Школа, как это было... Часть I - Георгий Стенкин

Вот это портрет, так портрет.

Теперь будет ясно, почему Евгений повел себя именно так, а не иначе. Или он просто не мог поступить по-другому?

Я и сам иногда путаюсь. Так что же было причиной, а что следствием?

Мы или ситуация?

ГЛАВА 7. НЕМНОГО ПОЯСНЕНИЙ.

Нужно пояснить, почему я так подробно рассказываю о своих друзьях, о школе, о Люське. И ещё буду рассказывать о других своих одноклассниках.

Конечно, это не просто объяснить.

Ну, во-первых, скоро подходит дата двадцатипятилетнего юбилея нашего выпуска. Поэтому я озадачен поиском своих одноклассников и организацией этого мероприятия.

Недавно, где-то в новостях прочитал, что возле нашего города, где мы учились в школе, будут строить атомную электростанцию.

Ну и чего-то нахлынуло. Ностальгия, что ли?

Часто, на протяжении всей жизни, у меня возникали ощущения, что какой-то кусок этой жизни — почему-то выпал, из общей картины. Остались ещё несколько неясных поворотов в нашей судьбе. Кто-то из одноклассников — вообще пропал из досягаемости.

Иногда, по поводу сложившейся ситуации, появлялись мысли: — а вот Борис бы, сейчас, сделал — так-то. Или — Женя бы, сейчас, помог.

Десять лет — изо дня, в день. Мы решали задачи и радовались ответам. Сидели за одной партой, и обсуждали смущение Наташи Ростовой.

Может, я просто становлюсь сентиментальным. Не знаю.

У меня много друзей и сейчас. С несколькими из них — нас связывают десятилетия дружбы и общих дел. Общих увлечений.

Как-то от года, к году, всё острее становится видна именно та, детская непосредственность, которая была нашей жизнью — в школе. И, почему-то тянет к ней, если не вернуться, то хотя бы прикоснуться. Снова почувствовать эту чистоту и теплоту отношений. Эту обиду и боль, но причинённую или по глупости, или от безысходности — а не по умыслу, или со зла.

Близкие люди, наверное, попадают в душу. Западают в душу. И остаются там — навсегда. Поэтому, к ним тянет — через континенты, и через время.

Чтобы поделиться своей душой, и обогатить её.

А во-вторых…

Начну так. Мы все оказались замешаны в одной очень неприятной истории.

Произошла она, где-то с седьмой по девятый классы.

И для того, что бы понять, почему это все произошло. Да и понять все-таки, как на самом деле все произошло. Для этого нужно мне…

Да, это, прежде всего, нужно мне. Мне в этом, во всём, нужно разобраться.

А для этого я должен вернуться в школу. Я должен по возможности снова пережить те события. Но я не смогу их пережить, пока не восстановлю в памяти всех людей, которые в этом участвовали.

Разумеется, можно составить список и прописать напротив каждой фамилии даты, события, факты. Досье своего рода составить на каждого. Пробегут перед глазами лица, имена. Вспомнятся фразы и поступки.

Но целостной картины все равно не получится.

Я должен там быть.

А иного пути как снова там оказаться, увы, я не знаю.

Так, что, наберитесь терпения. И вникайте в судьбы моих одноклассников вместе со мной. Потому что, — это как в шахматах. Конь ходит только буквой «Г», а слон…

Расставим фигуры.

Вообще то — это небольшое кощунство. Пускать вас всех, в нашу школьную жизнь. Кощунство и святотатство. Будете судить и критиковать.

Но если в результате, я пойму и разберусь во всей этой истории. То значит, это было сделано не зря. Может, и вам будет уроком. Или кто-то найдёт ответы, на мучившие его вопросы.

В любом случае — память, будет благодарна, за такую тренировку. И реальной — эта история, будет только для непосредственных участников событий. А их не так уж и много. Но и они, смогут также разобраться во всём, случившемся.

А для всех остальных — это будет метафорой. Полу выдуманной историей, рассказываемой вероятным очевидцем. И в метафоре — каждый, найдёт свой смысл.

Те факты, которые уже сейчас известны, можно изложить совершенно с иной точки зрения. Не меняя временных и ситуационных характеристик этих фактов.

Но в корне изменив, вернее, показав их суть, их отражение реальности.

Для этого мне осталось представить вам ещё несколько человек в более-менее широком объеме. И, остальных — так, бегло, чтобы была ясна картинка.

И тогда я подведу концепцию под всю историю. Сначала — как это выглядело для нас.

А потом — как это было на самом деле.

И что в результате все-таки случилось.

ГЛАВА 8. УЧИТЕЛЯ.

Фаина Васильевна, стала для нас, на два года — второй мамой и вторым папой. Но, хороший учитель, он от того и есть хороший учитель, что он не только хорошо учит, а вот так вот, по прошествии двадцати пяти лет, кто-то может сказать «второй мамой и вторым папой».

Конечно, сначала она была у нас одна, а потом появились разные учителя — каждый по своему предмету. Но и мы стали более развитыми, нас уже не пугало, что в расписании, вместо трех предметов, стало по пять-шесть и каждый день в неделе — разные.

Сейчас, можно уже оценивать, как взрослый человек — работу другого взрослого человека, и поступки другого взрослого человека.

Потому что. То, что происходило в нашем классе, не могло полностью зависеть только от нас. Мы были в школе, действовали по её законам, нами управляли взрослые люди — значит, они устанавливали свои правила.

И получается, что ситуация всё-таки довлела над нами.

Или всё же мы, теперь в это «мы» я вкладываю и участие наших учителей, стали создавать ситуацию.

Мы были маленькими — поэтому мы не могли осмысленно создавать и планировать какие-то долгосрочные действия.

Да. Сложно.

Придётся, всё-таки подробнее остановиться на учителях.

Итак.

Учителя были в основном хорошие. Я имею в виду учителя — значит специалисты в обучении детей своему предмету.

Сейчас я могу оценивать это как человек, который разбирается в обучении других людей. Пусть, конечно не на уровне профессора университета, но оценить профессиональные навыки и подходы, а также моральные и воспитательные действия я могу, с достаточной долей объективности.

Так вот, учителя математики, а их было как минимум, на моей памяти, два, основных, конечно, те, которые заменяли основных на время — я не считаю. Одна была не очень сильным математиком, но зато давала нам навыки реальной жизни. Другая была помешана на математике и складывала на этот алтарь и человеческие отношения, и воспитание в нас людей, а не математиков. Поэтому они обе были хорошими учителями.

Учитель истории была просто великолепна. Она давала нам историю, но всегда умела ненавязчиво дать нам возможность высказать свое мнение.

Учителя иностранных языков. С немецким языком у меня сложилось теперь мнение, что учебная программа была построена так, что мы не должны были знать язык, даже учив его очень прилежно. Но стараниями учителя немецкого языка нам было интересно учить иностранный язык. С английским языком же, точно наоборот, мы хорошо двигались в освоении иностранного языка, но скукотища была просто страшная.

Физическая подготовка. Уроки проходили иногда и просто по идиотски, но спортивные внешкольные мероприятия давали нам и спортивные достижения, и радость соревнования.

Физика и химия. Оба предмета были не просто разговорные, а ещё и с опытами и разными увлекательными заданиями. Но если учитель химии с трудом говорил по-русски, то естественно, что результат был только у самых настойчивых. То вот, учитель физики просто вдалбливал нам свою науку и раскладывал все по полочкам, так, что и не захочешь, а начнешь соображать.

Русский язык и литература. Тут нам просто повезло. Мы и читали, и сочиняли, и учили, и спорили. Лично для меня, книги стали самым главным подспорьем и инструментом в жизни.

Биология, зоология, география, астрономия, военная подготовка — все эти учителя учили нас общим знаниям о мире, а в основном учили самой жизни.

В младших классах у нас было и пение, был и свой вокально-инструментальный ансамбль, было и изобразительное искусство. Там мы учились творчеству.

Трудовое обучение, тоже было очень серьёзным и в то же время отвлекало от парт и тетрадок.

Вот так и получается, что все учителя были хорошими.

Помимо непосредственной учебы мы очень много времени проводили и уделяли сами, так называемым внеклассным мероприятиям. Это спортивные всевозможные состязания, походы, поездки на природу, театральные постановки, исполнительские программы — да, раньше это называлось «художественная самодеятельность».

Всего подобного было очень много. И это делало наш класс дружнее.

Чуть не забыл, была у нас ещё и общественная жизнь, управляемая школой. Мы были пионерами — и значит, была пионерская организация. Мы стали комсомольцами — и иерархия и разделение на управленцев и управляемых ещё больше стало проникать в нашу жизнь.