Искусство и деньги. Лекции-путеводитель - Наталья Сорокина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Филиппо Брунеллески (1377–15.04.1446), сын нотариуса
В начале XV столетия, в период, который профессор Антонио Паолуччи определил как «встреча осени Средневековья и весны Возрождения», обращение множества юных флорентийцев к искусству было вызвано именно тем, что на амбициозные проекты выделялось изрядное количество золотых флоринов. Филиппо Брунеллески, принадлежавший к первой когорте художников Раннего Возрождения, возможно, не сумел бы добиться столь выдающихся успехов, живи он хотя бы поколением ранее. Он, родом из благородной образованной семьи, сын нотариуса, получивший блестящее образование, знавший латынь, вышел из круга, в котором людей искусства считали презренными ремесленниками. Однако внезапный рост доходности и престижа этой профессии дал Брунеллески и многим другим молодым, талантливым юношам из хороших семей возможность увидеть перед собой карьеру в области архитектуры, живописи или скульптуры.
Чувствуя себя настолько униженным поражением от Гиберти в конкурсе 1401 года, Брунеллески решил оставить живопись и скульптуру и сделаться архитектором, пообещав себе, что в зодчестве его не превзойдет никто. В Рим Брунеллески отправился в сопровождении молодого – ему было всего шестнадцать лет, – но уже обнаружившего свой незаурядный талант художника Донателло; темперамент у него был такой же взрывной, и вдвоем они целыми днями, ожесточенно споря, бродили по развалинам Рима, остаткам древнего города, откапывали статуи, изучали их строение. Брунеллески в Риме планировал открыть величайшие тайны истории архитектуры, изучал «музыкальные пропорции» и способ кладки древнеримских построек. Он не копировал фризы и капители, а приглядывался к планиметрии и строительным приемам, к типологии техники возведения зданий.
По возвращении во Флоренцию около 1417 года Брунеллески быстро сделался одним из ведущих архитекторов города. В 1419 году Джованни ди Биччи де Медичи возглавил комитет, заказавший Брунеллески строительство приюта для подкидышей, которому дали наименование – Ospedale degli Innocenti (Воспитательный дом, или Больница Невинных). Проект стал первой крупной работой Брунеллески: выдержанный в строгом классическом стиле фасад здания, с изящными колоннами, отстоящими от стены и создающими галерею, разительно выделялся на фоне окружающих средневековых домов.
Филиппо Брунеллески, Больница Невинных, 1419–1426. Портик. Флоренция.
Данный проект Брунеллески был связан с поисками решения основной задачи – проблемы организации пространства. Здание занимает одну сторону площади. Его фасад равно принадлежит и зданию, и площади, имея своим назначением обеспечить переход от открытого пространства площади к пространству интерьера. При взгляде на него на память приходят античные, окруженные колоннадами площади.
Филиппо Брунеллески, Больница Невинных, 1419–1426. Вид площади Сантиссима Аннунциата. Флоренция.
Флорентийские заказчики, в том числе Джованни Медичи, остались чрезвычайно довольны архитектурным творением Брунеллески. По ходу работы сдержанный стареющий банкир и молодой темпераментный архитектор неожиданно сдружились.
В 1418 году был объявлен конкурс на лучший проект купола главного стоявшего недостроенным собора Санта-Мария-дель-Фьоре. К участию в нем допускались только флорентийские мастера, поскольку строительство купола считалось делом патриотическим, а в жюри входили только граждане Флоренции. Предложения были самые фантастические – поскольку невозможно было выстроить леса на такую большую высоту, то предлагалось построить внутри башню и по ее шатру выложить купол или насыпать внутри огромный земляной холм и выложить купол вокруг него. В очередном конкурсе судьба вновь столкнула Брунеллески и Гиберти, их модели были признаны лучшими, но проект Брунеллески, предложившего новаторский способ кирпичной кладки без лесов, сразу вызвал сенсацию.
Конструктивные трудности состояли в том, что купол не мог быть построен с помощью имевшихся тогда технических средств. Строившийся купол нуждался, до окончательного погашения сил распора, в поддержке опирающихся на землю конструкций-лесов, а в то время построить такие огромные леса не представлялось возможным. Брунеллески пошел по новому пути, позволившему отказаться от строительства опорных лесов и создать систему самоопоры купола в ходе его возведения. Свой строительный метод он выводил из приемов древнеримской каменной кладки, которые он изучал на развалинах в Риме, но придал куполу форму, весьма отличную от той, которая применялась при строительстве античных купольных сооружений. Слегка заостренный кверху купол был составлен из двух оболочек, связанных между собой готическими нервюрами и погашающими распор горизонтальными кольцами. Новое технические изобретение, обеспечивающее внутреннее равновесие, правильное «сочетание» действующих сил, не могло быть осуществлено с помощью древних конструктивных приемов, на основе цехового опыта прежних мастеров. Архитектор взял на себя всю ответственность за исполнение проекта, строителям оставалось лишь точно выполнять его указания. С эстетической точки зрения купол – вернее восьмигранный сомкнутый свод – представлял собой новую форму, созданную художником, углубившим исторический опыт античности.
Увенчанный куполом собор Санта-Мария-дель-Фьоре в 1436 году был торжественно освящен. Это предприятие стало самым значимым для Флоренции XV века, в пору, когда город стал центром государства – Флорентийской республики. Он и по сей день доминирует над Флоренцией и придает неповторимый облик городскому пейзажу. Вместе с тем благодаря своему развитию ввысь и в ширину он служит связующим звеном между городом и окружающими его холмами.
Излишне обращаться к источникам с тем, чтобы навести справки, сколько заработал Брунеллески. Заручившись дружбой с Джованни ди Биччи де Медичи и будучи благородного происхождения, архитектор не нуждался в деньгах, они у него были.
На надгробном бюсте Брунеллески по распоряжению флорентийской коммуны была сделана надпись, в которой отмечалось мастерство «архитектора Филиппе» в «искусстве Дедала», поминался «удивительный купол знаменитейшего храма» как свидетельство «его божественного разумения» и восхвалялись «драгоценные дары его духа и исключительные добродетели».
В отличие от Брунеллески его друг скульптор Донателло вел исключительно простой образ жизни. Маттео дельи Органи, приятель Донателло, писал в 1434 году, что он был «человеком, который довольствовался любой скромной пищей и вообще был неприхотлив».
Со слов Вазари можно узнать, что Донателло совершенно не придавал значения деньгам и хранил их в корзине, подвешенной к потолку в мастерской. Ученики и друзья могли брать оттуда сколько угодно по своему усмотрению. Вазари также рассказал об отказе Донателло от подаренного ему Пьеро ди Медичи доходного имения близ Флоренции, которое приносило мастеру не столько деньги, сколько массу мелких хозяйственных хлопот, отвлекающих от профессиональных дел. Другое свое имение, если верить Вазари, Донателло завещал не родственникам, а работавшему на этой земле крестьянину-арендатору. По свидетельству Веспасиано да Бистиччи, подаренный Донателло Козимо Медичи Старшим великолепный красный плащ он не носил даже в праздничные дни, чтобы не «казаться неженкой».
Донателло (1386–13.12.1466), сын чесальщика шерсти.
Характер у Донателло не был простым, он часто затягивал завершение заказов, нередко отказывался от выполнения своих обязательств, когда они были ему не по душе, не придавал большого значения общественному положению заказчика. Вазари приводит историю о Донателло и генуэзском купце, заказавшем у скульптора бронзовую голову. Когда вещь уже была выполнена, купец посчитал, что мастер запрашивает за нее лишнее, так как «Донато работал немногим более месяца и ему причитается не более пол-флорина в день». Посредничество Козимо Медичи, устроившего этот заказ, было безуспешным. Генуэзец, привыкший платить ремесленникам за материал и затраченное время, упорно настаивал на своем. Тогда Донателло выбросил голову на улицу, где она разбилась на куски (очевидно, скульптура внутри была полой), и в сердцах изрек, что «купец, по всему видно, привык торговать бобами, а не покупать статуи». Поняв, что он излишне переиграл при торге, купец предложил двойную цену за повторение произведения, его просьбу поддержал Козимо, но Донателло ответил категорическим отказом.
Удивительно, но Донателло не прельщали самые многообещающие предложения со стороны влиятельных заказчиков. Сохранилось свидетельство Лудовико Гонзаги, безуспешно пытавшегося уговорить переехать мастера в Мантую: «У него так устроены мозги, что если он не захочет приехать, то надо оставить всякие надежды».
