Бабье лето - Пегги Уэбб

Он сменил грубую хлопчатобумажную рубашку на другую – из мягкой замши орехового цвета с открытым воротом, позволявшим разглядеть его волосатую грудь.

– Не ожидал сегодня встретить тебя. – Он таинственно улыбнулся, будто разузнал какой-то секрет. Господи, уж не ее ли?

– Даже романистки иногда обедают, – язвительным тоном пояснила Вирджиния.

– Вирджиния… – произнесла Джейн и откашлялась, прочистив горло со звуком, который с равным успехом могла издать как леди, так и питбуль. Это был условный сигнал, которым она давала понять своей давней подруге, что та выходит за рамки, говорит неуместные вещи и рискует нарушить всяческие приличия.

Вирджиния почувствовала поддержку. Но сразу же испытала и огромное сожаление. Ведь в какой-то момент ей почудилось, что они с Болтоном одни в ресторане.

Вирджиния представила журналисту свою подругу, а затем молча наблюдала, как он расточает свои чары перед ее лучшей приятельницей. Он вовсе не флиртовал, просто в его общении с любым человеком проявлялась присущая ему врожденная грация.

Она многое знала о нем, и знала не понаслышке. Она знала не только о его работах, которые были превосходны, но и о его прошлом и о личной жизни. Слишком тяжело далась ей ее карьера и заново отлаженная жизнь, чтобы довериться первому встречному в столь важном деле, как интервью.

Несмотря на высказанное ею в конюшне мнение, она знала, что Болтон Грей Вульф не только великолепный мужчина, но и честный, достойный доверия человек. Она знала, что он независим, работает без договора и только над темой, которая ему интересна. Он предпочитает компанию лошадей и собак обществу женщин и, возможно, именно поэтому до сих пор не женился. Тем не менее, Вирджиния была удивлена, что его все еще не прибрала к рукам какая-нибудь смазливая штучка.

Может, ей следует письменно поблагодарить каждую незамужнюю женщину с запада Соединенных Штатов за то, что Болтон Грей Вульф до сих пор свободен? Или ей следует проклинать этих женщин за то, что они оставили на ее пути такой соблазн?

Он стоял рядом со столиком и разговаривал с Джейн, то и дело бросая на Вирджинию те особые взгляды, которые заставляли ее чувствовать себя обнаженной. Господи, как же он опасен!

Внезапно все свое внимание он переключил на нее. Нагнувшись, он поймал ее руку.

– Надеюсь, что вы меня пригласите… скоро, – сказал он.

Его прикосновение, его взгляд лишили ее дара речи. Когда она пришла в себя, он уже уходил и, завернув за угол, направился к одному из столиков, скрытых от ее взгляда.

– С глаз долой – из сердца вон, – прошептала она, прекрасно осознавая, что лжет.

Джейн, раскрасневшаяся, с блестящими глазами, сидела, облокотившись на стол, и даже не расслышала ее. Что было, между прочем, очень кстати. Лучше оставить свои чувства к Болтону в секрете.

– Разве он не самый великолепный и трепетный образец мужской красоты во всей Вселенной, если не во всей солнечной системе, – или это одно и то же? – Джейн обмахнулась салфеткой. – Ух, меня сейчас хватит удар.

– Симпатичные мужчины не являются причиной удара, и, кроме того, хорошо, что ты бухгалтер, а не писатель. «Трепетный образец мужской красоты» – это чрезмерное преувеличение.

– С чего это ты так взъелась? – Джейн прищурилась, затем бросила салфетку на стол и радостно захихикала. – Отлично, отлично, отлично. Наконец-то твоим вниманием завладела мужская особь. Ура! Посторонись, старина Роджер!

– Болтон Грей Вульф меня вовсе не интересует. К тому же, я его едва знаю, – бесстрастным тоном промолвила Вирджиния.

– Для этого нужно всего лишь мгновение… – Джейн попыталась процитировать строчку из песни, которую они вместе исполняли в хоре любительского театра, когда весной ставили «Хэллоу, Долли».

– Плагиат здесь неуместен, – заметила Вирджиния.

– Хотя он ужасающе молод. – Джейн подняла к глазам свое меню и поверх него принялась разглядывать свою подругу.

– Тридцать пять, если быть точной, – сказала Вирджиния, заставив Джейн вскинуть брови от удивления. – Уж не считаешь ли ты, что я бы позволила ему приблизиться к себе, ничего предварительно не разузнав?

– Он именно то, что тебе нужно, – без колебания объявила Джейн.

– Это не мне нужно, – запротестовала Вирджиния.

Она махнула рукой, а Джейн усмехнулась.

– Ну что ж. Я закажу жареную зубатку и кукурузную лепешку с топленым салом. – Джейн отложила меню в сторону. – А тебе, как всегда, то же самое, но приготовленное на открытом огне?

– Да. – Голова Вирджинии была занята совсем не едой – ее мысли витали вокруг мужчины, который сидел за столиком в углу и которого она не могла сейчас видеть.

– Именно об этом я и говорю. Ты должна воспользоваться этим шансом, Вирджиния. Видишь ли, ты уже заплатила по счетам. Ты и так независимая женщина и совсем не обязана в очередной раз всем доказывать, что способна просуществовать без Роджера и его жалких алиментов. Ты доказала это уже не раз.

Джейн подождала, пока официантка примет у них заказ, и, когда та удалилась, продолжила свою речь:

– Всем известно, что женщины достигают пика сексуальности позже, чем мужчины. Затащи этот великолепный юный экземпляр в постель, а потом пусть идет своей дорогой. И к Рождеству вы оба будете вспоминать об этом с улыбкой.

Однако вся сложность заключалась в том, что если она когда-нибудь и пустит его в свою постель, то не захочет потом отпускать. Вирджиния чувствовала это всем своим естеством, но не собиралась делиться этими ощущениями даже с самой дорогой и близкой подругой.

Вирджиния пододвинула к Джейн блюдо с закусками.

– Ешь свои маринованные огурчики и помалкивай, – пыталась остановить ее Вирджиния.

– Тебе это не понравится? Ты же зачахнешь от скуки, – не унималась Джейн.

Конечно, Джейн была права. Вирджиния расцветала, когда ей бросали вызов, и обожала нарушать общепринятые нормы. Но разве не чудесно было бы иногда расслабиться, позволив кому-нибудь другому сражаться в битвах; лежать на простынях из восточного шелка, разрешив кому-то поцелуями снимать с нее заботы и облегчать ее боль.

И не просто кому-то, а именно Болтону Грею Вульфу.

Он не мог выбросить ее из головы, даже когда увидел ее пустой столик. Проходя по ресторану, он осматривал все углы и закутки, пристально разглядывал каждую женщину с золотистыми волосами, надеясь, что перед ним промелькнет Вирджиния.

Мысли о ней не покидали его всю дорогу до мотеля и все время, которое он провел у телевизионного экрана. Болтон не был любителем телевидения, но, оказавшись здесь, не нашел других занятий, как переключать каналы и едва ли не в каждом кадре находить мелкую деталь, напоминавшую ему Вирджинию. У ведущей десятичасовых новостей были почти такие же сочные розовые губы. У первой гостьи в позднем шоу оказались такие же длинные стройные ноги, а у следующей – такой же глубокий грудной голос.