Собрание сочинений. Т. 4. Гражданская лирика и поэмы - Семён Кирсанов

Моя волна

Нет, я совсем не из рода раковин,вбирающих моря гул,скорей приемником четырехламповымназвать я себя могу.

Краснеет нить кенотрона хрупкого,и волны плывут вокруг,слегка просвечивает катушка Румкорфав зеленых жилах рук.

Но я не помню, чтоб нежно динькало,тут слон в поединке с львом!Зверинцем рева и свиста дикоговстречаются толпы волн.

Они грызутся, вбегают юркие,китайской струной ноют,и женским плачем, слепым мяуканьемприходит волне каюк.

Но где-то между, в щели узенькойсредь визга и тру-ля-ля —в пустотах ёмких сияет музыка,грань горного хрусталя.

Но не поймать ее, не настроиться,не вынести на плече…Она забита плаксивой стройностьюпосредственных скрипачей.

Когда бы можно мне ограничитьсянадеждой одной, мечтой —и вынуть вилку и размагнититься!Но ни за что!

Ты будешь поймана, антенна соткана!Одну тебя люблю.Тебя, далекая, волна короткая,ловлю, ловлю!

Осада атома

Как долго раздробляют атом!Конца нет!Как медлят с атомным распадом!Как тянут!

Что вспыхнет? Вырвется. Коснетсяглаз, стекол,как динамит! как взрыв! как солнце!Как? Сколько?

О, ядрышко мое земное,соль жизни,какою силою взрывноюты брызнешь?

Быть может, это соль земного, —вблизь губы, —меня опять любовью новойв жизнь влюбит!

Поиск

Я, в сущности, старый старатель,искательский жадный характер!Тебя я разглядывал пылко,земли потайная копилка!Я вышел на поиск богатства,но буду его домогатьсяне в копях, разрытых однажды,а в жилах желанья и жажды.Я выйду на поиск и стануискателем ваших мечтаний,я буду заглядывать в душик товарищам, мимо идущим.В глазах ваших, карих и серых,есть Новой Желандии берег,вы всходите поступью скоройна Вообразильские горы.Вот изморозь тает на розах,вот низменность в бархатных лозах,вот будущим нашим запахло,как первой апрельскою каплей.И мне эта капля дорожеалмазной дробящейся дрожи.Коснитесь ее, понесите,в стихах ее всем объясните!Какие там, к черту, дукаты?Мы очень, мы страшно богаты!Мы ставим дождинки на кольца,из гроз добываем духи,а золото — взгляд комсомольца,что смотрится в наши стихи.

Дорога по радуге

По шоссе, мимо скал, шла дорога моря поверх.Лил ливень, ливень лил, был бурливым пад вод.Был извилистым путь, и шофер машину повер —нул (нул-повер) и ныр-нул в поворот.

Ехали мы по Крымумокрому.Грел обвалом на бегугром.Проступал икрою гуд —рон.Завивался путь в дугу,вбок.Два рефлектора и гу —док.

Дождь был кос. Дождь бил вкось.Дождь проходил через плащ в кость.Шагал на огромных ходулях дождь,высок и в ниточку тощ.А между ходулями шло авто.И в то авто я вто —птан междвух дамцвета беж.

Капли мельче. Лучей веерамахнули, и вдруг от Чаира до Аирав нагорье уперлась такая ра…такая! такая! такая радуга дугатая! —как шоссе, покатая!Скала перед радугой торчит, загораживая.Уже в лихорадке авто и шофер.Газу подбавил и вымчал на оранжевое —гладкая дорожка по радуге вверх!

Лети, забирайна спектры!Просвечивает Ай —Петри!

Синим едем, желтым едем, белым едем, красным едем.По дуге покатой едем, да не правится соседям, —недовольны дамы беж:— Наш маршрут не по дуге ж!

Радуга, но все жеду на грязи я.Куда ты везешь?Это безобразие.Это непорядки,везите не по радуге!

Но и я на всем пути молчу на эти речи:с той радуги сойти — не может быть и речи!

Растение в полете

Схожее внешне с цаплею,с листьями сухими —летит растение теплое,свойственное Сухуми.

В Арктику из субтропиковвезет растение летчик,бережно, в крошке пробковой,чтоб не помять колючек.

Скоро и Харьков скроется,тучи уйдут к Батуми,но винт не уступит в скоростисамому самуму.

Он донесется вскоростик сетке широт паучьей,где — на советском полюсе —мы вырастим сад плавучий.

Лед порастет цветами,снег заблестит теплицами,все небылицы станутсветлыми да-былицами!

Я вижу уже заранеепод пальмой тушу тюленью.Мы едем с мыса Желанияв долину Осуществленья.

Глядя в небо

Серый жесткий дирижабльночь на туче пролежабль,плыл корабльсреди капельи на север курс держабль.

Гелий — легкая душа,ты большая туча либосталь-пластинчатая рыба,дирижабрами дыша.

Серый жесткий дирижабль,где синица?где журавль?

Он плывет в большом дымуразных зарев перержавленных,кричит Золушка ему:— Диризяблик! Дирижаворонок!

Он, забравшись в небовысь,дирижяблоком повис.

Работа в саду

Речь — зимостойкая семья.Я, в сущности, мичуринец.Над стебельками слов — мояупорная прищуренность.

Другим — подарки сентября,грибарий леса осени;а мне — гербарий словаря,лес говора разрозненный.

То стужа ветку серебрит,то душит слякоть дряблая.Дичок привит, и вот — гибрид!Моягода, мояблоня!

Сто га словами поросло,и после года первого —уже несет плодыни словсчасливовое дерево.

Птичий клин

Когда на мартовских поляхлежала толща белая,сидел я с книгой, на поляхсвои пометки делая.

И в миг, когда мое перокасалось граф тетрадочных,вдруг журавлиное перос небес упало радужных.

И я его вписал в разрядявлений атомистики,как электрический разряд,как божий дар без мистики.

А в облаках летел журавльи не один, а стаями,крича скрипуче, как журавль,в колодец опускаемый.

На север мчался птичий клини ставил птички в графике,обыкновенный город Клинпредпочитая Африке.

Журавль был южный, но затоон в гости к нам пожаловал!Благодарю его за то,что мне перо пожаловал.

Я ставлю сущность выше слов,но верьте мне на слово:смысл не в буквальном смысле слов,а в превращеньях слова.

Двойное эхо

Между льдами ледянымиесть земля еще земней!Деревянные деревьясреди каменных камней.

Это северней, чем Север,и таежней, чем тайга,там олени по-оленьисмотрят в снежные снега.

И нерыбы точно рыбытам на лежбищах лежат,в глыбы слившиеся глыбыстрого море сторожат.

Еле солнечное солнцесновидением во сневходит в сумеречный сумрак,тонет в белой белизне.

Люди там живут как людис доброй детскостью детей,горя горького не знаяв мире сетчатых сетей.

Под сияющим сияньем —домовитые дома,где сплетают кружевницыкружевные кружева.

Это — именно вот это!И со днаморского днаэхолот приносит эхо:глубока ли глубина?

И желает вниз вонзитьсяострие на остроге,и кричат по-птичьи птицы:— Далеко ли вдалеке?

О, отдаляться в отдаленье,где эхо внемлет эху,о, удивляться удивленью,о, улыбаться смеху!

Лесной перевертень