Эпоха легенд 1. Маленькая победа - Пол Кемп

Во тьме раздался вой. Он услышал клацанье зубов и краем глаза уловил движение.

Мёртвые услышали его крики. Они карабкались через дюны, и жрецы отступили в поисках спасения.

— Бегите, если хотите, — сказал Масуд, вставая и улыбаясь, словно безумец. — Бегите.

Ярость и жажда мести затмили горечь от потери. Он взял хопеш обеими руками и бросился на мертвецов. Первый зомби, некогда бывший человеком, прихрамывал на одну ногу. Половины лица не было, открывая кость черепа и пустую глазницу. Масуд легко избежал пытавшихся схватить его рук зомби и взмахнул лезвием, нанеся поперечный удар, который расколол голову зомби. Он почувствовал на лице осколки черепа и кровь сокрушённого им мертвеца. Он развернулся и пригнулся, обнажив зубы в зверином оскале. Он увидел другого зомби, который, шатаясь, брёл в его сторону: женщина в грязных, окровавленных одеждах, большие клочья её волос были выдраны, открывая сочащийся скальп. Он нырнул, уходя от её рук, и резанул по колену. Лезвие прошло насквозь, не встречая особого сопротивления, и она упала стонущей, разевающей рот и клацающей зубами грудой. Взревев, он опустил свой клинок, воткнув его прямо между глаз не-мёртвой твари.

Движение за спиной привлекло его внимание. Он развернулся.

И замер.

Наэмах стояла в нескольких шагах от него, раскачиваясь на песке. Её длинные тёмные волосы, покрытые кровью и грязью, скрывали лицо. Её голова свисала с шеи под неестественным углом, очевидно, её позвоночник был сломан. Её нижняя губа и кожа на челюсти были содраны практически полностью, обнажив зубы и дёсны. Было такое ощущение, будто она улыбалась.

Жрец закричал за его спиной, ужасный крик, полный боли, но он едва ли услышал его.

Его губы шевелились, словно бы пытаясь произнести имя Наэмах, но он не мог заставить себя сделать это, нет, только не глядя на то, что было перед ним. Ярость мгновенно покинула его, утекая, словно вода в песок. Он был уничтожен. Всё было уничтожено.

Она приблизилась шаткой, шаркающей походкой, и он поднял меч бездумным, рефлекторным движением, словно автомат… словно мертвец. Он смутно почувствовал, как слёзы потекли по его лицу.

Ещё один шаг, ближе. Другой. Она застонала, её пальцы судорожно подёргивались, рот раскрылся, и челюсти сомкнулись с ужасающим, отвратительным треском, как будто в предвкушении пиршества его плотью.

Он вспомнил обо всех мгновениях, пережитых вместе: нежные слова, тёплые объятья. Его рука крепко сжалась на рукояти клинка. Рядом раздался вой — падальщики. Ещё стоны, ещё больше мертвецов. Закричал другой жрец.

Он должен уничтожить её, он знал это. Убить её, а затем направить клинок на себя.

Но он не мог. Он опустил хопеш, но, превозмогая себя, спустя мгновение поднял его снова. Но он не мог. Он не мог навредить своей любимой, своей Наэмах.

Она сделала ещё один шаг к нему. Её лицо было искривлено в смертельной гримасе, и вдруг что-то в нём сломалось, щёлкнув, словно тетива лука. Страх вернулся, и отчаяние пришло вместе с ним.

— Прости меня, — прошептал он, потом повернулся и бросился прочь, преследуемый воспоминаниями и мертвецами.

Позади он услышал, как застонала Наэмах. Он замедлился и почти повернул назад, вновь решив уничтожить её, прекратить её страдания. Но он знал, что не сможет.

Он рыдал навзрыд, когда вновь сорвался с места, скрываясь в глубине пустыни.

Масуд очнулся. Он лежал, уткнувшись лицом в песок. Его голова раскалывалась. Его зрение размывалось, а глаза болели. Его суставы вопили в агонии. Он не знал, сколько времени пролежал здесь, в песках пустыни, в одиночестве. Часы, может быть. Было ещё темно. Злобный зелёный свет Сахмет пробивался сквозь облака.

Со стоном он приподнялся на четвереньки, а затем встал на ноги. Он был весь в вонючей крови. Вокруг раздавались стоны и виднелись смутные силуэты, расхаживающие во тьме. Они не должны были заметить его. Он услышал вой пожирателей плоти, но это было достаточно далеко. Это его сердце забилось молотом в ушах, или барабаны армии Узурпатора? Он не мог быть ни в чём уверен. Его мысли расплывались. Его горло пересохло, а во рту стоял мерзкий привкус.

Одна мысль всё-таки пробилась в его замутнённый разум. Он должен добраться домой. Он должен добраться до Бхагара и своего брата.

Застонав от боли, охватившей его уставшее тело, он сделал шаг. Двое жрецов, с которыми он путешествовал, вынырнули из темноты и упали на песок позади него. Конечно, они ничего не сказали. Впрочем, как и он.

Кровь и песок покрывали руки Фадила и нагрудник его брони. Он ехал во главе своего отряда, внимательно вглядываясь во тьму в поисках разрозненных отрядов армии Узурпатора. Фадил и его люди покинули Бхагар через два часа после восхода Сахмет, когда вернулись разведчики и сообщили, что неживая орда ближе, чем все думали. Его первые мысли были о Масуде и Наэмах. Он сделал подношение Птра, молясь об их безопасности. А затем долг вытеснил беспокойство.

Вскоре, после того как они, грохоча копытами коней, покинули город, его отряд столкнулся с группами зомби и поедателей плоти, насчитывающих от одной до нескольких десятков тварей. Всю ночь они рубили, кромсали и растаптывали мертвецов в кровавое месиво, окрашивая красным песок. Он продолжит рейд до рассвета, выясняя приблизительный размер орды Узурпатора, после чего отправится обратно в Бхагар так быстро, как только возможно, словно сам Усириан будет наступать ему на пятки.

— Впереди, господин мой! — закричал Алфун, один из его самых востроглазых всадников.

Алфун ткнул копьём в море дюн. Там неживые чудовища, шатаясь, появились из темноты группами по двое-трое, их ковыляющая походка безошибочно узнавалась в голубовато-зелёном свете Сахмет.

— За мной, — приказал он. Крепко держа в руке тулвар, он ударил пятками в бока лошади. Его кобыла взлетела над песком, а следом понеслись его всадники, ревя боевой клич.

Масуд услышал впереди шум битвы. Он едва ли видел что-нибудь, кроме мутной тьмы в навязчивом зелёном свечении Сахмет. Он знал, что другие люди идут рядом с ним, но они казались не более чем тенями, чем-то нереальным. Он просто хотел оказаться дома и увидеть Фадила. Больше ничего. Его разум был зафиксирован на этом, как будто эта задача была единственным, что ещё осталось в этом мире.

Всадники ворвались на дюны, тулвары и копья подняты, лошади ржали, а люди кричали. Один из них нёс штандарт Бхагара, дома. Он, спотыкаясь, бросился к нему, жрецы держались по бокам. Он попытался крикнуть, чтобы привлечь внимание всадников, но из-за сухости во рту из его глотки вырвался лишь стон.