Мулета для скрипки - Вета Ножкина

Инна смотрела на Альбера в упор, пытаясь понять сказанные слова.

– Инн, а можно просьбу? Сыграй, а? Там – наверху… Ну, давай, а? Не отказывайся, а?

Инна кивнула головой. Альбер тут же побежал к машине, достал скрипку. Вернулся, схватил Инессу за руку и потянул за собой на вершину сопки. Там галантно положил футляр к ногам Инессы, отошёл, сел на землю и уставился на неё.

Инна отдышалась, улыбаясь, достала скрипку, смычок. Вскинула инструмент на плечо, немного подстроила, и «включаясь в игру», торжественно, как со сцены объявила:

– Бизе. Марш Тореадора.

Инесса прикрыла глаза и тронула смычком струны.

Альбер заворожено смотрел на Инну, и выражение на его лице менялось несколько раз – от удивления до восхищения. Слушая, он в какой-то момент представил себя в центре арены, плечи его расправились, и виделось – вот-вот он поднимет руки и прямо на него выскочит разъярённый бык…

Инесса завершила игру, Альбер зааплодировал, и Инна раскланялась.

– Это замечательно! Знаешь, я представил, как ты стоишь на большой сцене в развевающемся синем платье, и в волосах у тебя роза!

– А почему в синем?

– Ну, не знаю…

– Это же коррида, испанская страсть! Поэтому только красное! – и продолжила, как будто читая заученный текст, – «Споры, гомон, насмешки, шутки, неистовый разгул страстей, кто трус, тому бывает жутко…» – это перевод текста из оперы…

Альбер вначале недоуменно, а затем восхищенно посмотрел на Инессу, которая ещё что-то говорила-говорила, и внезапно остановилась, «споткнувшись» о застывший взгляд Альбера.

– …Мне пора домой, – проговорила тихо Инесса.

– Мг… – Альбер продолжал восхищенно смотреть на Инессу и кивал головой.

5

– Как наш план? – спросила Виолетта Альбера, спустя неделю после их разговора.

– Какой план? – переспросил Альбер.

– Алик, ты меня удивляешь… По поводу этой…

– Знаешь, мне кажется эта затея… не совсем… ну, как бы тебе сказать…

– Алик? Ты ли это? – у Виолетты перехватило дыхание, – Неужели ты не видишь, что такие, как она, отравляют воздух вокруг. Она же шмакодявка, ничтожество… пустота! Ишь, распушила свои куриные перья! На скрипочке она, говоришь, хорошо играет?… Короче! Вешаешь ей лапшу на уши о чём угодно – что ты договоришься, чтобы её сняли в кино, что…

Альбер как будто не слышал, что говорила Виолетта.

– А ты можешь договориться с отцом, чтобы нам дали один вечер на сцене Большого концертного зала? – спросил Альбер.

– Вечер?… Пустой зал?… Ну, вот это другой разговор… Я вижу, ты уже сам что-то придумал!

Виолетта позвонила вечером.

Трубку взял отец Альбера – Мади Закиевич:

– Виолетта, подожди немного, я его позову…

Мади Закиевич вышел из комнаты в гостиную и, глядя по направлению вверх по лестнице, громко позвал сына:

– Али! Тебя Виолетта к телефону… Переключить?

Голос Альбера:

– Пап, я не у себя… Сейчас спущусь…

Альбер спустился по ступенькам лестницы и взял телефонную трубку:

– Слушаю…

– Алик, всё тип-топ! – раздался голос Виолетты, – Отцу сказала, что нам нужен будет большой зал для репетиции. Он мне пообещал ключи на следующей неделе. Так что у тебя на всё про всё неделя. Давай, не подкачай, вот будет хохма, – захихикала в трубку Виолетта.

Прошло ещё несколько дней.

Теперь каждый вечер Альбер и Инна проводили вместе.

Однажды Альбер встретил Инессу после музыкальной школы и подарил ей букет осенних листьев.

На следующий день они сидели на лавочке сквера.

А в выходной Альбер пригласил Инессу в кафе. В этот день выпал снег. Инна и Альбер сидели в кафе и смотрели в окно на прилипающие к окну и тут же тающие снежинки.

– Ты зря отказываешься, – сказал Альбер, – Фотосессия на сцене большого зала – это же фото для афиш твоих будущих концертов! Представь – везде твоё изображение, «летящие вихри», и что там…

Инесса завораживающе рассмеялась, и этот смех распалил фантазию Альбера. Он жестами и мимикой стал изображать лица прохожих, глядящих на афишу.

– …Ну хорошо, хорошо… уго-во-рил, – произнесла Инесса, – Дело осталось за малым. У меня нет подходящего платья…

На следующий день перед уроками Виолетта подошла к Альберу:

– Слушай, ну, когда уже всё созреет? Чё-т ты тянешь…

Альбер посмотрел на Виолетту:

– А ты можешь достать красное платье?

– Красное платье?!…Это ещё зачем? – изумлённо вскинула брови Виолетта, – Хотя… Вот теперь я точно знаю, что нужно сделать. Видел фильм «Чучело»? Наше чучело будет куда чучелее. Ради всего этого я готова пожертвовать своим платьем для дня рождения, которое мне мамаша заказала у её матери…Ха! Меня уже колошматит от этой идеи! Она стоит любого платья!

В класс зашла Инесса. Она увидела Альбера рядом с Виолеттой и сникла в лице.

– А чё это она? Вообще… Нет, ты видел… – почти завопила Виолетта, и громко добавила:

– Альбер, ты меня забери завтра пораньше из дома, покатаемся…

Альбер покрутил пальцем у виска.

Весь учебный день Инна не поднимала глаз в сторону Альбера, и он чувствовал себя неловко. А после уроков Инна решительной походкой уже шла, почти бежала по заваленному снегом двору от школы. Альбер догнал её:

– Инн, ты не так всё поняла! Мы же с Виолкой с детского сада вместе.

Инна улыбнулась:

– А я разве что-то тебе говорю? Это твоя жизнь! Ты в ней можешь делать всё, что хочешь… Я-то тут причём? Я же никто…

– Ты не «никто»! Мне с тобой хорошо, понимаешь? Мне легко с тобой!

Инна начала уворачиваться, чтобы Альбер не увидел, что у неё потекли слёзы. Но Альбер норовил заглянуть Инне в глаза:

– Ты плачешь?… Прости, прости! Я совсем не хотел тебя обидеть! …А с Виолкой я договаривался о платье. Она сказала, что твоя мама ей шьёт, и она ни разу его не одевала, и готова тебе его дать на фотосессию.

Инесса возмущённо проговорила:

– …зачем ты ей сказал о фотосессии…

– Я не говорил… Я просто сказал, что… у тебя концерт, а нужна репетиция в большом зале …её отец… ну, ты же знаешь, он даёт зал…

Альбер нёс всякую чушь, придумывая на ходу, стараясь казаться убедительным.

– Так, уже что, ты договорился о зале? – переспросила Инна.

Альбер кивнул головой.

– Завтра, вечером, в девять… – он схватил руку Инны, но Инна освободила её и, увернувшись, пошла прочь, потом резко развернулась:

– Хорошо. Только у меня будет просьба – не говори никому о фотосессии.

– Мг… – промычал что-то невнятное Альбер.

Инна еле выдавила на лице улыбку, развернулась и пошла вперёд. Альбер остался стоять, глядя ей вслед.

6

…На следующий день Инна, вернувшись из школы, застала мать расстроенной:

– Мам, что такое – ты сама не своя…

Клавдия вздохнула тяжело:

– У меня никогда такого не было… Представляешь, приходила Лиля Сергеевна, ну, помнишь, я говорила, что она дочери заказывала платье для дня рождения… Она сегодня пришла, расплатилась с заказом, но сказала, что Виолетта передумала шить красное, а раз уже я почти дошила, то, так сказать, за работу, они расплатились, но Лиля Сергеевна сказала, что им платье не нужно, и дочь наотрез отказалась его одевать, и заявила матери, что если она его принесёт домой, то она, Виолетта, значит, порежет его на полоски и выбросит… Я ничего не понимаю!

Инна смотрела на мать и пыталась восстановить, что произошло накануне, в разговоре с Альбером.

«Может, это она назло мне?» – подумала Инна.

– Мам, да не расстраивайся! Может, она ещё передумает, ты просто не знаешь Виолетту.

– Не-нет, Лиля Сергеевна принесла мне два новых отреза и абсолютно новые фасоны. А то платье… я так старалась… Может, мы тебе что-то из него перешьём?

– Мам, даже не думай! Не буду я после этой… ничего её одевать…

– Инночка, дак, она ни разу ведь и не мерила даже, а все мерки твои – я же видела вас на линейке – вы совсем одинаковые по комплекции…

– Мама!

– Ну, что – «мама»! Мне и Лиля Сергеевна говорила, что только чтобы без примерок… А я так старалась… Там такой незатейливый фасон – нежненько так получилось, на тоненьких бретельках….Примерь, а?

Инна подумала, что это платье может стать вариантом для фотосессии:

– Хорошо, давай, примерю…

Платье оказалось впору. Струящаяся шёлковая ткань спадала до самого пола, и казалось, оно всё держится только на двух тоненьких бретельках.

Клавдия обвела взглядом платье на фигуре дочери:

– Я тебе сделаю гипюровую пелеринку сверху, а то как-то совсем голые плечи…

– А мне нравится!

Инна смотрела на своё отражение в зеркале и уже представляла себя на сцене…

Приблизился вечер долгожданного дня.

На сцене большого концертного зала Инне предстояло оказаться впервые.

Конец ознакомительного фрагмента.