Разведчик - Сергей ГОРОДНИКОВ

– Я не сделал вреда твоему племени, – терпеливо предупредил он вождя. И распорядился требовательно: – Эту женщину, – он кивнул в сторону Елены, – надо вернуть на остров.

– Дорогой, – ласково вмешалась Елена, – преследуя меня, ты погибнешь. И кажется, чем раньше это свершится...

Смолкнув, она красноречиво вздохнула. При этом вздохе приподнялась и опустилась её высокая упругая грудь, близостью возбудив глаза вождя, в которых вспыхнула жажда крови. Вождь подождал, не скажет ли она ещё что-нибудь, и со злой насмешливостью полюбопытствовал у Ивана:

– Ты хочешь высказаться перед Смертью?

Иван неодобрительно повёл головой из стороны в сторону.

– Нет, – ответил он. – Только повторить то, что сказал. Эта женщина должна быть возвращена на остров. Иначе у тебя будут серьёзные неприятности.

Не дослушав его, вождь повернулся к Елене.

– Не всем, кто попадает к нам поневоле, нравятся покровители моего племени, – он указал ей на тварей в загоне, у которых с клыков закапала обильная слюна. – Мы отдаём им лучших из пленных, чтобы задобрить богов, дарующих удачу на войне и охоте...

Пронзительный крик вышедшего из состояния отрешённого оцепенения жреца оборвал его.

– Он пересёк поле Цветов Богов! – словно не видя и не слыша никого из людей, продолжая стоять на коленях, жрец с личиной ящера возвёл ладони к солнцу. – Он Посланник Богов!

Вид и гортанные выкрики жреца обеспокоили толпу. Сдерживая недовольство его вмешательством, становясь хмурым, вождь кивком дал знак палачу начинать священное принесение жертвы. Палач низко поклонился в готовности выполнить его волю и отошёл к торчащему из земли корню, за который был привязан конец лианы. Под недовольный ропот толпы он опустил топор с плеча и вопросительно посмотрел на вождя.

Властно подняв руку, вождь громко провозгласил:

– Если он послан добрыми к нам Богами, Боги помогут ему избежать Смерти!

Елена улыбнулась Ивану, её чувственные губы приоткрылись, показав два ряда красивых, похожих на белые перламутры, зубов.

– Пославшие тебя “боги” сделали неудачный выбор, – самодовольно проговорила она.

– Они сделали отличный выбор, – возразил Иван.

Он сильно взмахнул ногами, повторил движение другой раз, третий и закачался на лиане. Раскачиваясь на ней всё сильнее, он вызвал издевательский смех вождя и некоторых его телохранителей. В толпе некоторые мужчины тоже невольно засмеялись. Палач занёс было топор для удара по узлу лианы у корня дерева, но опустил топор на плечо, давая возможность ослабить этим смехом впечатление от тревожных вещаний жреца.

– Мы привыкли к такому поведению при жертвоприношении, – пояснил вождь Елене и сузил чёрные глаза. – Все пленные стараются избежать подобной Смерти. – Холодная жестокость исказила грубые черты его надменного лица. – Но палач знает, когда надо разрубить лиану. Ни один пленный ещё не обманул ожиданий Покровителей моего племени!

Елена отвела взгляд от повизгивающих в загоне карликовых тварей, слегка поморщилась от вида их голодной возни. Она не заметила, как рукав дополнительных мышц Ивана мгновенно напрягся. Разорванная вздутой кистью и рукой лиана громко лопнула, и, сорвавшись с неё, Иван пролетел над каменной оградой, чтобы опуститься рядом с изумлённым палачом. Не позволив ему опомниться, кулаком в перчатке ударил сбоку по уху.

Палач медленно осел и завалился на корень. Из его рта потекла кровь, он задёргался и, мгновения спустя, затих, больше не подавал никаких признаков жизни. Иван поднял топор и отбросил в загон. Там жалко взвизгнул раненый карликовый ящер, и все, кроме вождя и Елены, повалились животами на землю, в страхе укрыли головы тёмными ладонями. Вождь бледнел, казалось, прикусил язык или потерял дар речи. Только из-за властного и гордого взгляда женщины он сам не упал лицом в пыль пред Иваном.

– Вару! – продолжая стоять на коленях, протяжно воскликнул жрец, торжественно возвёдя руки к солнцу. – Он Посланник Богов!

По земляному полу жилища вождя были разостланы толстые крупные листья папоротниковых деревьев и шкуры мохнатых животных. Витал приятный запах трав, развешенных пучками на поддерживающих крышу опорах. Плетёная циновка закрывала проём входа, и дневной свет, который проникал через щели в стенах, рассеивался в полумраке. На шкурах возлежали один против другого Иван и хозяин жилища, – никто третий не мешал их разговору.

Вождь был само гостеприимство. Прервав рассказ, он из надрезанного, похожего на тыкву плода наполнил вязкой ароматной жидкостью вырезанную из коричневого дерева чашку и протянул её Ивану. Вторую чашку, наполненную затем из того же плода, он опустил на шкуру возле себя. Иван не притрагивался к своей, всматривался в собеседника, прикидывал, насколько следует доверять недавним уверениям в раскаянии, которые расточал ему вождь, вряд ли способный отказаться устроить Елене ещё один побег из монастыря.

– Так ты говоришь, – спросил он небрежно, – только протоптанной ящерами Тропою Дракона можно попасть к берегу моря и к перешейку? Это единственный путь на остров?

Вождь ответил не сразу, что-то прикидывал.

– Под водой у берега острова множество острых Зубьев Дракона и проклятых богами драконьих слуг, – наконец сообщил он, доверительно наклоняясь к Ивану, как если бы решился открыть ему главные тайны племени. – Так говорится в наших преданиях. И я им верю. Ни одной лодке моего племени не удавалось целой подплыть к острову или отбиться от тварей, что всплывают там.

Зубьями Дракона он называл рифы, решил Иван. Сказанное вождём походило на правду, он сам хорошо помнил, как спасательная лодка раскололась о подводный риф, брошенная на него яростной волной. Иван слегка нахмурился. Ему здорово повезло, что он не видел никаких тварей, о которых упомянул вождь, – очевидно, буря загнала их на глубину.

Вождь не отрывал от его лица сощуренных глаз, хищником наблюдал за ним и как будто догадывался, о чём он подумал. Ивану не понравилась мелькнувшая в его чёрных глазах прежняя наглость. Вождь быстро отвёл их, поднял свою чашку и сделал из неё глоток, видом показывая, де, понимает опасения гостя быть отравленным. Он молчал и больше не сдерживал ухмылку, откровенно ждал, посмеет ли отпить из другой чашки его собеседник. Иван принял вызов, посмел, чтобы не дать повода этому дикарю решить, что тот способен хоть в мелочи восторжествовать над пришельцем. Жидкость не понравилась ему, и он опустил чашку на шкуру. После его глотка вождь продолжил рассказ.

Из насыщенного вымыслами о сверхъестественных явлениях и невероятных силах рассказа выходило следующее. Однажды, долго охотясь, он со старшим из сыновей и двумя телохранителями оказался на Тропе Дракона в жаркий полдень. Оказался случайно, так как в это время живые существа появлялась там очень редко. Обычно к полудню члены его племени покидали устраиваемые на Тропе засады, возвращались к другим занятиям. Вдруг обнаружив на Тропе странные, но похожие на человеческие следы, он решил сам выяснить, кому они могли принадлежать. Если следы были оставлены чужаками, которые проникли на его землю, их надо было, смотря по обстоятельствам, убить или взять в плен.

Вождь, его сын и оба телохранителя вскоре догнали небольшой отряд стройных мужчин, направляющийся в сторону моря. Все в отряде были в тёмных шлемах и в длинных чёрных плащах, а четверо несли плотно завешенные серебристой тканью носилки. Впервые у вождя пропала уверенность в надёжности дротиков и отравленных стрел, и он не мог объяснить этого. У него хватило сообразительности не нападать на странных чужаков и ограничиться слежкой, скрытной даже для птицеящера.

Неожиданно из носилок выпала плоская белоснежная камея с прицепленной к ней золотой цепочкой. Никто в отряде не заметил этого. Когда отряд ушёл вперёд, настороженный вождь бесшумно выбрался из зарослей и подобрал выпавшую из носилок камею. На белом камне чётко и выпукло изображалась голова женщины. Впечатление от её красоты и чего-то необъяснимого в ней поразило вождя, его сына и телохранителей. Пока они рассматривали камею, с вождём и его людьми произошло то, чего никогда не случалось за прежнюю жизнь. Ни он, ни его помощники в охоте не поняли, каким образом к ним неслышно приблизился некто, в чьём описании Иван узнал монаха. Вмиг ощетинившись дротиками, они почувствовали, что монах не был живым существом, и в безмолвном изумлении выслушали переданную им волю рождённой от бога женщины. Высказав эту волю, монах тут же оставил их, торопливо удалился туда, где пропал из виду необычный отряд.

– Её Слуга сказал, чтобы мы ожидали божественную госпожу ровно через двадцать солнц. – Произнося это, вождь пронзительно всматривался в лицо Ивана. – Но мы её ждали ещё три дня.

Последние слова Иван едва слышал. Обе руки онемели, перестали ему подчиняться, и он старался не выказывать растущего беспокойства. Однако вождь догадался о его состоянии, оскалился в ухмылке и развязно поднялся.