Дело Саввы Морозова - АНОНИМYС

– А если случайно попадет? – спрашивал неугомонный помощник. – Какой-нибудь жулик случайно позвонит нужное количество раз – и дверь откроется?

– В таком случае мы будем знать, что теория вероятности тоже кое-чего стоит, – бодро отвечал статский советник. – Однако уверяю тебя, возможность такого совпадения чрезвычайно мала…

Судя по всему, Загорский все же несколько ошибался в своих вычислениях. Нынешний пришелец продолжал терзать звонок и дозвонился до того, что дверь открылась сама собой, автоматически. Так, во всяком случае, это выглядело со стороны.

После некоторой заминки в дом вошла немолодая уже, хорошо и вместе с тем скромно одетая дама лет пятидесяти. Впрочем, это была не скромность бедности, а скромность хорошего вкуса. Перчатки, шляпка, сапожки, пальто – все выдавало в посетительнице женщину весьма состоятельную, хотя и не желавшую это показывать.

В некоторой растерянности она остановилась на пороге и, не видя перед собой дворецкого и никого из прислуги, стала озираться по сторонам. Проще всего, разумеется, было бы подать голос, однако гостья почему-то постеснялась это сделать. Вместо этого, самостоятельно сняв пальто, она отправилась вверх по лестнице в жилую часть дома.

Однако, едва только дама оказалась на втором этаже, позади нее материализовалась некая стремительная тень. Тень эта молча ухватила пришелицу за руки и мягко, но быстро свела их за спиной.

– Господи Боже мой, – в ужасе воскликнула женщина, тщетно пытаясь повернуть голову и увидеть, кто на нее напал, – что вы делаете?!

Позади нее раздалось неразборчивое, но весьма устрашающее шипение, которое, впрочем, было немедленно пресечено появлением хозяина дома. Высокая фигура Загорского возникла словно бы из ниоткуда, однако к его привычному благородному облику добавилась неожиданная деталь – его левая рука висела на перевязи.

– Ганцзалин, – с досадой сказал статский советник, – уймешься ты, наконец, когда-нибудь или нет?

Китаец из-за спины плененной им дамы решительно отвечал, что он не уймется до тех пор, пока господину грозит смертельная опасность. Нестор Васильевич, не слушая, велел ему немедленно оставить в покое гостью.

– За нами охотятся, нас могут убить, – помощник смотрел на хозяина исподлобья.

– И все равно это не повод вести себя неучтиво.

Ганцзалин, как-то по-кошачьи фыркнув, отпустил даму и отступил на два шага назад. Она с некоторым испугом стала щупать свои запястья, словно боясь, что после железных объятий китайца может и вовсе остаться без рук.

– Не беспокойтесь, – пробурчал китаец, – я держал мягко, даже синяков не останется.

Нестор Васильевич при этих словах нахмурился и строго спросил, не желает ли Ганцзалин извиниться перед их гостьей за свое безобразное поведение?

– Не желаю, – коротко отвечал грубиян и, ничего больше не говоря, сердито скрылся в недрах жилища.

Загорский только головой покачал, после чего обратил взор на даму.

– Прошу вас, сударыня, простить моего помощника. Однако обстоятельства наши действительно несколько неординарные. Вся штука в том, что не так давно мы подверглись нападению… – Он качнул рукой на перевязи. – Теперь вот вынуждены принимать меры предосторожности. Впрочем, это никого не должно беспокоить, это касается только нас с моим Ганцзалином. Итак, с кем имею удовольствие?

Дама улыбнулась ему, но улыбка вышла у нее какой-то жалкой, беспокойной. Вообще, она имела вид человека образованного, но уверенного в себе и без привычки к истерикам, которые так часты в России в интеллигентном сословии. Тем удивительнее было видеть ее робость и даже страх. Правда, со страхом этим она справилась очень быстро и спустя несколько секунд уже смотрела на статского советника прямо и спокойно.

– Я – Анна Тимофеевна Карпова, – сказала она просто.

Нестор Васильевич слегка наморщил лоб, словно что-то вспоминая.

– Карпова? – переспросил он. – Не родственница ли вы действительного статского советника историка Геннадия Федоровича Карпова?

– Я его вдова, – отвечала гостья.

Загорский приветливо улыбнулся.

– Очень рад вашему визиту, – проговорил он, – я очень ценил профессора Карпова. Однако же тут, на лестнице, не слишком удобно разговаривать. Могу я пригласить вас в мой кабинет?

Она кивнула, и статский советник пошел впереди, указывая путь. Спустя минуту они были уже в кабинете Загорского. Размерами он мог посоперничать с хорошей гостиной и больше подходил какому-нибудь университетскому профессору, а не дипломату. Рядом с полукруглым окном, которое сейчас было плотно задернуто шторами, располагался дубовый письменный стол с лампой под зеленым абажуром. На столе, кроме того, стояла чернильница, стакан с остро очиненными карандашами, лежала толстая стопка писчей бумаги и пухлый кожаный блокнот. В кабинете имелся бежевый диван, на котором одинаково удобно было как сидеть, так и спать, и пара бежевых кресел. По стенам уходили в потолок высокие книжные шкафы с бесчисленными томами; чаще всего встречались тут книги на английском и китайском языках. В целом же в кабинете царила атмосфера деловитого удобства.

По молчаливому приглашению хозяина Анна Тимофеевна уселась в кресло, сам Загорский поместился напротив нее на вращающемся стуле из тех, что так легко опрокидываются вместе с сидящим на них человеком.

– Прошу простить, что принимаю вас в кабинете, однако в гостиной много окон, и сидеть там сейчас небезопасно – могут подстрелить, – сказал он, с любопытством глядя на гостью.

Карпова, которая, кажется, все еще не пришла в себя после неожиданного нападения Ганцзалина, невольно поежилась: кто же именно может их подстрелить?

– Да кто угодно, – несколько беспечно отвечал статский советник. – Люди, видите ли, в средствах не стесняются. То есть, конечно, при большом желании вас могут и зарезать, и удавить, и утопить, и из окна вытолкнуть – но подстрелить, на мой взгляд, все-таки проще всего.

Гостья поглядела на него озадаченно, не понимая, шутит Нестор Васильевич или говорит серьезно. Не зная, как начать разговор, осведомилась осторожно, где же все его слуги?

– Слуг я временно отослал – как раз чтобы не перестреляли их всех, как куропаток, – отвечал хозяин. – Тут случилась некоторая заварушка, и держать их дома было бы опасно для их здоровья. Мы с Ганцзалином, как вы уже, наверное, поняли, ждем недобрых гостей и вынуждены были принять некоторые меры предосторожности.

Карпова погрустнела. Если так и если жизнь господина Загорского под угрозой, вероятно, ее просьбу исполнить он не сможет. Нестор Васильевич неожиданно усмехнулся: пусть Анна Тимофеевна скажет сначала, что за просьба, а там уж видно будет, можно ее исполнить или нельзя.

– Просьба моя касается брата моего, Саввы Тимофеевича Морозова, – начала гостья. – Это московский купец и промышленник, вы, верно, слышали про него…

Нестор Васильевич кивнул: про Савву Тимофеевича он, разумеется, слышал. Однако Карпова внезапно умолкла и теперь молчала, глядя куда-то в сторону. Статский советник терпеливо ждал.

Анна Тимофеевна наконец вздохнула и посмотрела на него. Как же ей быть теперь, она даже не знает, с чего именно начать разговор.

– Начинайте с главного, – посоветовал Загорский. – Это беспроигрышный способ.

Если с главного, то брата ее, известного промышленника Савву Морозова, хотят убить злые люди…

– Понимаю, – улыбнулся Загорский. – Опасаться обычно следует как раз добрых людей. Но, впрочем, и злые способны доставить некоторые неприятности.

– Вы шутите? – спросила сбитая с толку гостья.

– Почти что нет, – отвечал статский советник. – Но, впрочем, это не так важно. Прошу вас, продолжайте.

Народу в знаменитом ресторане «Палкин» было немного – публика только-только начинала собираться к обеду.

Загорский, хмурясь, поглядывал на часы: они показывали четверть первого, один из богатейших людей России запаздывал на встречу самым безбожным образом. Что ж, подождем еще пять минут – да и пойдем по своим делам. В конце концов, это ведь не он обратился к Морозову с просьбой. Конечно, ждать хорошего воспитания от купчины не приходится… А впрочем, почему бы и не ждать? Купцы первой, да и второй, гильдии давно уже не ходят в поддевках, а, напротив, одеваются у лучших портных, учат языки и детям своим дают наилучшее образование вместе с дворянскими отпрысками. Так почему бы, скажите, и не ждать от современного купчины благородных манер?