Любимые вне закона - Янина Олеговна Береснева

поведение предательством. Хотя он, в сущности, ничего мне не обещал. И даже не был инициатором наших невинных поцелуев.

Наверное, назло ему и всему миру я отказалась поступать на экономический. Внезапно для всех подала документы в колледж. Стас, узнав об этом от брата, прилетел на пару дней: на какой-то момент мне показалось, что все вернулось. Мы целовались так долго, что у меня распухли губы, за этим занятием нас и застал дядя Вова.

Наверное, он все рассказал моим родителям, но никто из них не подал виду, что наша история перестала быть тайной. За эти пару дней мы стали любовниками по-настоящему, что, пожалуй, стало самым значимым событием того периода моей жизни. А потом я нашла у него в телефоне переписку с девушкой, которая называла его «котиком», и в сердцах разбила этот самый телефон.

Юношеский максимализм зашкаливал, а про то, что у него до меня были отношения, которые он не мог оборвать в одночасье, я и слышать не желала. Словом, мы опять разругались, и он уехал в Англию. На экзаменах я так натурально читала монолог Джульетты, рыдая настоящими слезами, что покорила сердца комиссии. Меня приняли, хотя звезд с неба я, конечно, не хватала. Впрочем, поняла я это быстро и к затее стать актрисой охладела, хотя честно пыталась найти себя в профессии.

Первый год учебы я страдала, со Стасом мы виделись редко, и все его попытки поговорить на тему того, что было между нами, я пресекала. Жизнь шла своим чередом. В тот год у Стаса умерла мама, которая до этого уже пару лет болела: тетя Надя буквально сгорела от рака, за считанные месяцы превратившись из румяной красавицы в обтянутый кожей скелет. Вся моя семья тяжело переносила тот период, и я старалась всячески поддержать Стаса, забыв о нашей истории и решив навсегда похоронить ее в своем девичьем сердце.

Этому активно способствовала веселая студенческая жизни, симпатичные однокурсники, посиделки с гитарами, вино и пьянящий ветер свободы. Такой, каким он бывает только в восемнадцать лет. Конечно, я еще какое-то время страдала и с глубокомысленным видом курила тонкие ментоловые сигареты, но потом стала ходить на свидания, жить обычной жизнью молодой девицы на выданье и пару раз даже влюблялась. Ничего серьезного, но Стас понемногу переставал быть смыслом жизни и ее же целью.

Какое-то время мы практически не виделись: Стас с отцом много работали и путешествовали, пытаясь унять боль утраты после смерти родного человека. А через три года дядя Вова внезапно для всех и в первую очередь для самого себя, женился. На молодой девушке, практически моей ровеснице, которая пришла работать менеджером на нашу фирму.

Чем она пленила отца Стаса, я могу понять: точеная фигурка, копна каштановых кудряшек, смех колокольчиком. Стыдно признаться, но мы с ней мало-помалу стали приятельницами, когда и я, в свою очередь, пришла работать к отцу. Частые контакты по работе, а также обеденные посиделки в местной кафешке способствовали тесному общению. Милана оказалась девушкой простой и доброй, души не чаяла в муже, как и он в ней, поэтому обвинять ее в корысти могли лишь слепые или злопыхатели.

Дядя Вова выплеснул на Милану всю свою позднюю и не до конца нерастраченную любовь. Результатом этой любви стала чудесная малышка Соня, которой сейчас было уже три года.

Именно глядя на эту семью, я впервые осознала: жизнь непредсказуема, и ее повороты могут быть болезненно крутыми. И если где-то в одном конце мира загорается свет, в другом он как раз гаснет: тети Нади не стало, но ее семья продолжила жить, а у ее мужа появилась новая семья. И осуждать здесь кого-то было излишним. Во всяком случае, я этого не делала. Что думали по этому поводу мои родители, я не знала, потому что этих тем при мне старательно избегали.

Думаю, в их старомодном сознании экстравагантный поступок дяди Вовы стал разрывом шаблона, а молодая жена при всем своем желании не смогла бы заменить им тетю Надю, с которой они съели не один пуд соли за столько лет дружбы. Но внешние приличия все соблюдали, поэтому в нашей жизни ничего разительно не изменилось. Для Стаса, думаю, такой поворот в жизни стал неожиданностью: он был слишком привязан к матери и до конца не простил отцу «измену».

С Миланой он был холодно вежлив: новая пассия отца была младше его на два года. Да и с сестренкой практически не общался: такая разница в возрасте, да и обстоятельства весьма пикантные. Хотя малышка росла ангелом, и дядя Вова последние пару лет светился от счастья, внешне помолодев на добрый десяток лет.

Моя жизнь последние пять лет тоже не давала скучать: пара татуировок, экстремальный спорт, путешествия, попытки самостоятельного проживания. Один раз я даже чуть не вышла замуж за однокурсника, который клялся любить меня вечно.

Синичкин был высоким блондином без гроша за душой, но ему пророчили прекрасное будущее в театральной сфере, и он умел «гусарнуть». Лихо пил водку стаканами на спор, бил морду тем, кто, по его мнению, этого заслуживал, а еще умел красиво ухаживать.

Столько ромашек и серенад под окнами я не видела даже в кино, так что я была обречена влюбиться и согласиться на его суповой набор в виде руки и сердца. В семье случился переполох, мама пила сердечные капли, папа пил коньяк, а братец непроизвольно сжимал кулаки при одном упоминании Синичкина. В доме пару раз прозвучало слово «альфонс» и брак по расчету.

Когда мольбы и угрозы семьи на меня не подействовали, Ден вскрыл переписки моего будущего мужа в мессенджерах, и прислал мне. Объяснив, что это «для моего же блага». Оказалось, паренек имел на меня вполне меркантильные планы, о чем радостно сообщал своим параллельным пассиям. Это показалось мне подлым, поэтому замуж я не пошла, но почему-то винила во всем не Синичкина, а свою семью.

Справедливости ради стоило заметить, что всех предыдущих ухажеров они тоже успешно «отбрыкивали», считая недостойными, чем вызывали мое жуткое недовольство. Отгородившись от родни стеной молчания, днем я спала, провалившись в небытие, а по ночам слонялась по улицам, пугая редких прохожих.

И надо же было так случиться, что в одну из таких прогулок меня случайно зацепил выпивший придурок на старой «Мазде», проезжающий мимо. Отделалась я легким сотрясением головы, парой ссадин. Придурок лишился прав и едва не сел за решетку, а родные уверились в том, что я хотела броситься под машину из-за несчастной любви. И сколько