Первый ход(СИ) - Семёнов Артём

— Вы кто? — с трудом выдавил из себя Эннир.

— Думаю тебе лучше присесть, — его голос, хоть и пугал по началу, был невероятно спокойный и внушал доверие, — не стоит излишне напрягать и так больные ноги.

— Тогда зачем заставлять меня гоняться за Вами?!

— …но и разработать их не помешает, — добавил незнакомец, сделав вид что проигнорировал слова Эннира, — я Маркар Ан-Дей. Можешь считать меня другом семьи.

— Друзья не похищают из собственного дома, — со скрипом произнес Эннир, пытаясь безболезненно сесть на лавку, — что это за место?

— Раньше это была земля дома Руфов. Я её купил, после того, как семья обеднела. Остался только Тит — он указал пальцем на конюха, наконец усмирившего жеребца, — и теперь присматривает за конюшней.

— Это не тот ответ…

— Значит и вопрос не тот. — Спокойно ответил Маркар. — Что ты помнишь до того, как оказался здесь?

Эннир напрягся, в голове будто опустело. Впервые он испытывал подобное.

— Я был… На площади. Да, на центральной площади. Со мной была моя сестра и друг… Я не помню, — вдруг испугался Эннир. — Я не помню их имён!

— Не переживай, ты только начинаешь приходить в себя. Память вернётся со временем, но тебе нужен отдых. — Маркар неспешно поднялся, накинул меч на спину и сделал пару шагов вперед. — Советую хорошо выспаться, как бы тяжело не было закрыть глаза.

Эннир еще долго сидел в одиночестве. Имена, лица, голоса… Как только он пытался вспомнить — приходил он. Человек с красными глазами. Он всегда был рядом.

Глава 2

Буря

"Существовали сотни различных орденов, но история запомнила лишь дюжину из них" — Последователи смерти: Введение.

Замок Марквот-холл. Столица северного региона Лирии.

Горгульи. Чёртовы каменные горгульи каждый раз сводили его с ума, а сейчас тем более. Казалось, что их мертвые глаза неуклонно следят за ним с самого приезда, ждут момента, когда смогут наброситься и утащить в глубокие подземелья замка, где никто не услышит криков. Но пока что они лишь сидели на парапетах, высунув наружу языки, на которых были высечены древние надписи погибшего ордена.

Этот замок пугал почти всех жителей. Мрачный, устрашающий и с очень тёмной историей, которая пропитывала его до основания. Отголоски прошлого преследовали почти на каждом шагу, начиная от тех же горгулий и заканчивая надписями и рунами на каменной кладке замка. А народ в этих краях был крайне суеверен и селился где угодно, только не рядом с этим замком, предпочитая простых и понятных грабителей, мародёров или убийц тому, что населяло этот замок сотни лет назад, пусть и под защитой рыцарей дома Хоултов.

Однако сейчас его это беспокоило, по крайней мере, не больше всего. Спокойствие, которое, учитывая обстоятельства, царило сейчас здесь, беспокоило ощутимо больше. «— Глупо было приезжать сюда снова, — думал он, смотря как зубр умалывает сено». Даже тупицы стражники, которые, как и всегда, разбавляли свою скучную рутину алкоголем и приставаниям к служанкам, вызывали схожие с каменными горгульями опасения.

Но выбора не было — нужно было закончить начатое, а для этого нужна была информация. Никто не умел добывать её лучше, чем он и сейчас казалось, что весь мир ему в этом помогает. Обитая во всех трактирах и постоялых дворах на южной части провинции, он собирал все слухи. Конечно большая часть из них, возможно, и были некогда правдой, но переходя из рук в руки, подобно снежному кому, они обрастали чужими мыслями так, что правду уже было не откопать. Все же редко, но случалось услышать нечто любопытное. Не без прикрас, конечно, но его положение позволяло из таких слухов вынуть правду. В дороге даже знатные господа и дамы нет-нет, да развязывали язык. Скука — лучшая пытка. Нужно было лишь не мешать ей делать свою работу и не задавать прямых вопросов. И самое главное — никто не замечал простого возничего.

И всё же он был на стороже. Чем ближе была победа, тем страшнее была неудача. Оступиться сейчас означало бы самую мучительную смерть. Хоть все вокруг и казались спокойными, он прекрасно понимал, что чем сильнее они давят, тем больнее будет потенциальная расплата, а спокойствие лишь ширма, за которой прячется нарастающий с каждым днем гнев. Он не боялся за свою жизнь, какой бы мучительный конец его не ждал. Прошлая жизнь хорошо научила его смотреть в глаза смерти каждый день. Он боялся за жизнь, но не за свою.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

***

"Северные провинции Лирии — самая большая часть империи, но в то же время и самая бедная" — Пешком по миру: Том 4.

Дорога звала, а от замка ноги бежали сами собой. Возможно это, наконец, последний раз, когда он видит этот замок. Тепло новой жизни было всё ближе, а от этого холод прошлой был еще невыносимее.

— Осталось совсем немного, — прошептал он, глянув на, затягивающееся снежными облаками, небо и поправил рукав на левой руке.

— Похоже будет снег. — Заметил Дэвид. — Надо бы одеться потеплее. В этих краях летний снег к беде…

— Главное чтобы дорогу не занесло где-нибудь в глухомани, — ответил Ойстеин, не сводя глаз с неба. — Как зарабатывается?

Дэвид лукаво засмеялся.

— Зарабатывается… Ничего, хватает. Правда из-за этих уродов теперь многие боятся выходить на тракт, но ничего не поделаешь. Лучше пусть меня прирежут, чем с голодухи помру. А у тебя, небось, совсем все плохо — эти выродки как раз на твоем направлении и осели…

— Нет, — солгал Ойстеин, — не всё хорошо, но справляюсь. Старшая очень помогает.

— Не просто, наверное, с двумя дочерьми. — Ойстеин невольно кивнул. — Что ж, если будет совсем плохо — обращайся. Я, конечно, не трахаю дочь купца, но если что всегда постараюсь помочь.

— Спасибо, но не стоит.

— Ну, если что — можешь обратиться к старику Хоулту. Он своих не бросает.

Ойстеин сначала пропустил эту фразу мимо ушей.

— Какой же я ему свой? — съехидничал он.

— Я тоже так сначала подумал, а вот когда припёрло — старик меня буквально из могилы вытащил. Да и сам посмотри: ты ешь, пьешь и спишь в тепле, не платя ни гроша. Кто, думаешь, за это платит? В других провинциях лорды таких как мы в упор не замечают, так что не тушуйся.

«— Как же просто покупать преданность черни, — подумал Ойстеин, — особенно когда платишь не со своего кармана»

— Кстати сегодня ещё один объявился.

— Кто таков?

— Понятия не имею. Парни болтали, мол сын некого купца из Алинтина. Я лишь мельком его видел утром, когда он выезжал из замка. Разодетый, вымытый. С иголочки, зараза. Аж блевать тянет!

«— За день до Сереброводной он не доедет, — быстро смекнул Ойстеин, — если потороплюсь — к ночи нагоню»

— Смотри не наткнись на его труп, — посмеялся Дэвид, усаживаясь на, обитое тканью, сиденье дилижанса, — и сам поосторожнее — таких как мы в плен не берут.

***

"Дилижанс или проворный экипаж в дословном переводе с лирийского — достаточно дешевый, быстрый и легкий способ передвижения, однако безопасность оставляет желать лучшего" — Пешком по Миру: Том 4.

Летним снегом это назвать было сложно, ведь такой погоды, зачастую, не было даже зимой. Ветер неустанно завывал, принося за собой огромные хлопья снега. Земля покрывалась беленой буквально на глазах. Вскоре каменную кладку южного тракта уже было не разглядеть. Скотина постоянно сбивалась, уходя с дороги и приходилось направлять её почти постоянно, не отвлекаясь ни на секунду. Сейчас ничего не было хуже, чем сойти с дороги и застрять посреди поля, что, почти наверняка, означало бы медленную смерть. Вытащить дилижанс из сугробов, которыми постепенно покрывались бескрайние поля, в одиночку он бы не осилил, а ждать помощи в этих краях было глупо — вряд ли ему подвернется хоть кто-нибудь из местных. Уж про случайных путников можно было и не мечтать. Отвлекался он лишь на мгновение, чтобы рукавом протереть лицо от налипшего снега.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})