой стороны, для самообороны я не прихватил с собой ни швабры, ни шести банок теплой колы.

Глава 3

Быстро, но довольно-таки неуклюже (практики определенно не хватало), я полез выше, ноги ступали на те опоры, за которые несколькими мгновениями раньше хватались руки.

Еще одна вывалилась из-под ноги, ударилась о бетон. Но шум приближающегося лодочного мотора заглушил всплеск.

Стойка проходила в непосредственной близости от пересечения двух массивных балок, продольной и поперечной. Несколько неуклюжих маневров (любой сторонний наблюдатель сразу бы понял, что я не принадлежу к тем существам, которые живут на деревьях и срывают бананы с ветки), и я перебрался на горизонтальную поверхность.

И хотя балка была широкой, полностью она меня не закрывала. Благодаря отражению света ламп от поверхности воды я превращался в легкую добычу для стрелка, окажись тот подо мной.

Убегать на всех четырех — одно удовольствие, если это лапы, но руки и колени не позволяли развить большую скорость. Радуясь тому, что мне несвойственна боязнь высоты, надеясь, что мой желудок тоже безразличен к высоте, я встал. Желудок чуть колыхнулся.

Я посмотрел вниз и почувствовал легкое головокружение, сразу перевел взгляд в сторону приближающейся моторки. Балки, распорки и подкосы не позволяли ее увидеть.

И тут же я понял, почему канатоходцы пользуются балансировочным шестом. Вытянув руки по швам и сжав кулаки, я качался, словно пьяный, который из двенадцати положенных шагов по прямой смог осилить только четыре.

Руководствуясь инстинктом самосохранения, я раскинул руки и разжал пальцы. Приказал себе смотреть не вниз, а прямо перед собой, на балку, по которой собирался идти.

В мерцающем отраженном свете мне казалось, что вода то и дело перехлестывает через балку, бьется о другие стойки, и у меня возник иррациональный страх, что меня может смыть вниз.

Здесь, высоко над водой, под самым настилом пирса, запах креозота еще усилился. Жгло носовые пазухи, жгло горло. Когда я облизывал пересохшие губы, возникало ощущение, что их смазали креозотом.

Я остановился, на мгновение закрыл глаза, отсекая мельтешащие сполохи. Задержал дыхание, избавился от головокружения и двинулся дальше.

Когда миновал половину ширины пирса, балка север-юг пересеклась еще с одной балкой — восток-запад.

Шум мотора становился все громче, лодка приближалась. Однако я ее по-прежнему не видел.

Я повернул на восток, по перпендикулярной балке. Ставя одну ногу перед другой на узкую полоску дерева, я не мог поспорить в грациозности с балериной, но тем не менее продвигался вперед достаточно быстро.

Мои джинсы подходили для такого шага не столь хорошо, как трико. И терлись там, где избыток трения мог привести к прискорбным последствиям: голос мой стал бы высоким и пронзительным.

Я миновал еще одно пересечение балок, продолжая продвигаться на восток, и уже подумал: а вдруг мне удастся добраться по этой балке до самого берега.

За моей спиной стрекот лодочного мотора все прибавлял в громкости. А кроме того, я слышал, как волны поднимаемые лодкой, бьются о сваи двадцатью футами ниже. То есть лодка не только приближалась, но и ускорилась.

Я уже подходил к следующему «перекрестку», когда два красных глаза, впереди, у самой балки, заставили меня остановиться. В слабом свете я не сразу понял, что за зверь устроился в месте пересечения балок.

Я не боюсь крыс. Но и не собираюсь радушно принимать их в своем доме, если они вдруг решат туда наведаться. Не дождутся они от меня братской любви.

От одного вида приближающегося монстра, то есть меня, крысу парализовало. Сделай я еще шаг, она могла выбрать один из трех путей, ведущих к спасению.

В моменты крайнего напряжения воображение у меня становится очень уж богатым, рисуя калейдоскоп самых невероятных вариантов.

Вот и теперь, столкнувшись с крысой, я тут же представил себе, как при моем следующем шаге, запаниковав, она мчится не от меня, а ко мне, залезает в штанину джинсов, поднимается по голени, огибает колено, протискивается по бедру и решает устроить гнездо между ягодиц. И все это время я махал бы руками, как ветряная мельница, подпрыгивая на одной ноге, пока не сорвался бы с балки и не полетел бы к воде, со злополучным животным в штанах, чтобы шлепнуться аккурат на лодку моих преследователей, физиономией пробить дно, сломать шею и утонуть.

Вы можете подумать, что именно благодаря таким фантазиям меня зовут Одд[6] Томас, но нет, эти имя и фамилию я получил при рождении.

Шум лодочного мотора, нарастая, эхом отдавался от настила, стоек, балок, и скоро мне уже казалось, что вокруг валят лес легионы дровосеков.

Когда я наконец шагнул к крысе, зверек и не подумал отступить. Но и мне ничего не оставалось, как сделать еще шаг. Потом, правда, я остановился, потому что шум стал оглушающим.

Рискнул посмотреть вниз. Надувная плоскодонка проплывала подо мной, черная резина влажно блестела под светом ламп.

Великан в гавайской рубашке расположился на корме, положив одну руку на руль. Чувствовалось, что лодкой он управляет далеко не в первый раз. На приличной скорости, словно куда-то опаздывал, умело лавировал между бетонных свай.

На широких надувных бортах я видел слова, написанные большими желтыми буквами: «МАГИК-БИЧ. ПОРТОВЫЙ ДЕПАРТ.». Должно быть, они украли лодку, привязанную к дальнему краю пирса, чтобы найти меня.

И однако он ни разу не посмотрел наверх, проплывая подо мной. Если лодка предназначалась для поисково-спасательных работ, на борту наверняка были ручные фонарики с водонепроницаемым корпусом. Но гигант таким не пользовался.

Надувная лодка быстро исчезла среди свай. Шум двигателя начал стихать. Поднятые лодкой волны разгладились, остались только те, что накатывали на берег.

Я ожидал увидеть в лодке троих. Задался вопросом: а куда подевались рыжеголовые?

Крыса тоже исчезла. Но не юркнула мне в штанину.

Балетным шагом, ставя одну ногу перед другой, я добрался до пересечения балок, которое совсем недавно оккупировала крыса. Собирался продолжить путь к берегу, но остановился.

Теперь, когда светловолосый гигант находился под пирсом, между мною и берегом, я вдруг засомневался, а в правильном ли двигаюсь направлении.

Меня вдруг охватил страх, возникло ощущение, что меня вот-вот поймают на мушку. Теперь, после того как подо мной проплыла надувная лодка, я буквально почувствовал нависшую надо мной смерть.

Скорее всего, страх этот вызывался неопределенностью. Если пуля и грозила отправиться на встречу со мной, у меня оставалась надежда избежать ее, при условии, что я приму верное решение.

Я посмотрел на север, восток, юг. Через плечо — на запад. Вниз, на освещенную воду. Вверх — на настил пирса, по которому плясали блики отраженного света и тени.

Нерешительность охватывала меня, совсем как безответственную толпу в четвертом действии исторической хроники «Генрих Шестой», когда люди попеременно клялись в верности то карикатурному Кейду, то истинному королю.

Опять Шекспир. Стоит пустить его в голову, так он не желает оттуда уходить.

Шум навесного мотора все затихал, а потом резко оборвался.

На мгновение повисла полная тишина, в которую тут же ворвался бессловесный шепот и идиотское хихикание океана.

За время, прошедшее с того момента, как моторная лодка прошла подо мной, она не могла добраться до берега. Миновала чуть больше половины этого расстояния.

Гигант не мог оставить лодку на милость волн, которые принялись бы швырять ее от одной сваи к другой. Должно быть, привязал лодку к одной из свай.

И не стал бы ее привязывать, если б не собирался покинуть ее. То есть он уже поднимался, сначала по свае, а потом по стойке, на балки, впереди меня.

И теперь я уже понимал, где сейчас находятся рыжеголовые стрелки. Оглянулся на лабиринт стоек, подкосов, распорок. Пока они еще не появились.

Один впереди. Двое сзади. Они взяли меня в клещи.

Глава 4

Пока я стоял в нерешительности на пересечении балок, на юге, справа от меня, возникло светлое пятно.

Поскольку призраки частенько материализуются внезапно, неожиданно, не заботясь о моих нервах, испугать меня не так-то легко. Я покачнулся, но не полетел вниз.

Ко мне в гости пожаловал Бу, хороший пес, в прошлом талисман аббатства Святого Варфоломея, затерянного высоко в горах.