HOMO Navicus, человек флота. Часть первая - З. Травило

Кайфовал дня три, добавляя в желудок только воду – процесс брожения продолжался. Кайф тоже.

В получку он отдавал деньги матросам с «Авачи», и они привозили ему водку из Петропавловска. Водка пряталась у пирса в многочисленных сугробах. С лодки его просто не спускали, он жил на ней, но в состоянии опьянения. При стоянке у пирса в лодочный гальюн не ходят, пользуются «удобствами» на пирсе. Он выходил трезвым пописать – и возвращался пьяным.

Колю критиковал выращенный им же из помощников командир. Это было невыносимо, западло. И Коля, как ему казалось, нашел хорошую воспитательную меру.

Раз в месяц ПЛ получает для протирки приборов канистру спирта. Бензина в нее влазит 20 литров, а спирта – 30 кг. Коля взял с собой киномеханика и пошел выполнять не царское дело – получать спирт. Вручив гаду в руки драгоценную емкость с флотской крепкой валютой (куда там доллару или евро!), Коля не спеша двинул за ним в сторону лодки. До лодки было два километра чистой снежной колеи. Справа от дороги блестела и переливалась двухметровая толща снега, слева плескалось море, сверху пригревало солнышко. Приятно, как воробьиное щебетанье, раздавался вороний «кар!». Слева с гвалтом что-то делили бакланы. Киномеханическая сволочь несла канистру со спиртом, не имея возможности выпить, скособочившись и потея.

Было хорошо, просто праздник какой-то!

Солнышко заставляло щуриться, многократно отражаясь от снега. Море плескалось. Прибой рокотал тихо, как мурлыкающий кот.

Так и вышли на пирс: киномеханик впереди, Коля сзади. И вдруг киномеханик, аккуратно поставив канистру на снег, упал возле нее, не дойдя трех шагов до трапа. «П…дец, переборщил с воспитанием, инфаркт у муделя, не выдержал близости спирта!» Ни на мгновение у Коли не мелькнула мысль о конце карьеры – он уже давно не помнил не то что этого понятия, но и самого слова. «Спасти негодяя любой ценой!» – решил он.

Кстати, а где у нас этот, ну, из БЧ-2, который в уголке? А вы что бы подумали? Вот то-то…

Подбежав к матросу, Коля хотел сделать ему искусственное дыхание рот в рот, но жуткий, свежий, терпкий спиртовой перегар ударил в нос.

Вызванные Колей матросы, посмеиваясь, унесли тело на лодку. «Как?» – эта мысль свербила у Коли сутки. Он не ел, не спал, рычал на командира и подчиненных. Это было хуже и сложнее уравнения Ферми или бинома Ньютона. Он бы и их решил и доказал в ту ночь, если бы не заданная киномехаником задачка. Куда там гребаным математикам и физикам!

Он даже не пил в тот вечер. Решение не приходило. Пришлось дожидаться утра, ждать, пока матрос проспится.

Утром Коля был спокоен, как слон. Кулаки, величиной с голову младенца, мирно покоились на столе. Он нашел способ получить признание. Способ был настолько жесток, что ему позавидовал бы матерый гестаповец. Спирт вызывает настолько сильное обезвоживание организма, что на утро язык кажется шершавой ногой в верблюжьем носке, выросшей за ночь во рту. Ногой чужой и с пакостным запахом. Спасение одно – вода. Холодная! Много, взахлеб, заливаясь, пока не отпустит. И подержать во рту, чтобы высохший язык напитался влагой, и во внутрь, чтобы пищевод отлип от позвоночника, и до рвотных спазмов, когда она уже булькает в горле и не глотается!

Киномеханик сидел напротив. Между ним и Колей стоял большой, граненый, запотевший, только что из холодильника, вожделенный стакан ВОДЫ. Рядом – такой же запотевший графин.

– Расскажешь – попьешь, – Коля был холоден, как айсберг, и спокоен, как мумия.

– Вы – фашист, – заплакало убоище и раскололось.

– Вы решили унизить меня, уничтожить мою репутацию этой канистрой: нес и не выпил. Прямо «Лисица и виноград» дедушки Крылова. (Надеюсь, читатель, вы помните о незаконченном высшем, далеко не все матросы такие.) Я думал, как разрушить ваши коварные планы. Канистра оттягивала руку, становилось жарко, а решение не шло. Я нервно поддел большим пальцем крышку канистры, и вдруг она, с чмоканьем, открылась. Пить на глазах у вас из канистры я не мог по нескольким причинам: неудобно, и я не идиот: немного бы я выпил перед тем, как вы меня б убили. Поэтому от безысходности я хватанул правой рукой снега из двухметровой его толщи справа и съел снежок, чтобы утолить жажду и успокоить нервы. И тут… Помните яблоко Ньютона? Открытая канистра и снежок соединились в одно целое! Оставалось только лепить снежки, плескать на них из канистры, разводя спирт, и есть! Сколько съел за полтора километра, не помню… Дайте, пожалуйста, воды и выпишите мне учебник по физике для пятого курса!

Как говорил Коля, тут ему и раскрылся смысл этого таинственного выражения «Голь на выдумки хитра». До этого в виде голи представлялась обнаженная женщина, черт те что вытворяющая в постели. «И тут я понял, что „голь“ – это матрос. А кто еще у нас голый и босый? Настоящая голь! – откровенничал он за рюмочкой и уча нас жизни. – А как хитра!

А киномеханик, получив учебник по физике (Коля слов на ветер не бросал и обещание выполнил), пить бросил совершенно.

Он теперь читает лекции о ньютоновском яблоке то ли в Бостоне, то ли в Кембридже, но нам это не интересно. Нельзя такой сволочью на службе быть. Если б его второй раз призвать, мы б его службе-то научили! Почерпал бы говно из двухтонной «грязной-2» трехлитровой банкой, как наш зам, Колин ученик, любил практиковать в целях воспитания. Вмиг бы о своей Нобелевской забыл. А может, и простили бы… Моряки – люди отходчивые.

А что там за смех в углу? Опять этот, из БЧ-2? Пропустите меня туда, пока указка в руке, она толстая… На! На! На! Что?! Братцы, да это химик!.. Только до смерти не забивайте его, хлопцы, я вас прошу…

Ода (или «О, да!»)

Спирт можно любить или не любить, но не пить его нельзя. Это старинная флотская традиция, а традиции на флоте чтят. Предпочитающие коньяк или водку – чистой воды ренегаты.

А кто это там, в углу, да, вы, который в бинтах смеется? А, это давешний химик… Спокойно, ребята, пусть сидит. Второй раз химика побить, все равно, что сироту обидеть… Пусть хоть раны заживут, потерпите немного…

Так вот продолжаю.

Спирт является универсальной валютой, за которую на флоте можно достать и получить все. Зачастую бутылки, с пробкой из свернутой в плотный рулончик бумаги (и никак иначе!), кочуют от одного хозяина к другому месяцами. Валюта обращается. Ей не страшны инфляция, девальвация, дефолты и биржевые кризисы. Она вечна и постоянна – 96 – 98 градусов, хотя иногда и подвержена атакам фальшивомонетчиков. С такими разговор короткий – мешок на голову, колосник к ногам – и за борт! Нельзя его разбавлять при сделках! Будешь пить – тогда другое дело, а в виде валюты – нельзя.

В море трехлитровую банку спирта можно обменять у камчатских моряков, ведущих промысел, на четыре, а то и пять тонн рыбы. Это пример покупательной способности «валюты».

Спирт – могучий ускоритель любых работ, особенно при заводском ремонте. Думаю, он обладает способностью сжимать время. Проблема, над которой бьется мировая наука, делая робкие теоретические шаги, на флоте давно решена практически. Иначе чем же можно объяснить снятие рваной и установку новой резиновой юбки на корабль на воздушной подушке в течение одной ночи, если меньше, чем за месяц по всем нормативам эти работы выполнить просто невозможно? Правда, сжатие времени стоило бочки спирта, утром отданной заводским рабочим. Почему утром? Потому, что спирт в силу своей загадочной природы может время и растягивать. Впрочем, моряки давно сделали этот процесс управляемым. Главное – никаких авансов. Выполнил – получи, но не наоборот. За спиртом идет настоящая охота. Он нужен всем, и его всегда мало. О том, что в первую очередь он нужен корабельной технике и приборам, никто не помнит. Больше того, при использовании спирта по прямому назначению за вами навсегда закрепляется звание полудурка (см. словарь). А приборы можно и одеколоном протирать. Пусть и французским. При промывке магистралей кислородных станций, у забортных отверстий, через которые выдувается использованная драгоценная жидкость, устанавливаются емкости – нельзя добро расточительно расходовать. А в кислородную магистраль входит больше 200 кг!

Сафари имеет свои правила. Спирт получается раз в месяц.

Дата получения тщательно скрывается от всего личного состава, но все точно знают ее дня за три до знаменательного события. Готовятся операции по изъятию части спирта и контрмеры по его сохранению. Ко вторым относятся:

– засыпание в канистру толченого кирпича, придающего спирту цвет низкосортного бензина. (Ха, дешевая уловка! Запах-то не замаскируешь!); – писание в канистру на глазах экипажа. (Ничего, спирт, он все дезинфицирует!);

– добавка в канистру ацетона (зверский гестаповский метод, перевод продукта и скорый перевод с понижением офицера, этот метод применившего);