Хроника пикирующей старости – 4 - Олеандр Олеандров

Но при этом – все в квартире почему-то сыты.

Кроме меня.

Включив телевизор – я поймал себя на мысли что и там меня хотят на..бать тоже.

Например – рекламой.

Политики – сладкими обещаниями.

Мой начальник на работе – тоже нае..ал, поменял график вписав мне столько рабочих дней как будто я ломовая лошадь.

Нае..ки … Кругом одни нае..ки.

Я смотрел на окружающий мир как будто видел его впервые.

И ужасался.

Они были на каждом шагу.

Мой старый приятель – позвонил через много лет молчанья.

Но не для того чтобы обнять меня и выпить. Хотя про это говорил первые две минуты разговора. Но потом он сказал почему звонит – ищет у кого можно одолжить наличных.

Как только узнал что у меня нету ("банкомат всё сожрал") – тут же кинул трубку …

– На..бать хотел – Понял я. И вспомнил как в техникуме – он списывал у меня контрольные и диктанты.

– Все на этой планете – хотят на..бать – Окончательно понял я и грустно посмотрел в небо.

Там загорались вечерние звезды. Далёкие, холодные.

– А может Вы тоже хотите нае..ать меня? – Вдруг страшное подозрение охватило меня.

Включил по телевизору канал Дискавери – я обождал когда будут показывать программу про звезды.

И наконец дождался.

Я смотрел её с широко открытыми глазами, иногда восклицая – Ой блять! Ни х..я себе!

Ох..еть просто! …

Да, друзья мои. Я был прав. Они тоже хотят нас на..бать.

Сначала, они создают все условия для жизни. А потом – уничтожают её. Изощрённо и хитро.

Как будто развлекаясь.

Уничтожают её – то смертельной радиацией.

То упавшим метеоритом.

То всемирным потопом.

То ужасными болезнями.

Я смотрел и чувствовал как возмущение охватывает меня.

Я могу пожаловаться в банк – что он общипал меня. И украл 2 доллара.

Могу поругать приятеля. Что бросил трубку.

Могу заставить жену – сдать сумочку в магазин обратно.

Только … что я могу сделать космосу?

Такому огромному.

Великому.

С его миллиардными расстояниями.

Ужасающей силой.

И триллионами звёзд во вселенной.

Он же по сути … совершенно не пригоден для жизни.

Так почему мы всё ещё живы в нем?

Почему среди ледяного холода, радиации и миллиарда пустых безжизненных планет – вдруг оказалась одна зелёная?

На которой, я, размером с микроб – лежу в мягкой постели. Ковыряюсь в зубах. И трахаю жену по ночам. Слушая весёлые песенки.

И откуда мне, по сути – плевать на всё величие космоса.

На все его созвездия и галактики – вместе взятые.

Как и всему человечеству.

Потому-что …

Да, друзья мои! Вы правильно догадались!

Потому-что … мы его …

… Нае..али – Шепчу я поднимаю голову в небо. – Причём по крупному!

Звезды тупо смотрят на меня. Ничего не соображая.

– Ну и ладно – Шепчу я. – Светите себе дальше!

Чувствуя что настроение моё – постепенно улучшается.

Возвращение в молодость

Я стоял у зеркала.

Рассматривал себя справа, слева.

Иногда включал настольную лампу за спиной и прикрывал шторы на окне.

Но результат был неутешительный – два прыща на лбу, морщины, унылая физиономия, серые щеки и потухший взгляд.

– Я такого у мусорника видел … – Вдруг вспомнил – такой же тип там стоял, вытаскивал кульки наружу и копался в них. По всей видимости, нашёл мужик свою цель в жизни.

– Пипец … – Расстроился я. Но тут же взял себя в руки. После чего изобразил на лице самую жизнерадостную улыбку на которую был способен.

Но физиономия в зеркале лишь жалко скривилась как будто у неё забрали кулёк из мусорника.

И это вконец разозлило меня.

Нет. Я не собирался сдаваться. И отходить от зеркала с такой физиономией.

И тогда я стал кривляться – показывал сам себе язык, надувал щеки, косил глазами в разные стороны.

Но ничего не помогало – физиономия не выглядела счастливой, взгляд у неё оставался потухшим, и лишь жёлтые зубы иногда показывались изо рта.

– Тфу! – Сплюнул я с досадой.

Физиономия сплюнула тоже.

И тогда я стал раздеваться перед ней. Стянул рубашку, стал трясти грудями, размахивать руками. Но вместо забавляющегося атлета в зеркале появилась жуткая картина припадочного дистрофика в конвульсиях.

– Я все-таки рассмешу тебя сегодня! – Упрямо закричал я и стал снимать штаны.

Физиономия слегка удивилась, затем стала стаскивать с себя их тоже.

Но … она снова не улыбалась. И это просто доводило меня до бешенства.

– Ты сама хотела! – Торжествующе воскликнул я и спустил трусы вниз.

Физиономия слегка напряглась, затем наклонилась и стала с любопытством рассматривать что там появилось наружу.

Но … сюрприза не оказалась и там тоже – член висел уныло, как опавший лист осенью, находясь в полной гармонии с общей картиной.

И это вконец расстроило меня. – Не такой гармонии я добивался в жизни! Постигая мудрость и читая классиков.

Нет!

Я хотел добиться чего-то другого …

– Ну хоть ты порадуй меня! – Жалобно промямлил я члену в отчаянии – Подымись как резвый конь! Встань в боевую стойку. Покажи каким ты был! … А я, как когда-то – буду тебя сдерживать! Уговаривать вести себя прилично …

Но член лишь уныло опустился ещё ниже, как будто хотел уйти от меня подальше. И напоследок послать на три буквы. Чтобы я не мешал ему отдыхать.

– Ты всегда был мерзким созданием – укоризненно сказал я ему. – Я понял это давно … ещё её в юности … когда ты обидел Наденьку с третьего подъезда. Помнишь, такая весёлая девчонка была у нас на улице? Спортсменка, победительница городского соревнования по лёгкой атлетике. Она была просто прелесть. Весь двор её любил.

Член, чуть приподнял голову как будто припоминая.

– Ну скажи, какого черта ты запал на неё? Уговаривал меня подружится с нею? Не давал спать по ночам … рисуя мне жаркие картины – ту самую узкую щёлку между её ног … во время её спортивных побед … вот я дурак и послушал тебя … стал бегать за ней … провожал до дому из спортзала … помогал нести сумку … лез в душу … откровенничал обо всем … пока однажды, в знак полного доверия и первой нашей юношеской любви – не стал просить разрешить мне не только целоваться … но позволить мне поласкать её между ног … всего – один лишь раз. Чтобы мы запомнили этот миг навеки.

Как символ счастья.

Глупо конечно.

Даже пошловато как-то – для первой любви.

Она конечно не соглашалась. Даже обижалась.

Но ты сволочь, заставил меня умолять её и уговаривать. Клясться и обещать. Что это будет один раз. И только.

Что мол тебе это снится по ночам и не даёт покоя …

Ты даже прослезился.

А когда это наконец случилось – ты же всё испортил!

Мы просто обнимались в тот вечер, целовались и она позволила гладить себя. Как ты и просил.

Вот я и гладил … гладил … пока ты сволочь, вдруг не полез … прямо туда … Всю романтику нам испортил.

Я же помню … ты попёр туда как танк … быстро и стремительно … Я лишь сделал один толчок телом и ты, гад – попал прямо туда … если не весь то больше половины тебя – это точно.

Как она взвизгнула при этом! Изогнулась всем телом! Её спортивные ноги тут же упёрлись в кровать стараясь вытолкнуть тебя обратно. Её дыхание стало частым, груди вздымались … а сильные стройные ноги изо всей силы давили и выталкивали обратно. Но ты гад – упирался.. и всё лез вперёд через что-то упругое и тесное. Всё время долбил там своего тупой головой, пробивая себе дорогу. Но не на ту, ты сволочь, попал- мало того что там было слишком тесно для тебя, и что она упёрлась ногами напрягшись всем тазом – так она ещё и стала молотить меня руками – по плечам … по телу … по лицу … аки птица крыльями, которая прямо на лету вдруг влетела в капкан. И старалась вырваться из беды.

И она добилась своего!

Ты не смог пролезть туда больше половины!

Слишком спортивная она была для тебя. И сильная.

И слишком ленивый и тупой – был ты..

Спортом надо было заниматься!

Как же потом она обижалась! Кричала на меня! Хлестала по щеками!

Мне даже сейчас неловко вспоминать про это.

Короче, пришёл конец нашей чудесной романтике.

И первой любви.

Член виновато повернулся влево. И я сдал добивать его – И не стыдно тебе? Надя ведь потом так долго обижалась … до сих пор не узнает меня при встрече. Может ты того … что-то нарушил в ней тогда … что нарушать нельзя было …

Член повернулся в другую сторону – явно показывая мне что ему это до фени.

– Какая же ты сволочь! – Изумился я его поведению и стал продолжать стыдить.

– А через год? Помнишь другой случай? Светку, со второго курса института. И тот Новогодний вечер в её комнате, в общежитии. Ну скажи мне! Что ты забыл в её промежности? Ведь я тогда просто целовал её в губы и рассказывал про звёзды на небе – мы лежали и смотрели на них через окно. Как же было чудесно!