Археолог 2. Заветный ключ - Рудин Алекс

– Даёшь новгородскую волю!

Но крикуна быстро уняли – скрутили руки и надавали по шее. В толпе у каждого боярина были свои люди.

Вслед за посадником выступил сам князь Ярослав. Пообещал не нарушать права новгородцев и брать с них только оговоренную дань. Также прилюдно обещал воинскую помощь в случае нападения.

А затем пришла очередь говорить Александру.

От волнения в горле пересохло, язык прилип к гортани. Александр почувствовал, как подрагивают коленки. Толпа вокруг площади жадно дохнула на него жарким дыханием и вдруг показалась молодому князю одним большим лицом. Истинным лицом Великого Новгорода.

Александр пересилил себя и шагнул вперёд.

– Люди новгородские! Клянусь защищать ваши дома и ваши земли! Клянусь не брать лишней дани, а лишь то, что положено по договору. Клянусь судить по справедливости! Клянусь не предавать Новгород, а пойманных на предательстве – казнить без жалости!

Он и сам не знал, почему вдруг сказал про предателей. Но толпа одобрительно зашумела – ей понравились слова молодого князя и его твёрдый голос.

– Хотим Александра! – пошёл многоголосый гул, от которого даже привычные галки сорвались с церковных крестов. – Хотим Александра!

Шумное вече осталось позади – решать свои вопросы, городские и торговые, в которые князь не вмешивался. А посадник Степан Твердиславович пригласил князей Ярослава и Александра к себе на обед.

Вместе с ними пошёл и Гаврила Олексич – он был не только старшим дружины, но и боярином. Остальных дружинников кормили в поварне.

Слуги тихо и быстро подавали на стол. Принесли блюдо с жареным мясом и мочёными яблоками. Поставили целиком запечённого волжского осетра – громадного, в сажень длиной.

Посадник сам разлил по оловянным кубкам дорогое немецкое вино. Поднял кубок и встал из-за стола.

– Спасибо, княже, что не оставляешь нас на произвол судьбы! Будем вместе с твоим сыном служить Великому Новгороду. Где не сможет – поможем, где ошибётся по молодости – поправим. Давайте выпьем за то, чтобы между князем киевским и Великим Новгородом всегда были мир и согласие!

Князь Ярослав хмуро глянул на посадника. Но лицо Степана Твердиславовича было простым и беззаботным, он как будто искренне радовался гостям. Подгонял слуг, носивших тарелки с закусками, спрашивал, кого из дружинников князь оставит в Новгороде.

Александр от волнения выпил целый кубок. Немецкое вино мягко ударило в голову, коленки ослабели, и князь успокоился.

Слуга тут же наполнил кубок заново.

Степан Твердиславович опять говорил хорошие слова о дружбе с князем и предлагал выпить.

Александр машинально потянулся за кубком, но Гаврила Олексич незаметно толкнул его под столом коленкой. Александр покосился на него, увидел сердито нахмуренные брови боярина. И до конца обеда пил только маленькими глотками.

Правота боярина подтвердилась. После долгого обеда, уже подъезжая к княжескому терему, Ярослав одобрительно кивнул сыну.

– Молодец! Не давай себя обхаживать. Посадник свою выгоду ищет, а ты ищи свою. Если что – сразу шли ко мне гонцов. Но привыкай решать сам – ты князь теперь.

На следующий день, глядя с высокого крыльца вслед отцовской дружине, Александр почувствовал себя непривычно одиноким. Закусил губу – так, чтобы не заметили бояре. Впился пальцами в широкие деревянные перила крыльца. И снова справился с собой. Не в первый раз, и не в последний.

Повернулся и пошёл в терем – решать неотложные дела с Гаврилой Олексичем.

Конная дружина растаяла в дорожной пыли, и молодой князь остался один на один с Великим Новгородом.

Глава 3

Июль 1970-го года. Ленинград

Я вышел из библиотеки только к вечеру, и на меня сразу же навалилась духота летнего города. От нагретого за день асфальта плыли волны горячего воздуха. Каменные стены домов словно впитали в себя солнечное тепло, и теперь щедро отдавали его обратно.

На лице немедленно выступили капли пота. Вот тебе и Ленинград! Север, а жара, словно где-нибудь в Сочи!

В животе урчало от голода. Я посмотрел на часы – до закрытия университетской столовой оставалось около получаса.

Успею, решил я. Быстро пересёк наискось пустую Менделеевскую линию и с облегчением нырнул в тень арочной колоннады, которая со всех сторон окружала наш институт.

Казалось, голова распухла от информации. За эти несколько часов я узнал о Ганзейском торговом союзе всё, что только можно было узнать.

Начало этому огромному и влиятельному торговому союзу положили купцы немецких городов Любека и Гамбурга. В тысяча двести сорок первом году, они объединились для совместной торговли на побережье Балтийского моря.

Через сто лет в союз уже входили пятьдесят семь крупных городов. Ганза стала настолько богатой и влиятельной, что могла нанимать свои войска и с их помощью воевала с целыми государствами.

К концу четырнадцатого века почти вся торговля в северных морях была в руках ганзейских купцов. Только англичане кое-как отстояли свои торговые интересы.

За счёт чего процветала Ганза?

Механизм был прост. Объединившиеся купцы диктовали цены на все ходовые товары. То есть, покупали дёшево, а продавали втридорога. Не хочешь иметь дело с Ганзой – сиди со своим товаром на берегу и жди, пока он протухнет или сгниёт.

Ганзейские купцы сообща нанимали корабли. Это было куда выгоднее, чем везти товары по отдельности – и расходов меньше, и суда можно объединить в караван, чтобы не подстерегли пираты.

Ганзейские купцы, словно голодные волки, рыскали по всему побережью. Торговали с эстами и куршами, воевали с Данией за свободный проход через проливы, везли свои товары в Новгород и Псков.

Немногочисленные корабли конкурентов частенько исчезали в бурном Балтийском море. Следов не оставалось – холодная вода надёжно скрывала тайну.

Ганзейцы торговали рыбой и льном, золотом, серебром и железом. Везли зерно и породистых лошадей, шерстяные ткани, меха и мёд. Всюду у них были торговые льготы, свои надёжные люди, секретные договоры и политическое влияние.

Новгородские и псковские купцы уже с середины двенадцатого века всю торговлю с Европой вели только через ганзейцев. Это было невыгодно, вот только куда деваться? В руках ганзейцев были корабли и торговые маршруты, им служили рыцарские ордена – настоящие армии Средневековья.

Только в конце пятнадцатого столетия окрепшие прибалтийские государства начали борьбу с монополией ганзейцев. И всё равно, Ганза просуществовала ещё больше ста лет и окончательно исчезла только в шестнадцатом веке.

Четыреста лет богатства и могущества!

Считалось, что объединение городов было добровольным. Самые важные решения принимались на всеобщих съездах. Часто съезды проходили в Любеке – этот город считался старейшим в Ганзейском союзе.

Прожив долгую жизнь, я отчётливо понимал, что добровольность и равноправие – это несусветная чушь. Такая огромная организация не могла существовать без объединяющего стержня. Должны были найтись люди, которые принимали решения и отдавали приказы. Иначе неповоротливая махина просто развалилась бы. Но, судя по всему, стержень был хорошо скрыт от посторонних глаз.

В архивных документах мне несколько раз попалось на глаза изображение ганзейской печати. Оно изменялось от города к городу, от века к веку. И было очень похоже на татуировки, которые я видел на руках убивших меня бандитов.

Ладно, разберёмся, решил я. Надо просто найти специалиста. В каждой теме есть человек, который знает её досконально. Наверняка есть тот, кто знает историю Ганзейского союза во всех подробностях.

Я пролистал ещё несколько книг и нашёл нужную фамилию.

Профессор Валентин Иванович Миропольский.

Доктор исторических наук, член-корреспондент Академии наук СССР и декан нашего университета.

Эх, знать бы это утром! Я бы сразу попросил его рассказать мне о Ганзе. А теперь время к вечеру, и декан наверняка уехал из университета. Что ему делать на работе летним днём?