Роковая любовь - Кэндис Кэмп

Энэлайз сделала усилие, чтобы вырваться, но его руки держали ее железной хваткой, и у нее не осталось ни малейшего шанса спастись бегством.

— Нет, обождите, мисс Колдуэлл, — сказал капитан. — Вы еще не выслушали меня, прежде чем убежать. Я не шокирован Вашей откровенностью, совсем наоборот, хотя и нахожу такие речи необычными для молодой девушки. И я совершенно согласен с тем, о чем Вы говорили. Правда, мне еще не приходилось встречать женщину, которая проявила бы столько здравого смысла. Как правило, для женщин характерны неумение слушать и умение вести бессмысленную болтовню, а также полная неспособность правильно оценивать ситуацию.

Тут он сделал паузу, а когда заговорил снова, его тон изменился, и голос был полон горечи.

— Мне всегда встречались такие женщины. Уверяю Вас, несмотря на разговоры о своей добродетели, они отнюдь не были святыми. И почему это мужчины всегда ищут в жены «святую» женщину?! Это выше всякого понимания! Мне бы хотелось, чтобы моя женщина понимала меня, — сказал он. Его рука уже не держала ее талию, но Энэлайз продолжала стоять, даже не пытаясь убежать.

В его глазах она увидела и страдание. Сердце Энэлайз учащенно билось. Он даже не представлял себе, как подействовали на нее его слова! Никогда раньше она представить себе не могла, что с мужчинами можно обсуждать такие темы!

Какой бы другой мужчина осмелился с ней говорить о таких неприличных для разговора с леди вещах! Правда, иногда нечто подобное, жалуясь, могла произнести ее мать.

Наконец, ее собеседник прервал молчание.

— Мне кажется, что я сейчас шокировал Вас больше, нежели Вы меня. Давайте-ка заключим джентльменское соглашение между нами, а?

— Что Вы предлагаете? — переспросила Энэлайз нерешительным голосом.

Он засмеялся.

— Ничего неприличного я не предлагаю! Не бойтесь за Вашу честь, уверяю Вас! Я просто прошу Вашего разрешения зайти к Вам…

Энэлайз нерешительно ответила:

— Я… Я, право, не знаю. Я едва знаю Вас, да к тому же матушка может и не разрешить.

— Почему? Я вам не нравлюсь, мисс Колдуэлл? — вдруг спросил капитан Феррис.

У Энэлайз в горле словно ком застрял. Она действительно отдавала себе отчет в том, что он ей сразу же не понравился, хотя был и высок и хорош собою.

Да, ей не понравились резкость его речей и манер, его самонадеянность. С ним было трудно разговаривать и его было трудно понять. Она, конечно, не могла сказать, что он совсем ее не интересует, но… но она боялась увидеться с ним снова.

С ним она испытывала сильное душевное напряжение, она не могла себе представить, что с ним можно легко флиртовать или целоваться.

И еще…. еще он приводил ее в ужас.

— Нет, я не могу сказать, что Вы не нравитесь мне, — ответила она каким-то странным голосом.

— А тогда в чем же дело? — переспросил он. Она просто отрицательно покачала головой. Он отошел от перил, и, прежде чем она поняла, что он собирается сделать, приблизился к ней настолько, что она через форму ощутила, как дышит его грудь. Схватив ее за плечи и сильно притянув к себе, он нежно ее поцеловал!

Энэлайз застыла от изумления! Она была совершенно потрясена! Ни один мужчина не целовал ее без разрешения! И никто из тех, кто получил разрешение на поцелуй, не целовал ее так страстно. Его губы она не могла ни с чем сравнить. Они были горячи и напористы. И еще, еще — это был французский поцелуй — его язык проник в ее рот и, казалось, исследовал каждую частичку ее рта. Его руки крепко обнимали ее.

Какая-то леденящая дрожь пробежала по ее телу, оно не подчинялось ее разуму, подалось к нему, а ее руки обвились вокруг его шеи и их губы — горячие губы его и такие же горячие губы ее, — вновь встретились. Неожиданно вдруг он разжал свои объятия и отошел в сторону. Его черные глаза горели, а грудь тяжело вздымалась. Энэлайз молча наблюдала за ним, все еще вспоминая его страстный, сладкий, неописуемый поцелуй. Разумом она понимала, что в данном случае следовало бы влепить ему пощечину и закатить скандал, но она не сделала этого, как и не сделала того, чего требовала ее кровь — броситься вновь в его объятия. Она только взглянула на него своими голубыми прекрасными глазами, ее губы задрожали, затем она, резко повернувшись, — так, что взметнулись ее юбки, — побежала в зал, где продолжались танцы.

Капитан Феррис не последовал за нею. Он просто облокотился на перила лестницы и уставился в темноту, вдыхая душный воздух Луизианы[13].

— Черт побери! — пробормотал он, нащупав в кармане сигарету с обрезанным концом. Вынув ее оттуда, он закурил. — Черт побери! — повторил он. — На мою опасную миссию одновременно выпало восхитительное приключение!

Глава 2

Энэлайз склонила свою темную головку над столом и попыталась в третий раз понять письмо управляющего плантацией. Несмотря на ужасную грамматику и плохой почерк, она раньше легко расшифровывала его каракули. Проблема, возникшая у нее сегодня, когда после обеда она села за дела, была в ее собственной невнимательности. Она никак не могла сосредоточиться на сообщении управляющего по поводу весеннего сева, которого ждала с таким нетерпением.

Она подняла голову и уставилась на двери веранды, письмо же медленно выскользнуло из ее рук. Целый день ее мысли обращались ко вчерашнему вечеру, на котором она встретилась с капитаном Феррисом.

Она вспомнила его страстный, потрясающий поцелуй. Что за необыкновенный он человек! Энэлайз никак не могла понять свои чувства к нему — нравится ли он ей, или она боится его, или ей надо презирать его. Еще ни один джентльмен не целовал ее так, как сделал это он! Но и ни один джентльмен не сумел так возбудить ее чувства.

— Ах, вот ты где, моя дорогая! — прервал ее мысли мужской голос. Энэлайз повернулась и увидела своего отца. Он стоял у двери и, улыбаясь, разглядывал ее. Как всегда, его галстук был небрежно повязан, а его волосы были в беспорядке. Его камердинер не мог с ним справиться. Таков был всегда его внешний вид, когда он занимался научным трудом.

— Да, папа, входи! — сказала Энэлайз с любовью в голосе. — И надень, пожалуйста, свои очки!

— Что? Ах, да! — сказал мистер Колдуэлл и дотронулся рукою до макушки головы. Там у него были очки.

— Ну вот, так лучше, — сказала Энэлайз.

Отец наклонился к дочери и поцеловал ее в лоб.

— Понравился ли тебе вчерашний вечер? А как тебе танцы? — спросил он.

— Да, вечер прошел очень хорошо, — ответила Энэлайз. Она не могла удержаться от того, чтобы шутливо не толкнуть отца.

— Тебе бы, папа, самому следовало знать, как прошел вечер. Ведь ты сам был там!

— Ах, да! Припоминаю, что он прошел хорошо, — сказал Джон Колдуэлл и усмехнулся. — Должен признаться, что у меня состоялся разговор с полковником Чалмерсом. Мы уединились в моем кабинете и пробыли там до часу ночи, обсуждая возможности подводной моторной лодки. — С этими словами он остановился и взглянул на свою дочь. Он заметил, что ее голубые глаза сияют от восхищения и засмеялся.