Али-баба и тридцать девять плюс один разбойник - Леонид Резников

сборщика налогов. Лезвия сабель, скрестившись, уперлись Максиму в шею, и тому волей-неволей пришлось задрать голову, чтобы не лишиться ее. Ни о каком сопротивлении с его стороны, как вы понимаете, теперь и речи быть не могло. Максим разжал пальцы и выпустил бесполезный кинжал.

Мансур завозился на полу, разгребая подушки и пытаясь принять приличествующее ему сидячее положение. Однако сесть визирю удалось далеко не сразу, но стражникам торопиться было совершенно некуда; Максиму – тем более.

– Ох-х! – устало выдохнул Мансур после нелегкой борьбы с самим собой, усевшись наконец на восточный манер и уперев руки в колени. – Так!

Сборщик налогов наконец узрел воочию поверженного разбойника и немного отодвинулся от него, спешно отгородившись от тела уцелевшими подушками.

– Уберите этого… – Мансур, морщась, слабо повел пальцами.

Сабли шаркнули.

Максим испуганно сглотнул.

– Да не его, остолопы! – рявкнул Мансур на стражников. – А вон того, черного! А презренного вора – сюда! – указал он пальцем на пол перед собой.

Стражники убрали сабли. Один из них сапогом пихнул Максима в спину, и тот ткнулся носом в пол. Другой стражник подошел к навзничь лежавшему Черному Кади, ухватил его за ноги и потащил к дверям.

– Видишь, гнусный оборванец, что ты натворил! – досадливо покачал головой Мансур, взглядом провожая волочащееся по полу тело бывшего главаря шайки разбойников. – Ты лишил меня моего лучшего человека. Что же мне с тобой теперь делать?

Главный сборщик налогов, глядя на лежащего перед ним молодого человека, не смеющего поднять голову, задумчиво огладил жидкую, не в пример усам, бороду с вкравшейся в нее ранней сединой.

– Поднимись! – приказал он спустя некоторое время.

Кончик сабли уменьшил давление на спину Максима, и тот медленно разогнулся. Глаза у молодого человека испуганно бегали, лицо сильно побледнело, а губы мелко дрожали.

– Боишься, – удовлетворенно заключил Мансур. – Это правильно! Меня следует бояться.

Визирь начал медленно откидываться назад, но подоспевший юркий слуга успел подпихнуть под спину хозяина сразу три новые подушки. Мансур немного повозился, устраиваясь поудобнее, и сложил руки на животе.

– А теперь рассказывай, кто ты и зачем проник в мои покои? Но предупреждаю сразу: одно слово лжи и…

Мансур очень знакомым Максиму жестом провел кончиками пальцев по горлу.

– Ваше светлейшество! – Максим униженно подполз на коленях чуть ближе, но стражник остановил его, ухватив за плечо.

– Светлейшество? – посмаковал новое слово Мансур. – Недурно! Продолжай, – кивком головы дозволил он.

– Так получилось – не знаю как, но я говорю чистейшую правду, – я оказался здесь, у вас, случайно! Сначала я был в другом доме, а потом пол хрустнул, я провалился, и… и попал к вам в комнату!

– Ты снюхался с джиннами или накурился опиума?

Мансур все еще никак не мог поверить в столь сказочную историю, хотя собственными глазами видел, как этот странно одетый незнакомец возник посреди залы прямо из воздуха. Однако все могло быть и не совсем так – кто их, воров, знает, на что они способны.

– Честное слово! – мелко закрестился Максим, и глаза Мансура полезли из орбит.

– Так ты, оказывается, не только плут, но еще и неверный! – вскричал он, рывком вскочив на ноги. – Хотя какая разница. – Мансур внезапно остыл и прошелся туда-сюда, задумчиво глядя себе под ноги. – Все равно тебе отрубят голову.

– Не надо! – Максим вывернулся из железной хватки стражника и быстро подполз на коленях к Мансуру, но тот брезгливо отстранился на шаг. – Не убивайте, я много чего могу, век воли не видать!

– Что именно, о презренный? Мне бы пригодился изворотливый, грозный лев, но никак не блеющий ягненок. И неплохо, если б он был еще и искусным вором.

– Я могу воровать и драться, как лев!

– Да, в драке ты силен, но что касается воровства… – усомнился Мансур. Молодой незнакомец вовсе не походил на искусного вора.

– Поверьте, я очень хороший вор. – Максим с надеждой уставился на сборщика налогов.

– Ох, что-то слабо верится, – недоверчиво дернул подбородком Мансур.

– Вот! – Максим быстро выхватил из-за пазухи расписную табакерку с золотой чеканкой и протянул ее Главному сборщику налогов.

– Что?.. Как?.. – Визирь округлил глаза на знакомую вещицу, а затем захлопал себя руками по халату. – Ой, плутишка! – снисходительно улыбнулся Мансур, шутливо погрозив Максиму пальцем, забрал у него табакерку и на всякий случай передал ее слуге. – И как же зовут тебя, искусный воришка?

– Максим!

– Махсум? Странно, но это имя совершенно тебе не идет1. Впрочем, с Кади тоже было не все гладко2. Черный Махсум… –прикинул в уме Мансур, уставившись в не очень высокий потолок, словно ища на нем ответы на мучившие его вопросы. – Хорошо, я дам тебе один шанс. Сядь и слушай! – приказал он Максиму и обернулся к стражнику. – А ты позови мне телохранителя моего бывшего гостя. Он должен ожидать за дверями.

Максим или, вернее, теперь Махсум – так и будем его называть, дабы не вносить путаницу в наше повествование, – а если уж быть совсем точным, то – Черный Махсум гордо и притом неловко восседал в седле на спине черного арабского скакуна с лоснящимися боками. Конь то и дело недоверчиво скашивал умные глаза на нового хозяина. Ахмед, бывший телохранитель и правая рука Кади, тоже пребывал не в особом восторге от новоиспеченного главаря. Совершенно безбородый молодой человек с бледной кожей и зелеными глазами в наряде Черного Кади с двумя штопанными дырами на черной рубахе выглядел, мягко говоря, нелепо. Криво пристегнутая к поясу сабля все время била его по ноге и коня по боку, отчего тот вздрагивал и порывался перейти на галоп. А посадка – Ахмед ни разу не видел, чтобы взрослый человек так сидел в седле! Сразу было видно, что неизвестно откуда свалившийся на его голову сопляк до того ни разу в жизни не взбирался на коня, но при этом старался выставить себя асом верховой езды.

– Слушай, нам долго еще ехать? – морщась, устало спросил Махсум. Лицо его несло печать непередаваемых словами страданий и боли.

– Во-он там две горы, – указал кривым, тонким пальцем Ахмед на чернеющие на фоне темно-синего безоблачного неба вершины.

– Это ж… – задохнулся от возмущения Махсум.

– Что? – наивно спросил Ахмед, не дождавшись продолжения.

– Так, ничего, – ушел от ответа Махсум и безнадежно вздохнул, делая попытку поудобнее устроиться в жестком седле.

– Может, остановимся передохнуть… Черный Махсум? – оскалился Ахмед, хитро прищурив один глаз.

Махсуму в голосе телохранителя послышалась неприкрытая издевка, но он решил не связываться, прекрасно понимая, что авторитет еще нужно заслужить.

– Нет! – жестко отрезал он, слишком жестко, на его взгляд: Ахмед мог почувствовать его