Клуб частных расследований (Сезон 2) - Александр Николаев

При этом интересен тот факт, что отцовский дом Дмитрий не продаёт, а оставляет доверенность на его управление некоему Борису Ефимовичу Зальцеру. Тот, спустя год, решает сделать из него доходное место для людей со средним достатком. Идея сама по себе была неплоха, принимая во внимание то, как быстро разрастается город, превращаясь в Чикаго местного масштаба. Дом был слегка перестроен под несколько благоустроенных квартир, а в газетах появляются объявления, приглашающие всех желающих снять хорошее жильё в центре города.

Однако, первые же квартиросъёмщики, прожив буквально несколько дней, в испуге съезжают, утверждая, что в доме живут привидения. Это была, конечно же, совершеннейшая чушь, поскольку полицейские, продежурив в доме несколько ночей подряд, ничего похожего на неприкаянные души так и не обнаружили. Однако, слухи пошли и дело своё сделали: желающих снять квартиры в проклятом доме не нашлось, хотя цена на жильё в нём была снижена до неприличия.

Кто-то из просвещённых людей посоветовал хозяину прикрепить на доме амулет, отвращающий злые помыслы. Отчаявшись хоть как-то вернуть так неудачно вложенные деньги, тот согласился, и вскоре на фронтоне дома появляется так называемый горгонейон, то есть, попросту говоря, отрубленная Персеем, если верить мифу, голова горгоны Медузы. Правда, почему-то со странными выемками вместо глаз. Видимо таким способом неизвестный мастер решил придать особую силу взгляду чудовища, от которого всё, на что он падал, превращалось в камень.

Ну, вот, собственно, и весь рассказ о доме, который вас интересовал. Я удовлетворил ваше любопытство, Игорь?

– Да, более чем… Влад, вы упомянули, что следы Дмитрия за рубежом теряются, но как бы не совсем. Что бы это значило?

– Где-то в двадцать первом, если не ошибаюсь, году в этом доме недолго располагался розыскной отдел местной ЧК. Возглавлял его некто Дмитрий Кириллович Шварц. Согласитесь, что-то в этом словосочетании есть общее с нашим потерявшимся во времени бывшим студентом горного училища.

– Да, что-то в этом есть… А почему этот отдел располагался в доме недолго?

– К сожалению, не знаю. Я попытаюсь раздобыть данные по этому поводу, но это будет непросто: многие бумаги того времени по разным причинам отсутствуют.

Я поблагодарил Влада за интересную историю и оперативно собранную информацию.

– Не стоит благодарностей, – ответил он, – сейчас многое оцифровано, и если знать, где и что искать, то это не проблема. Смогу найти ещё что-нибудь по этому дому, непременно сообщу.

Передавайте привет Дарье, надеюсь, он хорошо проводит время в Германии.

Мы попрощались. Мне было над чем задуматься.

4

Этой ночью сон долго не приходил ко мне. В голове постоянно возникали образы, связанные с историей дома, в который меня угораздило зайти так не вовремя. И чем больше я думал над этим, тем больше приходил к убеждению, что мы, обыскивая комнаты, что-то упустили. Не мог бесследно ускользнуть человек в чёрном плаще, не могли исчезнуть, не покидая дома, Рогожин и его жена. Где-то там должны были быть скрытые помещения, и их нужно было найти. Там должна находиться разгадка этой истории, которая, похоже, началась ещё в незапамятные времена.

С этой мыслью я и уснул, когда часы на стене напротив показывали начало второго ночи.

Следующим днём в город неожиданно пришло тепло. Последние годы такая резкая перемена погоды стала обычным явлением в наших местах. Столбик термометра за окном поднялся почти до нуля. Низкая облачность закрыла небо, а туман укутал окрестные дома столь плотной пеленой, что их контуры едва угадывались в светло-серой дымке. Я позавтракал, тепло оделся и вышел на улицу. В этот раз мой травматик лежал в кармане куртки в расчёте на любую неожиданность.

Дом с горгонейоном на фасаде возник передо мной, когда до него оставалось метров тридцать. Улица была пустынной, и я не стал огибать здание, чтобы попасть, как и в прошлый раз, через чёрный ход. Вместо этого я предусмотрительно захваченной монтировкой отогнул несколько гвоздей, которыми была зафиксирована парадная дверь, и вошёл внутрь.

В доме царила тишина, лишь под ботинками иногда похрустывали мелкие камешки да битое стекло. Я поднялся наверх, рассчитывая методично осмотреть помещения, начиная с чердака. Здесь на полу кое-где лежал снег, нападавший сквозь прохудившуюся крышу. Он был нетронут, сюда явно давно уже не ступала нога человека. Чердачное помещение располагалось по всей длине дома. Перечёркнутое стропильными балками, оно производило какое-то гнетущее впечатление.

С пистолетом в руке я обошёл все его закоулки, но ничего интересного не обнаружил. Остатки мебели, несколько связок старых учебников, комод без крышки с выдвинутыми пустыми ящиками. Всё это в пыли и паутине.

Моё внимание привлекла только каминная труба. Ещё в прошлый раз я заметил, что она пронизывает все три этажа здания, имея изначально на каждом выход в отдельный камин. Она имела в поперечнике прямоугольное сечение с размерами, примерно, два метра на полтора. Сами каминные проёмы на двух нижних этажах уже давно были заложены кирпичом, оштукатурены и сейчас представляли собой просто нелепые выступы в комнатах, не несущие никакой функциональной нагрузки.

На верхнем этаже камин, как ни странно, сохранился. Нетронутыми оказались даже стёкла в окнах этой комнаты, а покрытое тонким слоем пыли и грязи центральное окно в ней, имеющее непривычное сводчатое очертание, всё ещё украшал витраж из цветного стекла. Присмотревшись, на нём можно было даже разобрать подобие какой-то фигуры в рост человека со светлым венчиком вокруг головы. У дальней стены был виден стол, накрытый газетами, и три стула около него. «Пристанище бомжей», – подумалось мне.

Я заглянул внутрь камина, протянул руку. Здесь в направлении снизу вверх ощущалось слабое движение воздуха. На колосниках виднелся свежий пепел от сгоревшей бумаги. Видимо кто-то пытался развести здесь огонь, но по какой-то причине так и не довёл это дело до конца.

Я опустился в подвал и прошёл в помещение, которое по моим расчётам должно было находиться под камином. Каково же было моё удивление, когда и здесь я обнаружил прямоугольник каминной трубы. С правой стороны её пылинки в воздухе кое-где двигались по направлению к кладке, что тоже было необычным, поскольку слева такого эффекта я не заметил.

С огоньком зажигалки я внимательно обследовал этот участок стены и пришёл к выводу, что в этом месте должно быть хорошо замаскированное отверстие достаточно большого размера, примерно, метр на метр. Я вначале осторожно, а затем сильнее нажал в центре предполагаемого квадрата, и массивная часть стены удивительно легко ушла глубоко внутрь, открыв канал дымохода. В свете фонаря видны были скобы, идущие вниз и вверх. Пыль на нижних скобах была стёрта. Ими явно пользовались недавно. Теперь мне стало ясно, каким образом мог исчезнуть из подвала человек в чёрном плаще.

Я постоял в задумчивости, глядя на тёмное отверстие в стене, и вынул телефон.

– Привет, Макс!

– Привет, Игорь! Интересно, что заставило тебя звонить в такую рань?

– Ну, во-первых, двенадцать часов не такая уж и рань, если говорить откровенно, а во-вторых, я сейчас нахожусь в подвале известного тебе дома и вижу перед собой проём в стене, куда мог проследовать человек, напавший на меня. Стою вот и думаю: идти туда одному или дождаться прихода одного из наиболее квалифицированных сыщиков нашего города?

– Игорь, я тебя прошу, дождись меня. Пять минут, и я буду рядом.

– Хорошо, Макс, я жду.

Пока Лапшин был в пути, я попытался найти механизм, возвращающий заслонку на место, но так и не смог его обнаружить. Видимо, сделать это можно было только изнутри. Вскоре в темноте подвала раздались шаги и, щурясь от света моего фонаря, появился Макс.

– Ну, показывай, что здесь у тебя.

Я молча показал на отверстие в стене. Он по пояс наклонился внутрь каминной трубы, что-то осмотрел там и снова принял исходное положение:

– Молодец, Игорь! Я и сам уже решил про себя, что здесь определённо должен быть какой-то тайный ход, поскольку не мог не доверять твоим словам. Что будем делать? Эта штука как-то фиксируется снаружи?

– Не знаю, но, похоже, что нет. В соседней комнате я видел обрезки труб. Ими можно блокировать заслонку.

– Точно, давай так и сделаем. Меньше всего хочется быть замурованным где-то там внизу.

– Не страшно, хотя и неприятно. Дело в том, что на третьем этаже сохранился камин. Можно было бы в таком случае выбраться через него.

– И всё же давай подстрахуем себя, чем черт не шутит.

Мы принесли два подходящих отрезка металлической трубы и вставили их в качестве распорок между заслонкой и кирпичной стеной камина.

– Ох, и испачкаю же я свой прикид, – посетовал Лапшин и первым проник в отверстие. Я последовал за ним. Опустившись по металлической лестнице метров на пять, мы оказались в довольно большой квадратной комнате, стены которой были выложены тёмно-красным кирпичом. У дальней стены её стояло подобие небольшой трибуны, а перед ней с десяток массивных стульев с высокими спинками. Всё это было покрыто тонким слоем пыли.