Принцесса - Анастасия Малышева

Само состояние одиночества не было так уж непривычно.

Медленно я прошлась по комнате ещё раз, пытаясь привыкнуть к тому, что теперь это моя комната. Но даже после десятого повторения, оно не легло на душу. Не ощущалась как именно моя комната.

Покачав головой, отошла к окну и с любопытством выглянула наружу. В замке я ориентировалась не очень хорошо — меня не везде пускали, — поэтому я слабо представляла, как далеко нахожусь от своих прежних покоев. Однако же и отсюда были видна башня Астерии. Правда выглядела как-то по-другому, но, наверно, это из-за того, что я смотрю на неё с другой стороны.

Я шумно выдохнула и слабо улыбнулась. Не знаю почему, но возможность видеть башню меня немного успокоила. И в целом, я чувствовала себя лучше, чем там, в «детской», как её назвала Сима. Свободнее что ли. И дышалось здесь легче.

В этот момент вернулась и сама няня в сопровождении незнакомой мне служанки, несущей блестящий металлический поднос с круглой крышкой. Поднос с едой нашёл своё место на столике, а служанка, не дожидаясь каких-либо распоряжений, просто ушла.

Симона неодобрительно поджала губы, но никак не отреагировала на такую невежливость. Вместо этого она прошла к одному из нежно-зелёных диванчиков и, опустившись на мягкую поверхность, негромко позвала меня.

— Иди сюда.

Я с любопытством приблизилась и послушно заняла местечко поближе к няне. Мне жуть как нетерпелось узнать, что находится под крышкой. Очень уж хотелось верить, что там что-то отличное от обычной пресной каши. И ещё теперь мне было видно, что и сама Сима пришла не с пустыми руками, а с миниатюрным холщовым мешочком, вкусно пахнущим какими-то травами.

С торжественным видом, няня вручила свою «ношу» мне, а сама потянулась к подносу. Из-под крышки вырвался пар с причудливой смесью ароматов мяса и сладких ягод. Я неверяще смотрела на тарелку рассыпчатой каши с кусочками аппетитного гуляша, большой кусок вишнёвого пирога и поистине огромную чашку земляничного компота.

— С Днём Рождения, Мия, — Симона тепло улыбнулась.

— Спа… Спасибо, — я отвела взгляд, смутившись.

Это первый раз, когда меня поздравляют вот так. Раньше нас с Астер поздравляли одновременно, и при большом числе народа. А сейчас…

Взгляд невольно скользнул к окну — как там Астерия?

Словно почувствовав изменение в моём настроении, Сима забрала у меня из рук мешочек, который я так и не открыла, и достала белоснежную шёлковую ленту.

Я ещё не приступала к еде, но всё равно тщательно осмотрела собственные руки, убеждаясь, что на них нет каких-нибудь пятен. Очень не хотелось заляпать столь драгоценный подарок. А в том, что он баснословно дорогой, сомневаться не приходилось. Взяв его в руки, я ощутила особую гладкость эльфийского шёлка. У Корнелии была лента для волос из такой же ткани, помню как она показывала её нам с Астер…

От неприятных мыслей отвлекла сверкнувшая серебром витиеватая полоса по центру ленты. Подумав, что мне показалось, всё же об эльфийской ткани я знаю слишком мало, разгладила шёлк, осторожно поворачивая его на свету.

— А-с… А-р? А-р… Ми… — я хмурилась, но вышитые особым образом буквы имели слишком много завитушек, а мой навык чтения пока не так уж хорош.

— Артемия.

Я подняла голову, непонимающе глядя на Симону, и она улыбнулась.

— На ленте вышито «Артемия». Твоё имя, — улыбка няни стала теплее, а пальцы осторожно обвели буквы. — Его вышила твоя мать.

С трепетом я тоже обвела буквы и улыбнулась. Наконец у меня появилось что-то связанное с мамой. Что-то кроме пары официальных портретов, на которые можно было только любоваться и то изредка.

Я потянулась за мешочком, чтобы спрятать свою драгоценность, но Сима покачала головой.

— Эта лента нужна, чтобы вплести её в волосы.

— Но если кто-то увидит, что там вышито, — неуверенно возразила я, тем не менее, покорно повернувшись спиной и позволяя заплести мне волосы.

— Кушай, Мия, — в голосе няни слышалась улыбка. — А я расскажу, почему тебе не стоит бояться, что кто-то увидит эту ленту в твоих волосах.

Любопытство взяло верх над лёгкой грустью, и я медленно кивнула, соглашаясь. А вместе с интересом пришёл и аппетит.

— Как ты знаешь, в нашем мире сейчас шесть богов. И твоя мать была жрицей одной из них… Не вертись! — строго произнесла няня на мою попытку повернуться к ней. — Да, Кармель была жрицей, пусть только младшей. Её служение было посвящено Арион.

— Богине любви? — я непонимающе нахмурилась.

— Жизни. Арион покровительствует жизни. И именно у её последователей красный цвет считается траурным.

Я попыталась скосить глаза, чтобы посмотреть на няню, но та всё ещё колдовала над моими волосами. Шумный вздох на неё тоже впечатления не произвёл. И рассказ ни про богов, ни про маму она продолжать не торопилась. Уже и каша закончилась, и кружка компота опустела наполовину, когда Симона наконец довольно выдохнула и отпустила готовую уже косу.

— Ты хотела что-то спросить? — няня наконец заметила, что я нетерпеливо ёрзаю на месте.

— Если мама была последовательницей богини Жизни, то почему… — я замялась, не зная, как правильно будет сказать.

— Почему умерла? — Сима с лёгкостью поняла, что меня волнует. — Богиня уже не всесильна, и некоторые болезни теперь нельзя исцелить простым обращением к божественной милости. Иногда для излечения надо предложить что-то… — она замялась, осторожно подбирая слова. — Достойное. На замену. Кармель просто сделала выбор.

Я не мигая, смотрела на неё, медленно осознавая то, что должна была бы понять давно. Мне ведь рассказывали, что она умерла, а я выздоровела. Точнее, рассказывали не мне, а служанки между собой, но… Получается…

— Из-за этого отец меня… — горло сдавило и я шмыгнула носом.

— Вот уж точно нет! — сердито произнесла Симона. — Его Величество Лерион, прости, Арион, просто неотёсанный мужлан! Даром, что король, — она шумно выдохнула и покачала головой. — Нет, Мия. Даже думать не смей, что ты в чём-то виновата. Ни перед Кармель, ни тем более перед отцом. Твоей вины нет ни в чём. Скорее уж Лерион чувствует себя виноватым, от того и ведёт себя так… — она поджала губы, сдерживая рвущееся наружу слово. — Недальновидно.

— Но я ведь его ни в чём не виню.

— Я знаю, — няня снова вздохнула и нежно погладила меня по руке. — А теперь запомни, Мия. Ты — принцесса. Несмотря ни на что. Кто бы что ни говорил. Ты принцесса по крови, и вести себя должна соответственно.

Я неуверенно