Мертвоград - Алексей Калугин

– Гнездо шоггота может появиться где и когда угодно. Хоть в канализационном коллекторе, хоть в роскошном пентхаусе на крыше «Балчуга». Предсказать или как-то предугадать их появление невозможно. Но самое противное в них то, что для простого, нетренированного взгляда шогготы невидимы. Разглядеть этих тварей можно либо через специальную аппаратуру, – Верша с серьезным видом достал из кармана и продемонстрировал бойцам очки с разноцветными пластиковыми вставками, – либо научившись определенным образом расфокусировать взгляд.

Услыхав такое, патрульные начали настороженно оглядываться вокруг.

– Без паники, братцы! Можете довериться специалистам. Сейчас шогготов поблизости нет.

– А откуда они вообще берутся? – спросил один из парней с автоматом.

– Честно? – хитро прищурился Верша.

– Хотелось бы.

– Ну, если честно, то этого никто не знает. Как говорится, на сей счет существует множество теорий, ни одна из которых не способна до конца и полностью объяснить феноменологическую природу шогготов.

Верша с чрезвычайно серьезным видом заложил руки за спину и, опустив голову вроде как в задумчивости, прошелся вдоль трупа ненастоящего, как выяснилось, сырца. Чувствовал себя он при этом не иначе как профессором, объясняющим студентам основы дисциплины, без которой в дальнейшем им нечего и мечтать о Нобелевской премии.

– А что они собой представляют, шогготы эти?

– Хороший вопрос! – Внезапно остановившись, Верша направил указательный палец на задавшего вопрос патрульного. – Очень хороший вопрос! И что бы вы сами на него ответили?

Игорь посмотрел на лейтенанта, и, дабы обозначить свое отношение к актерским способностям Верши, закатил глаза и едва заметно головой качнул. Но Ширшов не обратил на это внимания. Он, как и рядовые патрульные, с неподдельным интересом слушал выступление санитара. Должно быть, они действительно почти ничего не знали о том, с чем им каждый день приходилось сталкиваться на улицах города. Так же как и большинство жителей города. Представители власти, первыми сбежавшие из зараженной столицы и, по слухам, обосновавшиеся теперь в Новгороде, считали, видимо, что население следует держать в неведении о подлинной причине и масштабах случившейся катастрофы. Ну, как обычно – во избежание панических настроений. Должно быть, они всерьез полагали, что человек, узнавший истину про шогготов, должен немедленно найти какой-нибудь простой и эффективный способ продырявить себе голову. Как же тогда быть патрульным, санитарам и локализаторам, которым изо дня в день приходилось давить этих тварей? И почему тогда они сами, в смысле, не твари, а члены правительства, принявшие столь мудрое решение, следовательно, обладающие всей полнотой знаний о происходящем в столице и других зараженных городах, до сих пор живы?

Хотя, если подумать, ну, а что толку в том, что живы? Кого это нынче, кроме них самих, волнует? А может, они и сами ни черта не знали о том, что случилось? Потому и сбежали, предоставив чистильщикам свободу действий и всю полноту власти? А впрочем, кому она, трель ее, нужна, власть такая? По результатам опроса жителей Москвы, проведенного незадолго до Исхода, выяснилось, что большинство жителей столицы хотели бы видеть на посту президента Гендальфа, а мэра – Фродо Беггинса. После такого Горлумам во власти оставалось только удавиться. Или свалить куда подальше, прихватив все свои прелести. Что они и сделали.

– Шогготы – твари! – четко, как на смотре, доложил один из ребят. – Их следует уничтожать!

– Верно, – кивнул одобрительно Верша. – Только ведь это ничего не объясняет.

Не зная, что еще сказать, патрульные неловко замялись. Начали переступать с ноги на ногу, проверять затворы автоматов.

– Ну?.. Я жду ответа!

Верша был настолько убедителен в роли строгого, брюзгливого преподавателя, что лишь затемненные забрала шлемов освобождали патрульных от необходимости пристыженно отводить взгляды в сторону.

– Шогготы превращают людей в сырцов, – не очень уверенно произнес лейтенант. – Я где-то слышал об этом, – быстро добавил он, увидев, как недовольно поморщился Верша.

– Близко к теме, но все равно не то. – Чистильщик с досадой хлопнул себя по колену. – Сами по себе шогготы никого ни во что не превращают. Они являются своего рода биопроводниками, через которые осуществляется воздействие, вызывающее трансформацию биологических объектов. Понятно?

– Нет, – честно признался один из патрульных.

Остальные, включая лейтенанта, были с ним согласны.

Пока Верша рассказывал патрульным про то, о чем и сам имел весьма поверхностное представление – а, спрашивается, кто вообще знал что-то определенное про шогготов? – Игорь раскрыл мешок, в который ребята успели упаковать труп девушки. Тело погибшей было покрыто множеством рваных ран и глубоких укусов. Клыки на бюгеле, что вынул Верша изо рта псевдогаста, идеально совпадали со следами от зубов. Однако на теле жертвы не было ни малейших признаков воспаления, характерного для ран, нанесенных сырцом. Причиной же смерти стала рана на шее, вызвавшая массированное кровотечение вследствие разрыва сонной артерии, и раздавленная трахея. Если бы они прибыли чуть раньше, девушку, возможно, удалось бы спасти.

– С телом и разумом человека, вступившего в вольный или невольный контакт с шогготом, – продолжал между тем Верша, – происходит аномальная трансформация. Почему аномальная, спросите вы? Да потому, что ее невозможно объяснить, оперируя доступными нам знаниями. Если тигр, напавший на человека, откусывает ему руку – это понятно. Шоггот же как будто меняет всю программу, заложенную в человеке природой.

– На генетическом уровне, – решил блеснуть знаниями патрульный.

– Не угадал, – тут же осадил его Верша. – На генетическом уровне только рак случается. Под воздействием шоггота человек как бы перемещается в иную плоскость реальности. В иное измерение, если хотите. Он начинает видеть, слышать и чувствовать по-другому, не так, как мы. Поэтому он не понимает, что с ним происходит. Отсюда его агрессивность. Кто знает, быть может, мы представляемся сырцу такими же чудовищами, как и он нам. Более того! Когда трансформация сырца завершится и он окончательно сформируется как гаст или гулл, а может, и еще в какую тварь превратится, он сам становится источником аномальной активности. Он изменяет мир вокруг, приспосабливает его под себя. Делает его комфортным для своего существования, но агрессивным для человека. И человеку, для того чтобы стать сырцом, совсем необязательно оказаться укушенным гастом или гуллом. Достаточно какое-то время побыть с ним рядом. Но воздействие на физическом уровне, конечно же, значительно ускоряет процесс.

– Значит, если все станут сырцами…

– Точно! – щелкнув пальцами, указал на догадливого паренька Верша. – Мир станет другим. Как вывернутый наизнанку носок. И это, между прочим, подтверждает старую мысль о том, что разум способен управлять реальностью, делать ее иной.

– И с этим никак невозможно бороться?

– С чем именно?

– Ну, с теми же шогготами…

– А мы, по-твоему, чем сейчас занимаемся?

– Я имел в виду так, чтобы разом, – патрульный рубанул рукой воздух. – Под корень!

– Ну, не знаю даже, – с озадаченным видом почесал щеку Верша. – Чтобы вот так, разом… У меня лично на сей счет никаких замечательных соображений нет. Они ведь, сволочи, постоянно изо всех щелей лезут… То есть щели – это образное выражение. А откуда именно – черт их знает.

– Все дело в том, – решил внести некоторую ясность Игорь, – что мы понятия не имеем, что представляют собой шогготы. Кто они? Живые существа, растения или что-то вроде технического устройства? Есть даже предположение, что они вообще не материальные объекты, а некие образы, генерируемые сознанием кого-то, кто сам находится за пределами нашей реальности. Или, может быть, правильнее будет сказать, за границей наших представлений о мире. Нечто вроде материализованных мысленных образов.

– Как-то все это очень путано, – смущенно покачал головой Ширшов. – Неопределенно.

– А истина, лейтенант, она никогда не бывает однозначной.

Игорь полагал, что его замечание примирит лейтенанта с неопределенностью, но, похоже, оно лишь повергло патрульного в еще большее замешательство.

– Ну, хорошо, шогготы – это…

Ширшов покрутил рукой, словно нитку на палец наматывал. И посмотрел на подчиненных, надеясь, что кто-то из них сможет развить в правильном направлении его не до конца сформировавшуюся мысль.

– Это – потусторонние твари! – браво выдал один из патрульных.

– Именно так, – подумав секунду-другую, согласился лейтенант. – А это кто? – кивнул он на труп псевдогаста.

Чистильщики переглянулись.

– Имитатор, – сказал Игорь.

– Псих, – добавил Верша.

– Больной человек, – уточнил Игорь.