Один день в Древнем Риме. Исторические картины жизни имперской столицы в античные времена - Уильям Стирнс Дэвис

сорока футов. Центральная часть улицы, если присмотреться, искусно и надежно вымощена тяжелыми плитами вулканической лавы, а поскольку она образует проезжую часть, то выметена достаточно чисто. Справа и слева от нее, трудно различимые в полутьме, вдоль домов тянутся дорожки, едва достигающие десяти футов в ширину, и эти боковые проходы куда более грязны. Улица, как и большинство других, относительно коротка. Вы доходите до крутого поворота или до спускающихся каменных ступеней, отшлифованных подошвами бесчисленных сандалий, и тут же оказываетесь в совершенно другом квартале города.

Вдоль проезжей части улицы тянутся узкие, выложенные из камня боковые проходы, но они несколько отличаются на участках перед каждым из домов, поскольку домовладельцы обязаны регулярно чинить их за свой счет. Рядом с этими «тротуарами» тянутся широкие колеи, проделанные в лавовом покрытии повозками, несмотря на ограничения (уже к этому времени введенные) для колесного транспорта. В Риме имелось мало улиц, достаточно широких, чтобы на них могли свободно разъехаться две повозки. Каждый возчик должен был внимательно смотреть вперед и зачастую останавливаться на углу, чтобы дать возможность проехать другим повозкам. Около «тротуаров» и в особенности на перекрестках уложены группы из четырех-пяти продолговатых камней, которые сейчас кажутся нам ненужными, однако в дождливый сезон, когда каждая улица в Древнем Риме превращалась в бурный поток, они становились спасением для пешеходов.

Фасады домов: жилища и лавки. Если теперь взглянуть вдоль улицы, то взор упрется в длинный ряд оштукатуренных стен – розовых, желтых или голубоватых, но преобладает, однако, неприятный коричневый. Нижние этажи этих строений, двери которых открываются прямо на улицу, представляют собой либо маленькие лавчонки (их владельцы открывают ставни и выставляют свои прилавки), либо сплошные стены с имеющимися кое-где дверными проемами, либо совсем небольшие оконца, более похожие на смотровые глазки – из-за боязни воров. Но второй и верхние этажи не столь массивны. В них много куда более просторных окон, порой даже с цветочными ящиками, в некоторых домах есть даже балконы, выступающие над улицей так далеко, что над спешащей по ней толпой жители противоположных домов могут пожимать друг другу руки.

Повсюду в изобилии имеются самые различные лавки. В больших торговых кварталах рядом с форумом, Тибром и Марсовым полем расположены роскошные торговые заведения, обслуживающие аристократию и богачей, но ни один квартал Рима не обходится без своих булочных, зеленных и винных лавок, а также дешевых харчевен. По сути, отсутствием средств быстрого внутригородского сообщения объяснялось существование множества мелких лавчонок, большинство из которых вели свои дела с минимальным размахом. Брошенный мельком взгляд открывает нам, что сплошь и рядом весь ассортимент предлагаемых товаров помещается на одном лотке, выставленном на улицу. Владелец такого заведения, как правило, жил в темной каморке на задах своей лавки или в столь же тесном помещении сразу над ней. «Он был рожден над лавкой», – говорят снобы о человеке, которого они считают совершенным ничтожеством.

Уличные алтари и фонтаны. Каким бы банальным и темным ни казалось существование на этой улице, здесь все же есть вполне отчетливые признаки как религиозной, так и артистической жизни. На глухой стене, рядом с бакалейной лавочкой, грубо намалеваны желтой краской две змеи – эмблемы genii loci, хранителя места. На противоположной стороне улицы, рядом с прилавком менялы, довольно искусно представлен Меркурий, бог выгоды. Если пройтись по городу, изображения змей можно увидеть буквально повсюду, как и Юпитера, Минервы и Геркулеса.

На близлежащем перекрестке, однако, мы видим нечто куда более значительное. В стене здания вырублена ниша, имеющая вид алтаря. Сюда набожные соседи могут положить небольшие кусочки еды в качестве пожертвования «богам перекрестка улиц» (Lares Compitales).

Над алтарем рельефно вырезано изображение двух молодых божеств – мужского и женского. И хотя еще очень рано, к алтарю уже бредет старуха, чтобы оставить корку хлеба – для живущих недалеко отсюда сирых и убогих Lares всегда добрые и надежные друзья, о них не следует забывать.

Напротив алтаря группа смеющихся и весело щебечущих девушек собралась у журчащего фонтана. Римляне по праву гордились своей великолепной системой водоснабжения. Каждый сколько-нибудь значительный дом имел собственный водопровод (порой даже несколько), обитатели же домов бедноты должны были пользоваться уличными фонтанами. Чистая, прозрачная вода в этом фонтане изливалась из металлической трубы в просторную каменную чашу. Эта труба была заключена в скульптурное изображение головы Медузы – искусно вырезанное, с мельчайшими деталями. В городе имелись тысячи подобных фонтанов. На следующем углу вода в фонтане изливалась из клюва орла, в других – изо рта теленка или головы Меркурия.

Излишек воды переливался из чаши фонтана и стекал в канавку, проделанную посередине улицы. Хотя это было несколько неудобно для пешеходов, но журчавшая в канавке вода уносила с собой бо́льшую часть мусора, небрежно выброшенного из лавок, а то и из окон верхних этажей. Частично благодаря этой искусной системе водоснабжения Рим был менее подвержен эпидемиям, которые являлись бичом других городов того времени[12].

Типичная уличная толпа. Так обстояло дело на улице Меркурия с неодушевленными предметами, но что представляли собой жившие на ней люди? Мудрый закон Юлия Цезаря запрещал обыденное использование колесного транспорта в городе с восхода солнца и до «десятого часа» (четырех часов пополудни), что стало просто благодеянием для пешеходов – из-за узости даже самых фешенебельных улиц. Тем не менее повозки, которым было позволено въехать в город ночью для доставки тяжелых строительных материалов для дома, возводимого для сенатора Руллиануса, пытаются теперь выбраться из города после разгрузки, как и телега, на которой затемно привезли муку для расположенной поблизости общественной пекарни. Порой можно встретить паланкин с девственной весталкой или одного из высших жрецов – он передвигается в колеснице, пользуясь предоставленной ему привилегией.

На улице тем временем бурлит повседневная жизнь, даже если не видно ни одной лошади. Сразу же бросаются в глаза десятки мужчин, которые, завернувшись в плотные тоги, яростно продираются сквозь толпу в самых разных направлениях. Сегодня мы бы подумали, что они опаздывают на поезд. Здесь же они являются «клиентами», которые обязаны с самого раннего утра посетить дом своего патрона, воздать ему почести и получить от него субсидию. Но в уличной толпе встречаются и самые разнообразные типы: множество мальчиков и девочек с неохотой плетутся в школы, самые бедные из них несут с собой вощеные пластины для письма; других, одетых побогаче, сопровождают степенные мужчины, педагоги, которые несут письменные принадлежности своих подопечных.

Снуют в этой толпе и молодые люди в скромных одеяниях, порой они бегут с головокружительной скоростью, расталкивая всех на своем пути; это рабы-посыльные