Трансплутон - Герберт Франке

Курт помнил весь долгий, тернистый путь, который они прошли: от гипотез Циолковского и Оберта, через Пенемюнде, «Фау-2», Спутник, «Джемини», высадку на Луне. Тогда это казалось первым шагом на пути длиною в вечность, но почему, едва выйдя за порог, мы остановились? Все материалы, которые он смог разыскать в архивах, не давали на это ответа.

Постепенное, растянувшееся на десятилетия, изучение внешних планет — Юпитера, Сатурна, Урана, системы Плутон-Харон. Поиски Трансплутона. Подготовка экспедиции к Альфе Центавра. И затем… Что затем? Данных нет. История обрывается. Ученые и общество как будто сговорились игнорировать это событие. Курт пытался навести справки там и здесь и все время словно натыкался на невидимый барьер. Что было дальше? И это осталось под покровом забвения. Все проглотил внезапный провал памяти, и Курт вновь осознал себя в этой нелепой ситуации — облаченный в голубую пижаму с цветочками и звездочками, он летит любоваться чудесами космоса в компании модельеров и клерков. Как связать воспоминания и действительность?

Звезды движутся по своим траекториям, безразличные к людям, удаленные от них на миллионы световых лет. Однако достаточно немного изменить положение дюз корабля, поменять его курс на долю градуса, заставить вращаться вокруг другой оси, и вот пассажирам на борту уже кажется, что звезды изменили свой рисунок, свой танец. Проблема соотношения субъективного и объективного, законов природы и иллюзий человеческого сознания. Как сложно найти правду в этом хитросплетении. Как легко человек обманывается, как склонен он доверять простейшим, но лживым объяснениям! Безграничный космос. Безграничный, но не бесконечный. Что лежит за его пределами? Вопрос звучал так, как будто он, Курт, знал ответ.

— Я полагаю, нам пора идти, — сказал кто-то за спиной Курта. — Наверное, я могла бы сидеть здесь часами и наслаждаться этим зрелищем. В чем-то люди так поверхностны! Каждую секунду подавай им новую сенсацию, новую тему для разговора! Насколько важнее помолчать и пристально вглядеться в окружающую действительность. Я так рада, что мы вместе, мне кажется, что мы можем по-настоящему понять друг друга. Никогда прежде у меня не было такого полного взаимопонимания!

Курт тряхнул головой, пробуждаясь от собственных фантазий, и обернулся к Амадее. Она глядела на него во все глаза — так, как будто увидела в первый раз.

— О! Я надеюсь вы не подумали дурного, — поспешно заговорила она. — Я говорила о том, что мы станем друзьями, сможем обмениваться мыслями. Хотя возможно позже… путешествие будет долгим и… кто знает…

Прозвенел гонг, Амадея вскочила на ноги, пригладила волосы.

— Мы увидимся в семь часов, за ужином. До свидания!

Она выбежала из Бельведера, поминутно извиняясь и расталкивая пассажиров. Курт бросил последний взгляд в окно, на звезды, которые были теперь едва видны. Ему не хотелось уходить отсюда.

Ночь. Время сна. И снова все не так, как на Земле. Там сон был твоим личным делом, здесь же он часть общего плана.

Пассажиры вернулись в каюты после вечернего светомузыкального концерта и были наилучшим образом подготовлены ко сну и отдыху — никаких мышечных напряжений, никаких очагов возбуждения в мозгу, все тело предельно расслаблено и наслаждается покоем. По стенам медленно плыли неяркие цветные полосы, хотелось вздохнуть поглубже, закрыть глаза… Замерцали яркие пятна — словно угли камина или отблески на воде, все было исполнено такого глубокого значения, такой внутренней упорядоченности. Все было так прекрасно, так приятно.

Зазвучала нежная музыка, затем раздался мягкий и глубокий голос Капитана. Как будто заботливый отец желал доброй ночи своим детям.

Это был прекрасный день, очень важный для нас день, нечто большее, чем простая отметка в календаре. Вы пережили незабываемые события, получили незабываемые впечатления. Вы вступили в славный отряд астронавтов, бесстрашных пионеров космоса, элиты нашего общества. Этот день можно по праву считать высочайшей вершиной в вашей жизни. Я надеюсь, что вы чувствуете себя удовлетворенными и счастливыми. День прожит. Вы заслужили покой. Закройте глаза, оживите еще раз в памяти картины минувшего дня и засыпайте. Ваш Капитан желает вам хороших снов.

Музыка все еще играла — медленно, нежно, все тише и тише. Свет померк, каюту затопила темнота.

Однако Курт не мог уснуть: слишком много мыслей, вопросов, смутных планов будоражили его ум.

Он снова слышал еле различимые шорохи, скрипы, гудение, которые свидетельствовали о неустанной работе систем корабля. Однако самым ясным и четким был свист, исходивший из трубы, размещенной на потолке над самой кроватью.

Внезапно Курт вытащил подушку из-под головы и положил ее себе на лицо, превратив в своеобразную маску. Он не сомневался, что сейчас в каюту поступает усыпляющий газ и почему-то не хотел послушно дожидаться наркотического сна. Где-то в самых глубинных слоях его личности была сила, готовая сопротивляться любому влиянию извне, пусть даже самому нежному и деликатному. Дышать было тяжело, но зато он больше не чувствовал всепобеждающей усталости, вернулась ясность мысли. Теперь он мог задать себе некоторые вопросы и получить на них ясные ответы. Начнем с имени. Его звали Курт Лонгсон, он был старшим ассистентом и библиотекарем Технического Университета. Его специальностью была история ракетостроения. Что еще? Школа, университет, работа… Здесь воспоминания снова начинали бледнеть и терять четкость. Однако кое-что он знал твердо.

Будучи в здравом уме, он никогда в жизни не согласился бы принять участие в подобной поездке. В этом не было никаких сомнений. Возможно, он мог бы взять отпуск и посетить какие-нибудь достопримечательности Земли. Сам и в полном одиночестве. Однако отправиться в путь в подобной компании? Никогда! Значит, он попал на борт не по своей воле? Или все-таки была какая-то причина, заставившая его принять подобное решение? А если была, то почему он не может ее вспомнить? Да, Капитан говорил о возможных провалах памяти под воздействием наркоза, но у других пассажиров эффект был незначительным и кратковременным. Почему же именно его случай оказался самым тяжелым?

Несомненно, его эмоции контролируют извне. Иначе одна мысль о потере воспоминаний, об абсурдности всего, происходящего с ним, вызвала бы страх или гнев. Он же, напротив, образцово терпелив, умиротворен, счастлив… Это идиотское ощущение счастья! Эти трюки провинциального гипнотизера: «Мои дорогие пассажиры, вы так довольны жизнью, вы просто таете от наслаждения! Забудьте о своем беспокойстве. Выкиньте из головы все проблемы. Все плохое позади, вы вкушаете неземное блаженство!»