Практический подход к буддизму (СИ) - Берзин Алекс

На самом деле, мы бы пострадали в обоих случаях – как с защитными стенами, так и без них. Все зависит от того, как мы воспринимаем самих себя. Если кто-нибудь кидает в нас большой кусок грязи, а мы просто стоим на месте и грязь попадает нам в лицо, тогда это подобно восприятию себя очень «прочным» образом. Однако, если мы достаточно гибки и кто-то кидает в нас грязь, мы чуть-чуть смещаемся в сторону и не позволяем ей попасть нам в лицо. Злые слова пролетают мимо нас. Этот человек был в плохом настроении, и мы не принимаем сказанного им на свой счет.

Вот ключ: будучи гибкими и не принимая злых слов на свой счет, мы не позволяем им попасть нам в лицо. Но если мы обладаем очень прочным взглядом на самих себя, если мы негибки и принимаем все очень лично, тогда мы очень уязвимы, когда открыты, и все с треском попадает нам в лицо.

Если у нас есть это прочное чувство СЕБЯ, принимающего все на свой счет, то наши защитные стены нас совсем не спасают. Мы или по-прежнему принимаем все на свой счет, или прячемся за ними, чувствуя страх и неуверенность. Мы неосознанно оказываемся пострадавшими или заглушаем в себе чувство обиды, хотя на самом деле внутренне мы обижены. Фактически мы очень обижены, хотя и отрицаем это. Это прочное «я» съеживается за защитными стенами. Поэтому нам необходимо как следует разобраться в происходящем. Что является причиной обиды? Причина обиды не в нашей открытости. Причиной нашей обиды служит наше заблуждение относительно прочного «я».

Участник: (переводчик) Возможно, интеллектуально она понимает проблему и этот разговор о пустотности прочного «я». Однако в конкретной ситуации, когда она чувствует себя пострадавшей, она не может применять свое понимание к этому чувству и не может объединить его со своими чувствами. Например, если она чувствует себя пострадавшей, она может понимать: «Хорошо, эго не существует», – однако ничего не меняется, она по-прежнему чувствует себя пострадавшей. То есть это чувство не пропадает оттого, что она думает о нем с точки зрения отсутствия эго.

Алекс: Это правда. На пути есть этапы. Боль, страдания и прочее не исчезают мгновенно. Даже если мы обладаем прямым неконцептуальным постижением пустотности, это не означает прекращения нашего страдания. Этому прямому постижению (mngon-sum) необходимо проникать в нас медленно, оно погружается внутрь в течение длительного периода времени, по мере получения нами обширного опыта, прежде чем оно устранит наше страдание. Существует большой разрыв между арьей – тем, кто обладает неконцептуальным постижением пустотности, – и архатом – тем, кто полностью и навсегда освобожденным от страдания. Дело в том, что нам не следует ожидать большего, чем позволяет естественный ход развития, в процессе которого каждый человек обретает освобождение. Это развитие проходит через этапы; это постепенный процесс.

Здесь нам необходимо вспомнить Первую благородную истину. Жизнь сложна! Это Первая благородная истина. Даже если мы понимаем пустотность, наши проблемы не закончатся моментально. Жизнь сложна! Страдания не исчезают мгновенно. Это долгий, постепенный процесс. Сначала мы будем чувствовать себя уязвленными, но разница в том, что мы не будем крепко держаться за это чувство. Если нам это удастся, чувство уязвленности станет проходить гораздо быстрее. Это заметная разница. Мы должны радоваться таким значительным результатам и в конечном счете, чем меньше мы будем держаться за это чувство, тем заметнее будет эффект. Это должно нас не расстраивать, а, наоборот, вдохновлять.

Учимся говорить «нет»

Есть еще один вопрос, который мне хотелось бы поднять и который относится к открытости. Это переживаемый многими людьми опыт, когда, став открытыми, они чувствуют, что всегда должны говорить «да» и не могут никому сказать «нет». Вместо того чтобы пострадать от другого человека непосредственно, они непреднамеренно перестают обращать внимание на свои собственные нужды, так как никогда не говорят «нет». Они оказываются пострадавшими косвенно. Знакомо ли вам это?

В такой ситуации нам нужно постараться понять, что говорить «нет» и заботиться о своих собственных потребностях не эквивалентно возвращению защитных стен. Конечно же, мы можем опять закрыться, тем не менее, это не означает, что мы действительно закрываемся. Мы по-прежнему можем быть полностью открыты, полностью восприимчивы и просто сказать: «Мне очень жаль, но я не могу сделать этого», – или: «Теперь мне надо отдохнуть», – и мы по-прежнему остаемся открытыми. Однако если у нас есть это представление о прочном «я», то проявляется «бедный я» и затем «меня используют» и мы очень расстраиваемся. Либо мы полагаем: «Если я когда-нибудь скажу “нет”, то другой человек бросит “меня”, поэтому я лучше промолчу». И затем мы направляем всю враждебность, вину и гнев внутрь себя, на это «я». Опять же, все это вращается вокруг идеи прочного «я» – заблуждения, которое необходимо оставить.

Как обращаться с теми, кто не открыт

Участник: В моей жизни постоянно происходит кое-что другое. Я ожидаю, например, что: «Если я стал открытым, то другие люди тоже должны стать открытыми ко мне. Опасаться нечего – так почему бы им не стать открытыми?» И если они продолжают закрываться, я очень сержусь.

Алекс: Когда вы это сказали, я подумал о двух вещах. Сначала о своей недавней беседе с женщиной в поезде. Когда я сказал, что преподавал буддизм и учил тому, как преодолеть эгоизм, она ответила: «Что плохого в том, чтобы быть эгоистичным? Если все эгоистичны, а я не эгоистична, то я просто глупа!» Вы сейчас говорите о том же самом; если каждый вокруг меня прячется за защитными стенами, а я открыт, то я просто глуп. Мой ответ ей был: «Хорошо, следуя этой логике, если все остальные ходят повсюду и стреляют в людей, а вы не ходите и не стреляете, то вы глупы». То есть, конечно же, мы должны быть немного более объективными в отношении преимуществ и недостатков того, чтобы стрелять в людей и чтобы отгораживаться своими защитными стенами.

Второе, о чем я подумал, – это пример моей мамы. Моя мама очень расстраивалась, когда смотрела новости по телевизору. Она смотрела новости и слушала обо всех убийствах, грабежах и насилии, произошедших за день, и очень сердилась: «Почему люди так поступают?».

Сейчас я думаю, что проблема здесь в самодовольстве. Мы можем быть самодовольны в очень выраженной форме. Моя мама не была такой. Однако мы также можем быть самодовольны на более тонком уровне. Это то, что, по моему мнению, относится к моей маме, – более тонкая форма самодовольства: «Я такая замечательная, а все остальные такие плохие». Опять же, я думаю, что все это вращается вокруг заблуждения относительно прочного «я». Другими словами, мы отождествляем себя с совершением полезных действий: мы открыты или мы не ходим повсюду, стреляя и грабя людей. Мы отождествляем прочное «я» с этим. Мы пользуемся этим для укрепления своей защиты, пытаясь обезопасить это «я». Затем мы применяем обширный механизм решительного неприятия других людей – тех, кто поступает другим способом, – чтобы попытаться еще больше обезопасить это «я» и сделать так, чтобы ему меньше угрожали.

Мы можем понять, как можно относиться к этому иначе, на следующем примере. Мы пьем воду из стакана – вот так. Наша собака пьет воду по-другому. То есть если бы мы увидели много собак, которые пьют воду, лакая ее языком из стоящих на полу мисок, разве это заставило бы нас чувствовать себя самодовольно, потому что мы пьем воду правильным способом, и считать всех собак плохими, потому что они пьют воду неправильно? Нет. Почему это нас не волнует?

С другой стороны, почему нас волнует то, что мы открыты, а все вокруг нас нет? Какая разница между этим и тем, что мы пьем воду не так, как животные? Я думаю, что разница – в отождествлении прочного «я» с определенной позицией. Нам не важен способ, которым мы пьем: это для нас незначительно. Поэтому нас не беспокоит то, как пьет собака. Но это прочное «я»: «Я очень стараюсь быть открытым и очень стараюсь быть “хорошим”».