Герой моих грез и кошмаров - Лана Ежова

– Кандедрон погибал, у меня все не доходили руки заняться им. А сегодня он зацвел. Маги земли спасают растения осознанно. Оливер не знал нужного заклинания и, не отдавая себе отчета, исцелил растение, которому было плохо.

Оставив посуду, Лил крепко обняла меня.

– Джемма, все будет хорошо. Мы справимся.

Делиться страхами с девочкой было нельзя, и я бодро улыбнулась:

– Я знаю, Лил. Ладно, чего это я сижу? Пойду делать крем для госпожи Брюм, а ты начинай собирать вещи.

Отстранившись и заглянув мне в лицо, Лил хмуро поинтересовалась:

– Зачем, если до экзаменов два месяца?

– Мы переезжаем, – весело сообщила я. – Все новости потом. Владелица мясной лавки обещала подойти к шести вечера, но она не отличается особым терпением, так что мне необходимо поторопиться.

Я ушла, оставив воспитанницу в растрепанных чувствах.

Объяснять, почему мы бежим с насиженного места, совсем не хотелось. Я еще и сама не свыклась, что тихая жизнь закончилась.

Закрыв дверь кабинета, с укором посмотрела на парадный портрет Рутшера.

– Здесь спокойно и Вандур, твой лучший друг, не выдаст наш секрет? Ну-ну, это первое, что он сделал, как только инспектор по делам магов переступил порог школы.

Пожаловавшись на жизнь портрету, я взялась за заказ.

Госпожа Брюм, словно предчувствуя мой скорый отъезд, возжелала целых десять банок омолаживающего крема. Все было готово, оставалось вмешать последний ингредиент и накачать силой.

Сегодня занятий не было, как и пациентов (мертвый директор не в счет), но я умаялась, когда закончила с десятой банкой.

Резерв в последние дни не радует. Отдых и полноценные семь часов сна мне необходимы, иначе узнаю, что такое выгорание, на собственной шкуре.

Узкий диван с пышной подушкой – как наваждение. Я не устояла и, заведя будильник, прилегла на полчаса.

…Серые стены судебного зала. Даже через обувь я чувствую холод мраморного пола.

– Госпожа Рутшер, вы признаете себя виновной в государственной измене? – Строгий голос бьет наотмашь.

Хочется спрятаться, забиться в укромный уголок.

– Да, признаю, – выдыхаю я обреченно.

– Ваша вина так велика, что вы заслуживаете смерти.

На месте судьи восседает инспектор. Ни капли сочувствия на изуродованной шрамами физиономии. Не человек, а бездушная говорящая статуя.

– Джемма Рутшер, примите свое наказание достойно.

Послушно переставляя ноги, я иду к инспектору.

– Мама! Мамочка!..

Оливер бежит ко мне, полыхая огнем, словно огромный факел. Пробуждение еще одной стихии. За что, боги?

Я бросаюсь к сыну на помощь, цепляюсь за подол платья и падаю на блестящий пол.

Треск плит. Сквозь разлом вырываются языки кроваво-алого пламени и клубы черного дыма. Я лечу прямо в огненную пасть…

– Джемма, тебя хотят видеть! Срочно! – Лил настойчиво трясла меня за плечо.

Помотав головой, я прогнала ужасные образы из памяти. Сон, ужасный и нереальный сон. Не буду думать о нем.

– Кто хотел видеть? – выбираясь из липкой паутины кошмара, прохрипела я.

Со стола исчезли баночки с кремом, будильник не там, где ставила я. Все ясно, Лил отключила, самонадеянно дав мне поспать.

– Он не представился, показал жетон инспектора по делам магов…

– Госпожа Рутшер, добрый вечер.

Я резко приподнялась на диване, в шоке глядя на проникшего в мой кабинет лорда Аламейского.

Одобрительно взирая на меня сверху вниз, он довольно произнес:

– Вижу, вы отдохнули. Значит, выполните задание без проблем.

– Какое задание?

Я с трудом сдерживала возмущение. Как он посмел вторгаться в мой дом? Это уже слишком!

– Задание государственной важности, – торжественно заявил инспектор. – И вы не имеете права отказаться.

Заявление взволновало: королю, как и его эмиссарам, не отказывают. Но мог бы и не давить, свои обязанности я выполняю всегда.

– Я нужна как целительница? Где пациент?

– Вы нужны как женщина, – лорд Аламейский подмигнул. – Мне.

– Что?..

Он сошел с ума? Да еще заявлять подобное при Лил!

Высказаться я не успела – инспектор продолжил шокировать:

– Вы должны сопроводить меня на ужин к градоначальнику.

– Это задание государственной важности? – Я не удержалась от иронии.

– Именно.

– Почему я?

– Предлагаете кандидатуру госпожи Клочек? – чародей вскинул рассеченную тонким шрамом бровь.

– Мое присутствие будет неуместным. – Я скорбно поджала губы, с намеком глядя на портрет господина Рутшера.

– Ваш траур давно закончился, – возразил чародей и въедливо добавил: – Портреты покойника в каждой комнате? Себе напоминание или от ухажеров прикрытие?

Я проигнорировала выпад, хоть он и попал в цель. К вдове общество снисходительно, и некоторые не особо обремененные моралью господа видят во мне искательницу легких интрижек.

– У меня нет подходящего наряда, – предъявила свой главный козырь.

– А как же…

Я тотчас зыркнула сердито на Лил, которая открыла рот, чтобы оспорить заявление.

Поздно. Чародей покосился на девочку и мягко улыбнулся:

– Прелесть, подберешь своей опекунше наряд?

И Лил, моя умница Лил, в ответ стеснительно улыбнулась!..

– Темно-фиолетовое платье из мерцающей хилисы подойдет? – с сомнением поинтересовалась Лил, глядя на черный костюм чародея.

Строгий фасон, материал дорогой. Отлично подчеркивает стройную фигуру инспектора, вызывая ассоциации с крупным хищником из семейства кошачьих.

– Подойдет, прелесть. И быстрее, пожалуйста, времени мало.

Лил рванула из кабинета приводить мое платье в порядок.

– Что-то не так, госпожа Рутшер? – чародей вскинул брови.

– Да. Во-первых, она не прелесть, а Лил. Во-вторых, ей шестнадцать, так что не старайтесь ее обаять. И в-третьих, вы вторглись в мой дом.

– Все претензии? Или будут еще?

Непробиваемый нахал! Я только поморщилась, промолчав.

– А раз претензии все, госпожа Рутшер, то почему вы еще здесь? Вам разве не надо припудрить нос? Или что там делают дамы перед званым ужином?

Я сложила руки на груди.

– А я никуда не еду. Посещение дома градоначальника – не на благо королевства, а ваша личная блажь. Меня не осудят за отказ.

Я блефовала, прекрасно понимая, что поверят ему, а не мне – у инспекторов, занимающихся делами магов и чародеев, неограниченная власть. Даже герб на жетоне с королевским медведем, что намекает на их избранность, приближенность к трону.

– А ведь еще утром вы просили закрыть глаза на нарушение закона. – Инспектор прищурился. – Или уже смирились, что скороспелый сын-маг отправится в столичный пансион?

Меня передернуло от ужасного предположения.

– Нет! Ни за что! Я не хочу, чтобы мой ребенок учился там.

– Сколько экспрессии, сколько страсти! – Инспектор ухмыльнулся. – Только проявляете вы их не там, где нужно, и не пользуетесь моментом. Но я сегодня добрый и сам предложу выгодную сделку.

Любопытно, почему он не желает появляться у градоначальника без сопровождения? Пустая прихоть? Или есть причина, раз он так настойчив? Я уже все для себя решила, но сделку заключу, чтобы не вызывать подозрений.

– Я слушаю