200 тысяч маленьких удовольствий - Д. Митрофанов

Вечером Семен Филиппович передал пакет с фотографиями, подробным описанием мест тусовок тещи, деньгами Федору.

– Вот, смотри. Вся необходимая информация и аванс. Только чтоб наверняка. Да, чуть не забыл, – спохватился он, доставая помятый лист с фото Клавдии Лаврентьевны, вырванный из паспорта, из кармана брюк. – Боялся, вдруг фото не получится или пленка засветится. Подстраховался.

– Ты сама находчивость, – восхитился сообразительностью друга Федор. – Ну, какие планы на сегодня?

– Да вот, не хотелось бы сильно напиваться. Так, культурно пивка в каком-нибудь баре, девчонок снять, а там как получится.

– Одобряю. Тогда пойдем на улицу, а то засиделись мы дома. А пакет с информацией оставлю пока здесь, на обратном пути заберу.

Домой возвращались под хмельком, за полночь, с двумя девицами, с которыми они на удивление легко нашли общий язык. Девицы, в меру симпатичные, не задумываясь, приняли приглашение друзей зайти к ним домой на кофе с коньком. Семен Филиппович ошалел от перспективы.

«Вот это круто, вот это класс! Девки молодые, красивые повелись на меня. А я еще того, еще силен, так-то вот. Да, пошла, пошла карта. Вот она, жизнь-то», – думалось ему.

– Ну, девчонки, – зайдя в квартиру, обратился к спутницам Семен Филиппович, – чувствуйте себя как дома. Сейчас мы устроим праздник.

Пили друзья уже изрядно, не забывая о своих девушках. Семен Филиппович тамадил – наливал часто и много, он где-то вычитал, что при алкогольном опьянении риск случайных половых связей становится гораздо выше.

– Богини! Право богини! – восхищался девушками Семен Филиппович. – Ангелы!

– Архангелы, – брякнул захмелевший Федор, подтверждающий репутацию эрудированного товарища.

Забавно пьяный Семен Филиппович вопросительно посмотрел на друга… Мгновеньем позже Федор вновь вторил комплименты, а через полчаса пытался склонить доморощенных богинь к групповому сексу.

День четвертый

Как обычно, Семен Филиппович проснулся в разбитом состоянии. Голова гудела ужасно. Он обнаружил себя в зале на полу у дивана, в штанах с вывернутыми карманами и в рубашке, порванной сзади. Федор спал на кухне, тоже на полу, на животе в какой-то луже.

Часом позже.

– Во ведьмы. Нет, ну надо же, а ведь на путных походили. Прошмандовки! Шлюхи! Найду – изнасилую, – распылялся Семен Филиппович, вышагивая по обчищенной квартире. – Унесли все что можно. Вот оно – ни стыда, ни совести. Клофелинщицы хреновы. Ну я вам дам, попадитесь мне…

Федор молча страдал, сидя на диване.

– Нечего сказать – хороший улов, – никак не мог угомониться Семен Филиппович. – И деньги, и технику, и, кстати замечу, аванс – это ж за мою любимую тещу, за ее упокой, во как. Благо, что фото ее оставили.

– Что делать-то будем? – проснулся Федор.

– Опохмелиться надо. Башка раскалывается. Эх, наскрести бы на бутылочку…

– Хорошо бы. А ментов будем вызывать?

– Федор, Федор, ты чего несешь? Какие менты? Ты в какой стране живешь? Повезет – сами найдем. А Петру я компенсирую его потери.

– Ну, как знаешь. Мне бы домой зайти, переодеться, а то выгляжу как свинья.

Выпив по бутылке пива, друзья разошлись – Федор домой, Семен Филиппович по проторенной дороге в камеру хранения. В шесть часов договорились встретиться.

Федор не пришел ни в шесть, ни в семь, ни в восемь. Семен Филиппович напивался в одиночку. Он решил, что друг кинул его – поменял на другую компанию. Потому он не стал ему звонить, узнавать, в чем дело – чего тут непонятного, все и так ясно. Ну и хрен с ним.

Федор же, находящийся в последние дни в прострации, совсем потерял счет времени. Заняв у приятеля денег, он шел домой с тремя бутылками пива. Пиво холодное с воблой. М-м-м… Федор предвкушал, и оттого в душе его пели песнь соловьи.

Дома его ждал сюрприз. Куда делись те соловьи и радужное настроение? Осталась лишь одна жена со скалкой. Через полчаса от души отутюженный Федор зализывал свои раны. На него настучала одна из лучших подруг его жены. Он недоумевал – как это она в таких подробностях знает некоторые очень личные моменты прошедших дней. Федор, конечно же, пошел в отказку, мол – враки, не было такого, где свидетели? За что получил дополнительную порцию тумаков. Федор держался как партизан – до последнего. Вот только зря. Одна единственная улика, беспечно оставленная повторно неудовлетворенной, и Федор был прижат к стене. Отвертеться он не мог. Как оказалось, в ресторане, где они квасили ранее с Семеном, Федор, в состоянии алкогольного опьянения, попросту не узнал подруги своей жены и закрутил с ней отчаянный роман. Подруга приняла «все как есть» – хавчик, мужик – все на халяву, выжала из Федора все что могла и отвезла его домой. А через день с чистой совестью рассказала обо всем его жене, оставшись при этом лучшей и преданной подругой.

Федор горевал, запертый в кладовке.

А Семен Филиппович в сильном подпитии шарился по городу дабы развеять тоску-печаль. Он обошел уже четыре кабака в поисках приличной компании, но все напрасно, одиночество не покидало его. Приняв в каждом понемногу, он успокоился, почувствовав себя уже не таким одиноким.

– Действительно, чего это я? Пошли вы все на хрен. Пойду домой и закажу проститутку. Лучше двух, с двумя-то у меня никогда не было.

На такси Семен Филиппович пожадничал, решил пройтись пешком. На полпути его самого нашла компания малолеток. Отоварили его на славу и деньги все забрали, что в кармане оставались – благо немного. Домой он добрался еле живой и сразу завалился спать. А проститутки? Да ну их к черту!

Так и закончился этот день его жизни.

День пятый

Целый день проболел. Никуда не ходил, спиртного не пил. Сидел в кресле, ходил по комнате. Мнительно и торопливо размышлял о фортуне, амбициях, неудачах, о высоких материях, любви и свинстве. От Федора никаких вестей. Сам звонить ему не стал – обойдется. Позвонил лишь домой, отмазаться – на работе запарка, домой не придет. Ближе к вечеру Семен Филиппович сходил за коньяком. Выпил полбутылки, больше не смог. Уснул в горьких думах.

Федора отправили за город на дачу на исправительные работы.

День шестой

Стало значительно легче. Семен Филиппович толком не мог понять отчего, но с души будто бы камень свалился, исчез тот якорь, державший его все это время в какой-то глухой яме. Он даже стал мурлыкать что-то незамысловатое себе под нос, готовя яичницу. Правда, тело еще побаливало, напоминая о недавней встрече с малолетними отморозками. Но ничего, это пройдет, благо лицо не сильно пострадало. Можно сказать, что ему в какой-то степени повезло.

К вечеру, допив коньяк, оставшийся со вчерашнего дня, он решил, что пора становиться человеком большого полета, а все мелкое, сиюминутное оставить за бортом. Хотелось бы, конечно, тещу удушить, но это подождет пока, всю жизнь ведь ждал. Пора, пора себя показать во всей красе.

В одиннадцать часов вечера Семен Филиппович с тысячей долларов в кармане стоял перед дверьми одного из самых пафосных казино города. Вот где светская тусовка, здесь обозначено место бомонда. Сейчас он зайдет и сделает это – слава, почет, женщины, деньги, знакомства – все будет в его руках.

Минуту спустя Семен Филиппович стоял в сторонке с ущемленным достоинством, зло матерясь – его не пропустил фейс-контроль. Охранник-амбал мягко, но точно послал его, указав на дверь – «закрытая вечеринка».

«Твари, недоноски, ублюдки хреновы. Костюм им мой не понравился, не выгляжу я на сто тысяч долларов. Демократия называется, равенство. Ну, мы еще посмотрим, кто кого. Вы еще узнаете, кто такой Семен Филиппович. Молиться на него будете, ниц падать».

С бутылкой коньяка он вернулся домой. Пил из горла. С ней и уснул.

День седьмой

Во сне Семен Филиппович сумел извлечь некоторые уроки из дня вчерашнего. Поэтому, проснувшись, он выпил лишь грамм пятьдесят для разгона и принял здоровый образ жизни. Побрился, сходил в душ, отгоняя вторичную сонливость и уже обозначенное контуром похмелье, запихнул в себя пару бутербродов и две таблетки цитрамона. Теперь он был готов к походу по магазинам.

Он долго решался войти в яркий, нарядный, модный и, наверное, очень дорогой магазин одежды с таинственным названием «Бутик вдохновенный». Продавцы-консультанты, завидев мужлана в поношенном костюме времен гэдээровского бума, собирались было прогнать вонючку поганой метлой, но, приметив в его руках деньги, полюбили его всем сердцем.

В щегольской обновочке от Кардена, костюм плюс рубашка, Семена Филипповича отправили в парикмахерскую. Цирюльники, по фирменным пакетам со звучным названием, куда хозяйственный Семен Филиппович определил свои старые шмотки, приняли пришедшего как бога, возлюбив его. Как всегда, богу уготовили самое дорогое и продвинутое.